– Чем его можно купить? – спросил Туляк, совершенно не представляя, что полковник ФСБ мог делать в компании Казанского и какое отношение вся эта кодла имеет к моей скромной персоне.
– Ничем, – ни секунды не задумываясь, ответил сокурсник. – Дело для него превыше всего. Он, так же как мы с тобой, Толя, формировался как личность и начинал служить в другую эпоху. И проникся. И ради того, чтобы вернуть стране образ великой державы, при одном упоминании о которой всякие там америкашки, немчура и прочие делали бы в штаны, Глазков готов на многое. И его к этому хорошо подготовили. Старая школа, в которой умели готовить кадры.
Анатолий Леонидович поблагодарил сокурсника, повесил трубку и глубоко задумался, а потом стал звонить мне. Дома меня не застал, решил сделать последнюю попытку – позвонить на работу. И тут произошло чудо: я оказалась на месте. Как будто бы ничего необычного не произошло.
– И ты решил меня проведать, – усмехнулась я. – Чтобы лично убедиться, что я жива и пребываю в добром здравии. Убедился?
– Катя, ты играешь с огнем, – устало проронил капитан, берясь за очередной бутерброд, потом глянул на меня очень внимательно и спросил: – Что они искали в твоей квартире?
Я искренне считала, что компания хотела убедиться, дома я или нет (может, просто не открываю), жива я или нет, а вдруг мне требуется помощь и еще не поздно ее оказать, или, по крайней мере, узнать, в квартире ли собака.
– А где был твой пес?
– Со мной, – кратко ответила я. – Сейчас дома.
Но не так-то просто было отделаться от Анатолия Леонидовича. Он страстно желал выяснить все про мои дела с Ильей Михайловичем.
– Нет у меня с ним никаких дел, – вздохнула я. – Лучше сам у него спроси, что ему от меня было нужно.
Капитан уточнил, заходила ли я к себе домой сегодня с утра и пропало ли у меня что-нибудь из квартиры. Я ответила «да» на первый вопрос и «нет» на второй (я в самом деле не заметила ничего необычного, сегодня вечером надо будет повнимательнее приглядеться) и перевела разговор на свекра, который волновал меня чрезвычайно. Я также напомнила Туляку, что он вообще-то расследует убийство Марины, сожительницы Артема Александровича, и Ольги Дмитриевны, его соседки, и ему неплохо было бы активно заняться поисками моего бывшего родственника, а не лезть в какие-то игры ФСБ, за что (если Анатолия Леонидовича интересует мое мнение) могут не погладить по головке.
– Катя, ты хоть примерно представляешь, что они хотят от тебя?
– Нет, – честно ответила я. – И не намерена забивать себе этим голову. Гром грянет – буду креститься. Но не раньше.
А Анатолий Леонидович стал рассуждать вслух, высказывая всевозможные версии относительно сотрудничества полковника ФСБ (и других деятелей данного ведомства, сопровождавших Илью Михайловича) с темной личностью по имени Игорь Казанский. Что их связывает? По идее, Казанский вызвал Глазкова, не обнаружив меня дома и проведя серию разведмероприятий, в результате чего понял, что я испарилась в неизвестном направлении. Ну пусть Игорюня забеспокоился – понять можно, женщина я привлекательная и т. д. и т. п. Но почему Илья Михайлович сорвался с места на ночь глядя и поехал на встречу с Игорем, а также посетил мою скромную обитель? Илью Михайловича тоже по каким-то причинам интересует моя персона? Или он имеет какие-то общие дела с Казанским (договоренность о чем-либо, Игорь стал его агентом или что-то еще), а поэтому согласился Игорюне помочь?
Я старательно изображала воплощение невинности, повторяя капитану, что просто не представляю, как могла бы ответить на его вопросы, и тонко намекала, что ему давно пора меня покинуть, потому что меня ждет гора работы.
Наконец Туляк понял, что пора бы и откланяться, а встав, спросил прямо:
– Где ты вчера была, Катя?
– В гостях, – честно ответила я.
Анатолий Леонидович помолчал несколько секунд, вздохнул и сказал на прощание:
– Будь осторожна. Ты играешь в опасные игры.
* * *
Проводив Анатолия Леонидовича, я какое-то время сидела, глубоко задумавшись, потом решительно набрала Игорюнин сотовый. Неудобно получилось. Правда, у меня была веская причина с ним вчера не встретиться.
Игорь орал в трубку долго и упорно, я спокойно ждала, когда этот поток прекратится, чтобы вставить хоть слово.
– Может, перезвонить попозже? – наконец удалось вклиниться мне. – Или ты сам перезвонишь?
Я просто нутром чувствовала, с каким усилием Игорь пытается взять себя в руки.
– Где ты вчера была? – процедил он сквозь зубы.
– Меня похитили, но о деталях не по телефону. Ты можешь сегодня вечером забрать меня с работы?
Игорюня изрек нечто нечленораздельное, потом на секунду замолчал вообще, явно о чем-то задумавшись, но тут же поинтересовался, где я желаю с ним беседовать.
– У тебя, – мгновенно ответила я. – На твоей территории.
– Боишься появляться у себя дома?
– Нет… Сегодня приезжает Тамарка. И будет жить у меня. Так что… сам понимаешь…
– Во сколько за тобой заехать? – спросил Игорь.
* * *
Но на этом звонки не закончились – я не имею в виду по рабочим вопросам, те вообще шли сплошным потоком.
На мой прямой телефон (не через секретаршу), который знали лишь немногие, позвонил мужчина, говоривший каким-то приглушенным голосом. «Будто из гробницы звонит», – пронеслась мысль, но, наверное, он просто таким образом изменял голос.
– Передай Тимофею, чтобы возвращался в Россию, если хочет видеть отца живым, – сказал он мне, а потом добавил: – И никаких ментов. Ясно?
После чего в трубке послышались короткие гудки.
«А как насчет фээсбэшников?» – возник у меня вопрос.
Глава 16
Санкт-Петербург. 14 апреля, среда
Тамарка приехала во второй половине дня и забрала у меня запасной ключ, чтобы отправиться в мою квартиру – отдыхать, готовить ужин, прибираться и гулять с Тимкой.
– Во сколько будешь вечером? – поинтересовалась подружка.
– Спроси что-нибудь полегче, – устало вздохнула я.
Тамарке, конечно, страшно хотелось поболтать со мной, как, впрочем, и мне с ней, но я предполагала, что это придется отложить до завтрашнего вечера. Я просто не представляла, когда сегодня закончится наше общение с Игорем и в каком состоянии и настроении я буду после этого, о чем и сообщила подружке. Тамарка закатила глаза и пожелала мне удачи, потом попросила:
– Ты там насчет моего Андрея уточни у Казанского. Ну как бы между прочим вверни, ладно?
– Да уж соображу как-нибудь.
– И когда я смогу забрать свои вещи, тоже спроси, ладно? Или, может, ты сама заберешь? Жалко все-таки бросать. Там столько всего осталось. Игорюне-то оно все равно не нужно. Ведь выбросит же, сволочь. А Андрюша думал в ближайшее время квартиру купить, тогда я от тебя съеду. Жить с его матерью, как ты понимаешь, нет никакого желания. Так же как и с моими. Может, у него все получится на Кипре. Что он там задумал. Тогда сразу же трех-четырехкомнатную купим. Не хочется как-то с однокомнатной начинать. Возраст не тот. Только бы у Андрюши все получилось!
Тамарка на всякий случай постучала по дереву. Я последовала ее примеру. Потом у меня мелькнула мысль, что подружку с Андреем – если он вернется в ближайшее время – можно поселить в коттедже моего последнего мужа, который сейчас пребывает в Австрии. Тома мгновенно ухватилась за эту идею, уточнила, есть ли у меня координаты Леонида, и попросила незамедлительно ему позвонить, чтобы хотя бы узнать его отношение к данному вопросу – в принципе. Они с Андреем могут разместиться и в одной комнате, никуда совать носы не станут, а Тамарка еще и дом Леонида приведет в порядок.
Я позвонила, застала третьего бывшего, кратко обрисовала ситуацию.
– Да на здоровье, только пусть в мастерской ничего не трогают, – сказал Леня. – И мне спокойнее, что дом не будет стоять пустым.
– Отлично! – воскликнула Тамарка. – Ты, Катька, не беспокойся: я успею и тебе готовить. Делать-то мне все равно нечего. А ко времени возвращения Лени Андрей уж точно что-то решит с квартирой. Нам же только временно.
Подружка чмокнула меня в щечку, сказала, чтобы я насчет Тимки не беспокоилась, возвращалась со встречи с Казанским побыстрее, а уж в самом крайнем случае звонила Тамарке – она готова принять огонь на себя, ну, в смысле, гнев Игорюни. Ради меня Тамарка на все готова. И еще ей очень хотелось бы сказать Игорюне пару ласковых, но на такой подвиг она все-таки навряд ли решится. После чего подруга отбыла, а я продолжала упорно трудиться до окончания рабочего дня.
Но визиты на этот день не закончились – заглянул наш начальник службы безопасности, чтобы сообщить о выполненном задании. Я не стала говорить, что уже кое-что смогла сама разузнать об Илье Михайловиче Глазкове – вернее, мне это без каких-либо просьб с моей стороны выдал капитан Туляк.
Биография Ильи Михайловича меня, откровенно говоря, не очень интересовала, но непосредственный круг служебных интересов оказался для меня весьма любопытным. В частности, это были зарубежные банковские вклады отдельных наших граждан, причем тех, кто вызывал большой интерес у Федеральной службы безопасности по каким-то другим делам. По всей вероятности, Илья Михайлович вознамерился обеспечить возврат хотя бы части вывезенных средств назад в страну.
