― Не могу. Мой отец отправит тебя на обряд бракосочетания, которого у тебя никогда не было, если ты не получишь его разрешения.
Деми шутит, кольцо на ее пальце поблескивает в свете телевизора.
― Черт, я бы прошел через огонь ради тебя. Но не думаю, что отрезал бы себе член, прости, детка. Тут я провожу черту.
― Думаю, нам просто придется убежать. Снова. ― Мои мысли возвращаются к нашему невероятному отпуску, из которого мы вернулись всего несколько дней назад, чтобы отпраздновать мой выход на пенсию.
Не то чтобы я действительно был на пенсии. Через два дня после возвращения из столь необходимого отпуска на Арубе, который мы с Деми взяли, чтобы развеяться, Энтони пришел ко мне и предложил работу. Я собирался работать неполный рабочий день в его тренировочном центре, помогая укреплять и реабилитировать тех же спортсменов, с которыми я только что выиграл чемпионат.
Разумеется, я не нуждался в деньгах, но мне нравилась игра в футбол, и я никогда не мог полностью уйти от нее. Мне также нужно было выйти из дома, как сказала Деми. После того как я отправил ей тысячу фотографий, на которых мы с Майей обнимаемся на диване, она сказала, что мне нужно найти хобби. И я согласился.
― Не могу дождаться, когда женюсь на тебе. ― Прижимаю ее к себе, чтобы соединить наши губы.
Деми подчиняется мне, наши языки переплетаются, танцуют и медленно разжигают пламя возбуждения.
Вдруг она садится, и на ее красивом лице появляется выражение, которое я не могу передать.
― Как ты думаешь, Джемисон или кто-нибудь из твоих друзей что-нибудь скажет, когда узнает, что мы собираемся пожениться? ― На ее лице появляются морщинки беспокойства.
Я пытаюсь стереть их, поглаживая кожу тыльной стороной ладони.
― Они не посмеют. А если и посмеют, какая разница? Это уже в нашем прошлом. Я могу признать, что был самодовольным, самоуверенным засранцем. И не боюсь извиниться и признать свою вину. Это все равно не имеет значения, это между нами.
Деми кивает, кормя Майю концом своего «Твиззлера».
― Ты прав. На самом деле, это последний раз, когда мы говорим об этом.
― За исключением того, я хочу сказать, что действительно сожалею обо всем этом. И что, если бы мог начать все сначала... ну, думаю, я бы не стал. Я бы не хотел терять столько времени, но мы должны были встретиться таким образом. Что это за вещь, которую ты всегда говоришь?
― Если это написано на звездах, значит, этому суждено случиться, ― Деми улыбается, повторяя свою фразу.
― И моей женитьбе на тебе суждено случиться. Я буду тем, кто стоит, ожидая тебя под звездами. ― Я убираю прядь волос ей за ухо.
Это была моя идея ― пожениться после наступления темноты, на крыше одного из самых известных отелей в Шарлотт. Отсюда открывался вид на город, и я неустанно работал над тем, чтобы превратить это место в волшебный сад. Деми не знала, сколько работы я проделал. Но, когда ты старый пердун на пенсии, тебе больше нечем заняться.
― Завтра, детка. ― Деми улыбается, сияющее выражение лица растягивается от уха до уха.
― Разве это не плохая примета ― спать с невестой в ночь перед свадьбой?
Она смотрит на меня.
― Ты жалуешься на то, что твоя будущая жена лежит на тебе?
― Ни в малейшей степени, миссис Шоу. ― Сказав это, я испытываю волну удовольствия.
― Боже, как я люблю это слышать. ― Глаза Деми блестят, как будто она смакует звук своего супружеского имени.
Дьявольская улыбка игрет на моих губах.
― И я люблю тебя. А теперь давай потренируемся в заключение нашего брака.
ЭПИЛОГ
ДЕМИ
Спустя год
Лунный свет струится сквозь тонкие занавески, звук летних сверчков создает ночной хор, когда я на цыпочках иду по коридору.
Я со скрипом открываю дверь, осторожно переступая через спящую фигуру собаки. Майя не покидала свой пост в эти дни, предпочитая покидать нашу кровать посреди ночи, чтобы прийти сюда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сморгнув сонливость с глаз, я улыбаюсь, потому что, как бы я ни устала, это всегда того стоило.
Казалось, целую жизнь назад я ждала звонка от Пакса посреди ночи. Полуночный вызов, мое сердце, как раб его.
А теперь я была рабыней нашего сына, мое сердце полностью и безраздельно принадлежало ему.
― Ты попалась. ― Я слышу хрипловатый голос посзади и чувствовую, как руки мужа обвиваются вокруг моей талии.
Наклонившись назад, я прижимаю палец к его губам.
― Не буди его.
Пакстон гладит меня по волосам и шепчет:
― Это не я стою здесь посреди ночи. Особенно когда должен попытаться немного отдохнуть.
Я вздыхаю, обхватывая руками его руки.
― Я знаю, знаю. Я просто не могу перестать смотреть на него. Он просто такой красивый.
― Райан Эзра Шоу, ты украл у меня сердце своей мамочки. ― Пакс тихо смеется.
― Не украл, а расширил. Я никогда не думала, что во мне будет достаточно места, чтобы любить одного мужчину Шоу, не говоря уже о двух. Но теперь я не могу представить себе ничего другого.
Мы стоим в тишине, наблюдая, как спит наш двухнедельный сын. Этот год прошел, как вихрь. Сначала победа в Суперкубке, потом выход Пакса на пенсию, наша свадьба, а потом мы узнали, что в нашей семье будет пополнение.
Нет ничего лучше, чем забеременеть в медовый месяц. Точнее, в первый день, как это было в нашем случае. Пакстон исполнил свое желание; он обрюхатил меня в первую же секунду, когда я позволила ему это сделать. И вот теперь мы стояли над нашим спящим малышом, полностью и окончательно сраженные наповал. Мы назвали его в честь двух самых важных мальчиков в нашей жизни: того, кто свел нас вместе, и того, кто чувствовал себя частью меня даже после его смерти.
― Как так получилось, что он здесь всего две недели, а я уже забыл, какой была жизнь до него? ― удивляется Пакс
― Я знаю. Даже Майя не возражает против его плача по ночам. ― Я улыбаюсь, глядя на пушистую собаку внизу.
― Пойдем, нам пора возвращаться в постель. Господь знает, что через час он проснется и захочет попробовать молока. ― Руки Пакса гладят мою грудь, а затем перемещаются ниже, чтобы переплести пальцы с моими собственными.
Я тихонько хихикаю, когда мы выходим из детской.
― Сколько раз я тебе говорила, что для тебя нет грудного молока.
― Да ладно, хоть капельку? Я думаю, это так горячо. ― Его глаза загораются, когда мы возвращаемся в нашу спальню.
— И убери этот возбужденный взгляд из своих великолепных глаз. Доктор сказал шесть недель до секса. Или ты хочешь еще одного? ― Я ругаю Пакстона, пока он помогает мне вернуться в постель.
Я все еще была очень нежной и немного болезненной от того, что малыш проделал свой путь из моего тела.
― Это вообще вопрос? Конечно, пойдем прямо сейчас! ― Пакс скользит между простынями рядом со мной, положив руку мне на бедро.
Мне приходится рассмеяться.
― Я люблю тебя.
Это было просто безумием, как жизнь может измениться всего за одно мгновение. Как падающая звезда, что-то может осветить весь мир, навсегда изменив твою судьбу.
Я никогда не думала, что смогу быть счастливой после того, как Пакс ушел много лет назад. Я пыталась, ненавидела его, хандрила, а потом пыталась жить дальше. Он изменился, вырос, прошел через что-то настолько меняющее жизнь, что это заставило его сомневаться в каждом решении.
А потом нас снова свели вместе, и мое сердце вдруг стало целым. Несмотря на все душевные терзания, через которые мы прошли, было предначертано, что мы окажемся вместе. Я действительно верила в это.
Я больше не кралась в темноте, чтобы быть с ним. Мы были здесь вместе. Наша маленькая звездочка освещала наш мир, озаряя любовью уголки наших сердец, о существовании которых мы даже не подозревали.
Notes
[
←1
]
Тайт-энд ― позиция игрока в американском футболе
