А я не отрываю глаз от ее затылка. Больно должно быть?
— Да я вообще-то не за тобой, — деловито выдаёт Ксюша. — Хотела узнать, когда там Костя… ой, папа выйдет!
Переключаю внимание на ребёнка:
— Я сейчас приду, дочь, — и сам улыбаюсь с этого странного, непривычного для меня обращения.
Глаза малышки в удивлении расширяются. Личико озаряет сияющая улыбка. Ксюша прикрывает ладошкой рот и, смеясь, удаляется обратно в свою комнату.
Целую Леру в затылок:
— Сильно ударилась?
Она поворачивается ко мне лицом, с явным намерением отчитать за нападение. Но я звонко целую кончик ее носа, сбивая весь настрой на выяснения отношений, и первым выбираюсь из ванной.
Беру с крючка самое большое полотенце, раздумывая, как мне поступить со своей одеждой. Напяливать влажные брюки нет никакого желания. А прятаться в ванной маленькая командирша не позволит.
— Стой здесь, — велит Лера, выбираясь из ванной вслед за мной.
Подхватывает кучку нашей мокрой одежды и выходит за дверь.
Стою. Что ж ещё делать? Даже интересно, что она на этот раз придумает.
Бездумным взглядом оцениваю тесное пространство ванной комнаты. Колотая плитка на стенах. Побелённый потолок. Деревянная дверь разбухла от времени и влаги, а оттого слега покосилась. Само корыто тоже оставляет желать лучшего.
Зато пестрая шторка явно новая. На чистом зеркале в пластмассовой оправе все ещё прилеплена наклейка производителя, — видимо оно здесь тоже недавно. Похоже, Лера как может, старается обжить эту халупу.
Мне не нравится, что моим девочкам приходится тут ютиться, но пока возможности забрать их к себе у меня нет. Предстоит решить массу вопросов, прежде чем…
— Вот, — дверь открывается и в проеме появляется Лерина рука.
Усмехаюсь, принимая одежду. Даже боится заглянуть в этот раз. Правильно, вдруг снова не сдержусь и утащу ее за собой. А ведь нам сначала поговорить нужно. Я вроде так и планировал.
В этот раз даже не удивляюсь, обнаружив в руках треники от Армани. Те самые, которые я «потерял» четыре года назад.
Пока натягиваю спортивки, придирчивым взглядом оцениваю шпингалет. Вырванный с корнями он едва держится на одном малюсеньком гвоздике.
Мгм. Придётся что-то придумать.
Выхожу из ванной. Заглядываю в кухню, где Лера развешивает на сушилке, прицепленной к батарее, одежду. И иду дальше по коридору. Туда, где меня ждут. И где мне очень рады.
— Вот и я, — улыбаюсь ребёнку.
— Ну, наконец-таки! — всплескивает руками малышка и качает головой. — Мне пора лялю спать ложить.
— Значит, кроватку собираем в первую очередь?
Ксения поворачивается с недовольным лицом:
— Пап, ты меня не слушаешь что ли? Как я ее спать положу, если у меня коляски нет? В руках качать что ли?
— Ой, извините, пожалуйста, Ксения Валерьевна, — усмехаюсь я. — Я же не знаю, как у вас тут все устроено.
Под придирчивым взглядом малышки, опускаюсь на пол и подтягиваю к себе одну из коробок:
— Коляска, так коляска, — вздыхаю я, и поворачиваюсь, услышав, что маленькая проказница смеётся за моей спиной. — Чего?
— Ты в маминых штанах что ли?
Непонимающе оглядываю себя.
— Ты что, не знаешь, что мальчикам нельзя в девчачьей одежде ходить? Мне так Поля говорила.
— Это которая из твоего старого садика?
— Ну, садик-то новый. Просто меня там больше нет, — резонно замечает девчушка.
— Я понял. Но разве эти штаны не мужские? — задаю встречный вопрос.
Категорично машет головой:
— Ну, какие ж они мужские, если мама в них ходит.
— Ксения! — вдруг раздаётся голос Леры.
Поворачиваюсь на звук, и улыбаюсь во все тридцать два.
— Не вздумай нафантазировать там себе, — шипит Лера. — Просто удобные… Пойдёмте ужинать.
— Ну, мы ещё мебель не собрали! — возмущённо топает ножкой Ксюша.
— После еды. Пока у Кости одежда не высохнет, можете поиграть.
Ксюша ручонки свои пухлые складывает, и губы дует:
— Не пойду.
— Ой, это кто тут маму не слушается, — качаю я головой. — А я думал ты у нас послушная девочка?
— А ты пойдёшь с нами? — заинтересованно спрашивает малышка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Конечно, — поднимаюсь на ноги и протягиваю ладонь ребёнку. — Я жуть какой голодный.
— Но только обещай, что мы соберём все.
— Даю слово.
Сжимая в ладони маленькие пальчики, вхожу на кухню вслед за Лерой, улыбаясь ей в затылок.
Удобные. Как же…
Она первым делом подходит к сушилке. Трогает одежду и разочарованно качает головой.
— Не высохнет ведь, — улыбаюсь я.
— Рано радуешься, — шипит Лера. — Если потребуется, я буду с феном над ней сидеть.
— Мам, так у тебя же фен сломался, — вставляет своё, как всегда спасительное, слово Ксюша, уже уплетая гречку за обе щеки.
Лера обречённо вздыхает, глядя на дочь. Я же подбадривающе подмигиваю своему партизану. Перевожу взгляд на Леру. Серебристые глаза сочатся негодованием.
Пожимаю плечами:
— Ну, ведь не выставишь ты меня в мокрой одежде? А там, кстати, все ещё дождь.
Лера раздраженно поднимает вилку:
— Ксения, сегодня со мной можешь поспать.
— Ура! — с полным ртом восклицает малышка. — Почему?
И мне тоже интересно.
— Костя будет спать на твоей кровати.
Глава 5
КОНСТАНТИН
— Па-па, — просыпаюсь от сонного бормотания надо мной. — Пааап.
Ксюша трясёт меня за плечо, и я тут же вскакиваю с ее тесной кровати, которая явно жмет мне в коленках. Пытаюсь продрать глаза, вглядываясь в темноту. Обнимаю ребёнка за плечи:
— Что случилось? Что-то болит? В туалет? Пить?
— Нет. Там… мама, — шепчет она едва различимо.
Обходит меня стороной и заваливается на свою кроватку. Пока я продолжаю непонимающе хлопать глазами, пытаясь проснуться.
— Она тебя зовёт, — бормочет из полудрема ребёнок.
Сердце заходится в бешеном ритме. Меня? Точно?
Поднимаюсь на ноги. Неторопливо подхожу к большой кровати, чтобы ненароком не наступить на какую-нибудь игрушку. Зарываюсь пальцами в бороду, спросонок пытаясь сообразить, что происходит.
Поговорить нам с Лерой так и не удалось. После сбора кукольной мебели и игры в дочки-матери, в которой я исполнял роль дедушки, Лера увела Ксюшу мыться и спать. А я отправился на кухню, чтобы не мешать укладыванию.
Рассчитывал, что Лера придёт ко мне. Но видимо помятуя вчерашний «инцидент», она решила не рисковать. Когда я вернулся в комнату, она уже спала в обнимку с Ксюшей.
Из-за того, что важный разговор так и не состоялся, вариант, где я могу быть милован и приглашён в кровать, пока отсутствует. И это вынуждает меня нервничать. Зачем бы ей…
— Кость, — выдыхает мое имя Лера, и я замираю, вглядываясь в спящее лицо. — Не уходи… Костя.
Перестаю дышать. Перед глазами возникает видение того, что было с Лерой, когда я уехал. Если отбросить всю ту ложь, что она мне нагородила и принять во внимание, что она любила меня так же, как я ее, — а что было со мной, я и врагу не пожелаю, не то, что любимой женщине.
У меня крыша ехала, насколько я хотел, чтобы она была рядом. Несколько раз порывался плюнуть на все и поехать к ней, потому что жизнь без неё казалась невыносимой. Но почему-то каждый раз находил в себе силы остановиться. Был уверен, что не нужен ей.
Идиот. Мне хватило раз ее увидеть, чтобы понять: все, что она мне наговорила тогда — было ложью. Если бы я не сдерживал себя, то мы бы уже давно во всем разобрались…
Если я — взрослый мужик, чуть с ума не сошёл, то, каково было ей? Моей маленькой хрупкой девочке.
— Костя, пожалуйста… — снова шепчет голос с надрывом.
— Я рядом, — глотая неприятный ком, застрявший в горле, отзываюсь я тихо. — Всегда теперь буду рядом. Никуда не денешься от меня, глупенькая.
Ложусь рядом и притягиваю к себе подрагивающее тело. Такая холодная. А у меня будто костёр в душе разгорается. Не тот согревающий, который возникает обычно, когда она рядом. Нет. Нечто куда более зловещее. Он будто испепеляет меня изнутри.
