если сыщется в мире средство, способное воскресить паршивку, то сделается она, восстав, обычной смертной, навсегда утратив связь с Сокрытым Народом да свои волшебные силы. Но если случится так, что я допущу хоть одну ошибку, или если опоздаю с отравленным угощением до захода солнца, то всё будет зря, пылью и прахом обернутся мои усилия и ненавистное мне отродье навек воцарится в подлунном мире.
Так сказала Королева-из-под-Холма и с этими словами растаяла в ночном тумане, будто её и не было, даже трава в месте, где она стояла, осталась непримятой. Больше я её никогда не видала. Только тяжесть ало-золотого плода в моих руках доказывала, что встреча эта не была сном, как и содеянное мной мужеубийство.
Что милый? Ааа… Конечно не честно! Ну, да я уж не раз вам повторяла, у Доброго Народа свои представления о чести, справедливости и прочих добродетелях. Эти слукавят там, где будешь ждать верной сделки, просто из озорства, либо от скуки, зато иной раз стократ отблагодарят за самое пустяковое дело, поди догадайся, почему! Всегда себе на уме! Потому-то лучше и не связываться с их племенем. Обходи стороной что дары их, что условия – спокойней проживёшь. Уж ты помяни моё слово, приятель! Вот тебе пример того, что бывает с глупцами, которые решаются просить помощи у Волшебного Народа, погляди, с головы до ног вся я перед тобой – малоумная Элла! Вся моя колдовская наука не уберегла меня от печальной судьбы. Но, по крайней мере, я ещё жива! Не многие, уж поверь, могли бы этим ныне похвастаться, окажись они тогда на моём месте! А? О, дело говоришь, дружок! За это и выпьем!
На чём, бишь, я остановилась? Ага, спасибо, приятель! Яблоко, да… Не стала я терять ни мгновения, едва пропала с глаз Королева Фей, поспешила я к заветному дереву. Не буду тут вам пересказывать, как изранила руки, пока срывала шипы, какого страху натерпелась на пути обратно, как, возвратившись в покои, в томительном ожидании рассвета, скрывала следы своего преступления, опоив зельем юную служанку, уложив ту рядом с телом мужа, да вложив ей в руку нож, как напустила на себя личину убогой старухи, да выскользнула за стену до третьих петухов с одним лишь отравленным яблоком в узелке, как мчалась во весь опор, едва не загнав коня, в горы, как плелась потом пешком по узким тропкам к заветной хижине… Всё это я и сама помню с трудом, словно в горячечном бреду оно мне привиделось. А вот чего никогда забыть не сумею, так это визга умирающей твари, что жила под личиной моей падчерицы. «Сразу упадёт замертво», ага, как же! Королева-из-под-Холма либо сама не знала, как всё случится, либо зло пошутила! Лично я ставлю на второе. Но, так или иначе, в остальном она меня не обманула ни словом.
Да что это я?! Сама ведь обещала рассказывать по порядку! Что ж, друзья мои, вы правы, пеняя мне за то! Правда, ничего существенного я в своей повести не упустила, тут уж вам упрекнуть меня не в чем, будьте покойны. Ну, раз уж вам так охота подробностей, воля ваша, слушайте!
До хижины горняков я добралась как раз к той поре, когда тени становятся длиннее всего, а лучи солнца придают всякому, чего касается их ласка, оттенки мёда и золота. Девчонка встретила меня, стоя на пороге, а на губах её змеилась насмешливая ухмылка. Не успела я ещё и дух перевести, как она первой заговорила, и, скажу вам так, речи её вряд ли сделали бы честь наследной принцессе! Проще говоря, паршивка велела мне убираться подобру-поздорову, дескать, сами они тут живут слишком бедно, чтобы подавать попрошайкам, вроде меня. Но я не растерялась, изобразила слабую, выжившую из ума старуху, существо столь жалкое, что сама мысль о возможности исходящей от него опасности должна была показаться смешной, особенно для такой самоуверенной дряни, как моя падчерица.
Некоторое время она забавлялась тем, как я выпрашиваю ковш воды, чтобы напиться, после, вероятно, желая повеселиться ещё больше, зачерпнула из лужи у крыльца и поднесла мне с видом самым торжественным. Я и тут подыграла. Поборола отвращение, да осушила поднесённый ковш, а потом ещё и благодарить стала. Мол, не знаю я, чем и отплатить юной хозяйке за такую доброту, ничего-то у меня нет, кроме, разве что, одного скромного яблочка, кое берегла к обеду, к ближайшему святому празднику. Под эту болтовню я потихоньку развязала узелок, извлекла на свет чудный плод из волшебного сада и с поклоном протянула девчонке.
Видели бы вы, как вспыхнули её глаза! Как жадно задрожали ручонки!
Конечно, она почувствовала его мощь! Будучи заключённой в смертное тело, падчерица моя не могла, подобно своим сородичам, вольно путешествовать меж мирами, так что и яблок Волшебной Страны не вкушала доселе, но она сразу поняла, что за плод перед ней, как свинья узнаёт жёлудь, пусть даже никогда раньше его не видала. Так что, уговаривать её не пришлось!
Девчонка схватила предложенное яблоко и тут же впилась в него острыми зубами с жадностью волка, терзающего добычу, только сок кровавый потёк по губам. Кусочек! Да она до половины его в два укуса обглодала! И лишь когда терновые шипы впились ей изнутри в горло и чрево, поняла, что попалась, как щука на живца. Бросила она яблоко, схватилась за грудь, стала кашлять, хрипеть, да только поздно уж было, древние чары, коим научила меня Королева Фей сделали своё дело и та, что была угрозой всему, пала наземь в корчах. Ох и визжала она! Так что птицы с ближайших деревьев попадали замертво, а сама я с той поры на одно ухо совсем туга. Однако же не долго длилась эта агония, вскоре девчонка затихла, вытянулась на траве и приняла вид совершенно безжизненный.
Я на всякий случай подождала ещё немного, потыкала в неё клюкой, дабы убедиться, что на этот раз уж верно всё удалось как надо, вздохнула с облегчением, да и повернула в обратный путь. К замку, где ждали меня взволнованные слуги, тело несчастного супруга, коего ещё надлежало должным образом оплакать, и бремя королевских забот.
Да, дружок, от обязанностей своих я отказываться не собиралась, как бы обременительны они ни были. Тут мой покойный супруг мог бы мною гордиться, уж поверь! Да и нельзя мне было иначе. Знала я, в скором времени весть о гибели моего мужа разнесётся по свету и первыми слетятся со всех пределов
