болтовня успокаивала, да и, сказать честно, заняться на борту было особо нечем.
Собственно, кроме нашей тройки на борту было лишь два члена экипажа — командир и первый помощник/бортмеханик/мастер на все руки. Что интересно, судя по разрозненным обрывкам диалогов между ними и Алисой, весь полёт бегавшей между какими-то приборами в хвосте корпуса и кабиной пилотов, ни экипаж, ни сам аппарат, который как я узнал называли самолётом, не были приписаны к КГБ. Правда, и совсем уж гражданскими они не были — скорее что-то вроде вольных исследователей, которым Алиса доверяла лично, во всяком случае, говорила она с ними не так, как с тем же Валентином или Эдмондом, а скорее, как с Арлетт.
Само транспортное средство тоже кстати не было из числа самых удобных, но небольшой вытянутый салон был полностью в нашем распоряжении, правда поскольку ни я, ни Арлетт помочь Алисе ничем не могли, нам оставалось только перешучиваться и глазеть по сторонам. Впрочем, ни сам салон (не слишком богато обставленный, скорее даже наоборот), ни вид за маленьким окном не представляли ничего интересного. Правда меня беспокоила тряска, которой иногда подвергалась наша железная птица, но эта тряска приходила и уходила, а Арлетт сообщила, что всё вполне нормально.
* * *
— И где мы садимся? — спросил я, пялясь на пелену облаков, в которую погружался самолёт.
— В Вердене нельзя сесть, только смотреть сверху, — сообщила Арлетт внезапно посерьёзневшим голосом.
— Мы будем смотреть сверху — сообщила Алиса, — Искать то место, где, по вашим словам, скрывается Меттин.
— Ну тогда искать не придётся долго — его фамильное гнездо — это замок семнадцатого века в полумиле на север от Вердена. Там такой заросший лесом холм и… — я наклонился к иллюминатору и осёкся.
Облака за иллюминатором исчезли, вместе с туманом. Самолёт летел по абсолютно чистому небу, в котором не было ничего вообще кроме далёкого солнца. Я посмотрел в другой иллюминатор и увидел, что облака словно бы обрезало ножом в паре миль позади. Впереди же под нами лежал Верден. Или точнее — что от него осталось.
— О боже, — пробормотал я, вглядываясь в перекрученный дрожащий пейзаж за окном, — что же вы натворили…
Алиса покачала головой, но отвечать на риторический вопрос не стала. Вместо этого девушка сообщила:
— Мы не можем опуститься ниже, придётся смотреть отсюда. Пойдём, в грузовом отсеке есть наблюдательный пост…
Словно дожидаясь этих слов, самолёт снова тряхнуло, но на этот раз ощущения были другие. Пространство и время вдруг как будто замерли на мгновение, растягивавшееся до бесконечности… А потом меня, Алису и Арлетт словно бы растащило в разные стороны, во внезапно подступающую тьму.
* * *
— Винсент. Винсент! — голос ударил по ушам как молот
Я с трудом продрал глаза. Передо мной в дрожащем свете свечи сияло лицо Жака. Впрочем, «сияло» — это не совсем правильное слово, учитывая количество грязи.
— Что… что случилось? — пробормотал я.
— Грохот стих, слышишь?
Я прислушался и тут же вскочил на ноги, чуть ре разбив лоб о низкий потолок бункера. Не смолкавший последние два дня грохот разрывов и правда пропал.
— Как ты думаешь, что это значит? — протянул Жак.
Я не ответил, вместо этого я развернул ординарца к себе и приказал:
— Подними сикха и живчика, нам нужна разведка и прикрытие. Путь осмотрят траншеи с первой по третью— говоря это, я натягивал китель и застёгивал кобуру с пистолетом, — Потом зайти в расположение «воронов» и скажи, что мне нужно предзнание на ближайший час…
Я пригнулся, выбираясь в траншею и поднял взгляд на чистое небо и так и застыл.
— Что за чертовщина?
Вот уж действительно — чертовщина. Видение? Сон? Непонятно. Магические энергии были переплетены так плотно, что даже с закрытыми глазами мне хватало одного колдовского зрения, чтобы ориентироваться. Впрочем…
Я мысленно проверил каждую конечность, незаметно для возможного наблюдателя пошевелил пальцами на ногах и потом — на руках, и только после этого поднял веки. В глаза ударил резкий свет, лившийся сверху. Мне потребовалась пара секунд, чтобы сориентироваться, но потом я понял, что свет падает из прорехи в потолке. Сначала я подумал, что упал, пробив спиной потолок, но потом понял, что в случае такого падения, вряд ли я бы отделался потерей сознания и видением. Пошевелив пальцами, я обнаружил под левой пластинку странной формы. Я поднёс её к свету и понял, что вижу перед собой бронзовую медаль. На аверсе выбито какое-то имя, но время его давно стёрло. Может быть, из-за этой медали я и увидел видение? Память предмета?
«Думать об этом не время,» — решил я и сунул медаль за пазуху.
Подняться на ноги удалось безо всяких усилий, за исключением того, что земля была довольно скользкой. Я вытащил из кобуры револьвер и осмотрелся. Света было немного, но достаточно, чтобы понять, что я нахожусь в каком-то подземном укреплении. Может быть, в том бункере из видения? Не знаю, сложно сказать — тёмные деревянные стены везде одинаковы, а незнакомый мне Винсент явно слишком хорошо знал свой окоп, чтобы его внимательно изучать, так что увидеть я успел немногое. Но главное было понятно — с этой зоной многое было совершенно не так. Вот прям — совсем. Мир вокруг словно застыл — никаких звуков ветра, никакого движения, отчего мои собственные шаги отдавались в ушах та, будто я в кованных сапогах шёл по колоколу.
«Впрочем, неважно. Надо не изучать эту дыру, а выбираться из неё» — подумал я, направляясь к тёмному провалу тоннеля.
* * *
Ход петлял и извивался во все стороны, но наконец вывел в открытый бруствер. Я поднял взгляд на небо. По крайней мере оно было сверху, что для этого странного места уже было достижением, поскольку после тоннеля, в котором мне пару раз пришлось, я уверен, идти вниз головой, даже такие базовые вещи уже не могли восприниматься как данность.
С другой стороны, само небо было более чем странным. Во-первых,
