самая зловещая побрякушка, которая сломала, возможно, тысячи судеб. И его судьбу в том числе!
Рюкзак не сопротивляясь распахнулся, и вместо объекта всепоглощающей ненависти из него вывалился потрепанный серый плеер. Иннокентий едва успел схватить его, не дав беглецу испачкаться в грязи. Отодвинув подальше от себя рюкзак, ставший прибежищем вселенского зла, он осмотрел музыкальную игрушку на наличие повреждений. Вдруг, неожиданно для самого себя, он распутал черные тонкие наушники и вставил их в уши.
«Так, куда тут нажимать нужно? Наверное, вот эта большая кнопка… Ага!»
В голове неспешно заиграл симфонический оркестр. Контрабас и виолончель открывали представление, наполняя душу густым томящим звуком. Скрипка, наряду с духовыми инструментами, окрашивала мелодию теплыми оттенками палитры. Чарующая арфа украдкой добавляла плавности и воздушности.
Иннокентий почувствовал, как мелодия обожгла его изнутри и одновременно возвысила до самых небес…
«Надо мною — тишина, небо полное дождя,
Дождь проходит сквозь меня, но боли больше нет.
Под холодный шепот звёзд мы сожгли последний мост,
И все в бездну сорвалось…
Свободным стану я от зла и от добра!
Моя душа была на лезвии ножа…»
Высокий, с хрипотцой, мужской голос проникал глубоко в душу, вытаскивая из нее самые волнующие чувства. Они подбирались высоко к горлу и не давали проход свежему глотку воздуха. Еще не высохшие капли дождя на лице скрывали сильные чувства, стремящиеся наружу. Обтерев рукой влажную кожу, старик хлюпнул носом и осмотрелся. Никого.
Дослушав до конца музыкальную композицию, он смотал наушники и убрал плеер на место. Снова вернулось чувство тревоги, и Иннокентий решил пройтись до первой ракушки ещё разок, разведать обстановку так сказать, но в этот раз взяв рюкзак с собой. Тайком выглянув из-за гаража, он увидел вдалеке Варю — та только вышла из подъезда и стояла на месте, пряча лицо в черной кофте. Вдруг, будто почувствовав на себе взгляд, она направилась в сторону гаражей.
***
— Ну что, как все прошло? — Иннокентий едва ли не подпрыгивал от нетерпения.
— На удивление, нормально, — ответила Варя, стащив с себя рюкзак с вещами.
— Пошли туда, — старик указал на лавку.
— Дмитрий Семенович денег дал!
— Чего? Не может быть!
— Ну… Я просто забыла про деньги, когда дома у тебя была… А он предложил, я не стала отказываться. — Варя протянула купюры. — Вот! Только он просил передать, что ты будешь должен за это нарисовать его Ленку.
Иннокентий скривил лицо и демонстративно отвернулся.
— Не стану я переводить холст и краску на эту мымру! — Он оттолкнул руку девушки с деньгами. — Ты взяла, ты и будешь рисовать! — Взяв свой рюкзак и отдав Варе её, он достал кофту. — Почему ты выбрала именно эту? Я ее уже тысячу лет не ношу!
— Да откуда я знаю, что ты носишь, а что нет? — пожала плечами Варя, убирая деньги во внутренний карман своего рюкзака. — Эта кофта под твой новый образ подходит, а те ужасные рубашки в клетку…
— Не тронь рубашки! Они очень удобные и практичные! Их мне Нина купила… — Иннокентий быстренько надел спортивную кофту и натянул обратно дождевик. — Бр-охо-хо. Тепло то как! Записку нашла?
— Нашла! — Варя потянулась в карман и достала свернутую бумажку. — Вот она.
Развернув намокшую от влажных рук записку, он прочитал содержимое.
«Воронцова 5, в 12:00… М-да, далековато! Хорошо, что время есть».
Он посмотрел куда-то вдаль перед собой, затем аккуратно сложил записку и спрятал в карман кофты.
— Который час?
— Не знаю… — Варя рылась в рюкзаке, сама не зная, что именно там ищет. — Может два или три часа дня…
— Значит, времени у нас предостаточно… А-пчхи-ой!
— Эй, дед, чего это ты расчихался? Лето же!
— Разве ж это летняя погода? Осень осенняя, только листва зеленая, — пробормотал Иннокентий в нос. — Похоже, простыл…
— Не вовремя ты! — Варя надела свой рюкзак и помогла Иннокентию в его борьбе с лямками. — Можно ко мне пойти пока. Чая горячего заварим, посидим, чтобы ты не разболелся.
— Далеко идти-то?
— Я на Флотской живу. — Варя осмотрелась. — Если не ошибаюсь, то пару остановок на автобусе отсюда. Но нам, наверное, лучше пешком…
— А-а-апчхи-о-ой! Расчихался я что-то! — Старик вытер рукавом нос и тоже осмотрелся. — Знаю Флотскую твою. Через лесопарк можно. Я как-то утречком следил за сворой собак, утащивших из киоска ленту сосисок…
— Давай по дороге расскажешь, только зонт открой. Зря что ли я его брала? — Варя достала из рюкзака Иннокентия зонт. — Держи.
— Да ну его…. Я в дождевике, не промокну. А у тебя вся кофта сырая. Сама-то часом не простыла? А то может я эту заразу от тебя подхватил?
— Ой, дед, ты по всем лужам шлёпал без разбору. Ну да ладно, возьму. Спасибо, что ли… — Варя раскрыла над головой большой зонт. — Болеть обоим нам сейчас нельзя… Пошли?
— Пошли!
Парочка выдвинулась в сторону лесопарковой зоны. Шли они не спеша. Варя держала Иннокентия под руку, тот не сопротивлялся и рассказывал спутнице об опасности ревматизма, переохлаждений суставов и прочей старческой болтовни о болячках. Та делала вид, что слушает и даже пару раз задавала уточняющие вопросы вроде: «Какая там мазь? «
Время от времени Варя тайком дотрагивалась до ладони старика, пытаясь определить, не начался ли у него жар, но и без того было понятно, что Иннокентий чувствует себя не очень хорошо — ботинки его хлюпали не меньше носа. А ещё он начал жаловаться на то, что устал и что ему очень-преочень хочется прилечь.
Когда они добрались до леса, дождь почти прекратился и лишь редкие мелкие капли время от времени падали с неба. Вскоре тяжелые облака рассеялись, уступив место лучам теплого солнышка. Варя с удовольствием закрыла зонт, но убирать его пока не стала, давая ткани подсохнуть.
— Эй, дед, держись! — в очередной раз она подбодрила старика. — Смотри, уже и дождя нет. Сейчас лес пройдем, а там рядышком.
— Врагу не сдаётся наш гордый Варяг! — пробормотал Иннокентий. — Но может, всё же где-нибудь присядем?
