"Я, врач-терапевт Сухочева Лариса Кузьминична, работала в учр. ОД-1/СТ-2 с 1953 по 1983 год. За время моей работы больной-осужденный по фамилии Валленберг не обращался. А также о содержании осужденного с такой фамилией я не слышала.
17.10.89 г.
Сухочева".
"Зам. начальника архива КГБ СССР т. Виноградову В. К.
Сообщаем, что интересующих Вас сведений о Рауле Валленберге в архиве не имеется.
31.7.90
Зам. директора ЦГАОР1 СССР Т. Павлова".
"Всесоюзный научно-исследовательский институт судебных экспертиз Министерства юстиции СССР
17.08.90 г. из Центрального архива КГБ поступили: рапорт на имя министра Государственной безопасности СССР Абакумова В. С. от 17.07.47 года; текст резолютивной надписи: "Доложил лично Министру. Приказано труп кремировать без вскрытия. 17.07" под текстом вышеуказанного рапорта; автобиография Смольцова А. Л. от 16.XII.40 года; анкета специального назначения работника НКВД Смольцова А. Л. от 16.12.40 года.
Выводы:
Тексты выполнены одним лицом.
Рапорт Смольцова А. Л. на имя Абакумова В. С., датированный 17 июля 1947 г., мог быть выполнен в соответствии с указанной на документе датой…"
"Заместителю начальника архива КГБ СССР тов. Виноградову В. К.
На Ваш запрос № 10-А-222 от 17.05.91 года сообщаю, что граждане Рауль Валленберг 1912 г. рождения и Вильмош Лангфельдер на Донском крематории в числе кремированных не значатся.
Директор крематория Ф С. Райхильгауз".
20.05.91
"Зам. начальника архива КГБ Виноградову В. К.
В ответ на Ваш запрос психиатрическая клиническая больница № 1 им. Кащенко сообщает, что больной Валленберг Рауль Густав по архивным данным в период с 1940 по 1970 г. не значится.
2.12.91 г."
"Зам. начальника Центрального архива КГБ СССР т. Виноградову В. К.
ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В. П. Сербского на Ваш запрос сообщает, что Валленберг Рауль Густав 1912 г. рождения за период с 1945 по 1980 годы по архивам института не значится.
3.12.91
Начальник I отдела Н. А. Проценко".
"Сопредседателю российско-шведской рабочей группы, заместителю начальника историко-документального управления МИД России В. В. Соколову Архив Президента Российской Федерации неоднократно проводил выявление документов связанных с делом Р. Валленберга… в соответствии с решением Президента СССР копии документов были переданы шведской стороне… Других материалов по делу Р. Валленберга в архиве не обнаружено.
30 декабря 1992 г.
Директор архива В. Коротков".
Конечно, возникает вопрос: почему вдруг? Почему не в 60-х, почему не раньше? Вопрос риторический, ибо в те времена органы государственной безопасности были убережены от необходимости отвечать. Теперь времена изменились: мы ищем, но ничего не находим. Желаете ехать во Владимир? Пожалуйста. Желаете анализировать картотеки? Пожалуйста…
Созданная в 1991 году Российско-шведская комиссия работала до 2000 года. Члены комиссии исправно наносили визиты Стокгольму и Москве; обсуждали новые публикации на известную тему — но до заключения долго дело не доходило. Обсуждать было можно действительно долго, ибо что ни год, появлялись новые и новые версии. Вот лишь несколько примеров сообщений о Валленберге, которые в последние годы поступили в российско-шведскую комиссию:
Альберт Холлоши (венгр) в 1981 году сообщил, что находился в контролируемой КГБ психиатрической больнице в Москве, где видел человека в каталке, на которого санитарки указали как на Рауля Валленберга.
Антонас Богданас (латыш) как-то видел Рауля Валленберга в Норильске. Это было между 1945 и 1951 годом. Валленберг прибыл из психиатрической больницы в Казани.
Теодор Дуфвинг (немец) в 1949 году по дороге в Воркуту слышал, что в пересыльном лагере находился шведский дипломат под особой охраной.
Аурел фон Юхен в Воркуте в 1948 году слыхал, что там был Валленберг.
Менахем Мельцер видел в 1948 году в Воркуте шведа по имени Рауль.
Ефим Мошинский был вместе с Валленбергом в исправительном лагере на острове Врангеля примерно в 1950 году.
Рудольф фон Шваб встречал Валленберга в особой тюрьме в Верхнеуральске в декабре 1952 года.
Богуслав Бай (поляк) встречал Валленберга летом 1950 года в Братске, откуда обоих транспортировали в бухту Ванино.
И так далее…
Как можно видеть, ряд сообщений исключают друг друга. Но теперь их не игнорировали, посылали запросы. Российская часть комиссии сообщила, что данных о нахождении Валленберга в указанных местах не имеется.
Не бездействовал и беспокойный журналистский мир. То и дело появлялись «сенсации» о Валленберге. Приведу лишь одну цитату из выходящей на русском языке израильской газеты «Время» 1993 года.
"…В 1991 году в небольшой бельгийский городок Хассельт к госпоже Сметс приезжает Наталья Шинкаренко из Киева. Знакомы они давно, их дружба началась тогда, когда Сметс с супругом путешествовала по России и Украине. Наталья была их гидом. Потом она неоднократно пыталась выехать за границу, но все её попытки были безрезультатны. Судьба Шинкаренко заслуживает отдельного рассказа. Дочь украинца и немки, она вышла замуж за еврея. В 1955 году по обвинению в антисоветской деятельности Шинкаренко попала в лагерь номер 5, находившийся в Горьковской области. Однажды вечером из лагеря номер 6 к ним приехал самодеятельный оркестр, состоящий, как было объявлено, из литовцев. Руководил этим коллективом отец Дмитрий, известный впоследствии в Киеве священнослужитель. Наталья обратила внимание на одного из певцов, исполнившего немецкую песню. Ей показался странным его выговор. Она обратилась к отцу Дмитрию за разъяснениями.
— Да не немец он, — махнул рукой святой отец, — а шведский дипломат.
В хоре он значился как Раулис Валленбергис.
…Прошло много лет. Все это время Наталья Шинкаренко никому не рассказывала о странном дипломате, выступавшем в литовском ансамбле. Боялась КГБ, не хотела вспоминать свою лагерную жизнь… Да мало ли что!
1989 году по советскому телевидению выступила сестра Рауля Валленберга — Нина Гуннар. Она показала фотографию своего брата и попросила:
— Помогите, если кто-то видел этого человека!
Наталья Шинкаренко не могла не вспомнить его и сразу позвонила отцу Дмитрию. Его дочь рассказывает, что Наталья приезжала к ним и забрала фотографию, на которой в составе группы музыкантов, одетых в вышитые рубашки, стоял он, Раулис Валленбергис".
Эта фотография пошла гулять по страницам мировой печати, что, увы, не придало ей достоверности. Сводный брат Рауля Ги фон Дарделль увидел в мужчине, стоящем в центре в вышитой рубашке, некое сходство. Пер Ангер сказал, что "он очень напоминает Рауля". Но не более того!
Можно не завидовать комиссии, которой приходилось иметь дело с подобными «свидетельствами». Но где взять иные? Можно понять, что в заключении российской части комиссии содержалось лапидарное и звучащее даже раздраженно суждение: "Появление документов, которые могли бы открыть принципиально новые, неизвестные моменты группе представляется крайне маловероятным". И на этот раз с группой можно согласиться.
Глава 5 ДЕЛО ЗАКРЫТО?
Мертвые остаются молодыми. Когда Рауль Валленберг приехал в Будапешт, ему было 32 года, когда попал на Лубянку — 33, когда был уничтожен — 35. Как свидетельствует Сергей Кондрашев, видевший его за несколько месяцев до гибели, узник Лубянки хорошо выглядел, был бодр и здоров. Таким же его помнят те, кто видел его в будапештские дни: полным энергии, решимости и выдумки. Своим подвигом он вошел в историю XX века, как бы ни хотели обратного его враги — от Эйхмана до Абакумова. Как бы ни резало российский слух сопоставление последних двух имен, в человеческой истории они встанут в один ряд, а благородный защитник евреев, жертв нацизма, Рауль Валленберг окажется на трагическом пересечении интересов столь различных (и в то же время схожих) политических режимов.
"Дело" Рауля Валленберга состоит из двух частей: первая — жизнь, проведенная им в Будапеште, немногие, но полные драматизма месяцы в венгерской столице; вторая — два с лишним года в Москве, точнее — в Лубянской и Лефортовской тюрьмах. Две взаимоисключающие части? В первой из них молодой «среднеевропеец» ведет бесстрашную борьбу за человеческие жизни, против антигуманного нацистского режима и его адептов. Во второй оказывается жертвой социально-политического режима, который по всем законам здравого смысла должен был бы вознаградить Валленберга за будапештский подвиг. Но он не вознаградил, а без суда и следствия казнил шведского дипломата.
Следовательно, «дело» должно было исследоваться по разным аспектам: первая часть его требует восстановления событий в Венгрии (и Европе) конца 1944 года; вторая — реконструировать обстоятельства одного из величайших обманов, которым в течение долгих лет профессионально занималось государство, законным преемником которого стала сегодняшняя Россия. Этим я и занимался, рискнув ныне представить результаты своей работы на общественный суд. Но не хочу представить себя одиночкой или, не дай бог, «первооткрывателем». В изучение "Дела Валенберга" уже давно, с января 1945 года, вовлечены сотни людей: политиков, дипломатов, историков, журналистов, архивистов и иже с ними. Результатами их занятий я не преминул воспользоваться, учитывая, что для российского читателя тема долгие годы была просто закрыта, высказал свои некоторые соображения. Не больше!
