были переброшены в составе дивизии к Каховке, для ликвидации прорыва красных, что и было удачно исполнено после упорных боев в течение целой недели. В июле ингерманландцы участвовали в боях под Теребем, Гольбштатом, участвовали в лихой атаке на бригаду красных коммунаров Урала. Во второй половине июля принимали участие в разгроме Александровской группы красных и во взятии города Орехова. Войдя в состав Конного корпуса генерала Бабиева, ингерманландцы вели бои при переброске конницы вдоль фронта для заполнения прорывов, участвовали в Заднепровской операции в район Никополя, когда коннице пришлось переправиться через Днепр, переходить через многоверстные плавни и драться, имея их в тылу. Во время этой операции был убит командир Конного корпуса генерал Бабиев[296], и в командование корпусом вступил генерал Барбович. Под его командой корпусу, в августе и сентябре, пришлось вести почти ежедневные бои в районе между Мелитополем и Каховкой. В это время Польша заключила мир с Советским правительством, и части Красной армии, в частности конная армия Буденного, были переброшены против Русской армии генерала Врангеля, превосходя ее численностью почти в десять раз. Красные повели наступление с нескольких сторон, сдавливая Русскую армию к перешейку.
Ингерманландцам в конце сентября пришлось драться в районе прорыва у Грушевки, а после прорыва у Каховки конной армии Буденного наш конный корпус, между 16-м и 23 октября, столкнулся с ее частями к северу от Чонгарского моста.
Видя невозможность удержаться в Северной Таврии, генерал Врангель приказал армии отойти в Крым, заняв позиции к югу от Сиваша у Чонгарского моста и у Перекопа. Неожиданно ударили сильные морозы, и Сиваш замерз, что дало возможность красным перейти через него, и 29 октября в районе Юшунских позиций и у Карповой Балки, ночью, пехота красных обошла Перекопский перешеек, и нашей коннице пришлось выдержать с ней ночной бой, а на следующий день всей армии было приказано отходить к портам для эвакуации из Крыма. При отходе сильно пострадал пеший полк под командой полковника Пальшау, и он сам был убит. Дивизион ингерманландцев отошел в составе Конного корпуса на Ялту, где погрузился на пароход «Крым». Запасная часть дивизиона под командой полковника Гурского погрузилась в Феодосии.
1 ноября пароходы, переполненные эвакуировавшимися войсками, отошли от берегов Крыма. Взоры всех были обращены на удаляющиеся берега родины. На «Крыме» трубачи одного из полков заиграли русский гимн, как бы прощаясь им с родной землей и как залог верности ей в будущем. Столетиями служил Родине наш родной полк и покидал ее после жестокой трехлетней Гражданской войны, во время которой понес не меньшие потери, чем в Великую войну. За проявленную доблесть Ингерманландский дивизион был представлен к Николаевским трубам (получил).
За бой 26 мая штабс-ротмистр Яновский получил орден Святого Николая Чудотворца.
Простояв две недели на рейде Константинополя, остатки Русской Армии высадились у турецкого городка Галлиполи и разбили лагерь в Долине Роз и Смерти. Ингерманландский дивизион вошел в 1-й кавалерийский полк, сведенный из 1-й бригады; командиром полка был назначен Генштаба полковник Попов[297], а полковник Тихонравов – старшим штаб-офицером полка. Наравне с прочими частями Русской армии ингерманландцы перенесли все тяготы галлиполийского сидения, не потеряв ни бодрости духа, ни желания во всякое время вновь сразиться с красными захватчиками нашей Родины. Во время пребывания в Галлиполи генерал Врангель, по ходатайству офицеров-ингерманландцев, принял форму полка и разрешил включить себя в списки ингерманландцев.
В конце августа 1921 года генералу Врангелю удалось выхлопотать прием на службу в пограничную стражу королевства Югославии наших кавалерийских и части казачьих полков. 1 сентября полки Кавалерийской дивизии под командой генерал-лейтенанта Барбовича погрузились на пароход и отплыли в Салоники, а оттуда по железной дороге прибыли на пограничную югославянскую станцию Джевджели, где наши полки были встречены представителями военных властей Югославии и пограничной стражи. Здесь части оставались несколько дней, живя почти все под открытым небом, пока происходило распределение полков по частям пограничной стражи. Ингерманландцы получили участок вдоль греческой границы от Джевджели до города Битоля. Пограничная стража, созданная по русскому образцу, была смешанная русско-сербская. Начальниками были сербские офицеры, а при них в качестве «инспекторов» – русские старшие офицеры. Младшие же офицеры попали на солдатское положение и носили сербскую солдатскую форму. Участок границы, где стояли ингерманландцы, был дик, сильно пересечен, горист и мало населен. Жить пришлось в примитивных условиях, а служба в горах была трудна.
Через год пограничная стража была уничтожена и заменена чисто сербской финансовой стражей, гораздо малочисленнее первой, так как финансы Югославии не позволяли иметь такие многочисленные пограничные войска.
Кавалерийским частям предложено было стать на государственные работы. Ингерманландский дивизион был направлен на постройку шоссе между городами Вальево и Лозница.
В мае 1923 года Ингерманландский дивизион был вторично поставлен на пограничную службу вдоль болгарской границы, в район местечка Крчова-Паланки, так как через эту границу проникали из Болгарии в Македонию четники. На этой службе дивизион оставался до января 1924 года, когда по политическим соображениям русские были сняты с пограничной службы. С болгарской границы дивизион был снова направлен на работы по постройке шоссе Велес – Штип – Кочане, которую закончил в апреле 1927 года. Общественных работ дивизиону больше предоставлено не было, и ингерманландцам пришлось каждому в отдельности искать работу и лично устраивать свою жизнь. Перед роспуском дивизиона было создано, для поддержания связи между чинами, полковое объединение с древним девизом полка «Тобою гордые в потомках». Большинство офицеров и гусар осело в Югославии, часть переехала в другие страны Европы, главным образом во Францию и Бельгию, поддерживая, по силе возможности, между собою связь и где только возможно собираясь группами в день полкового праздника 27 ноября (ст. ст.).
Во время Второй мировой войны отдельные ингерманландцы встали в ряды славного Русского Корпуса, сформированного в Сербии в 1941 году, и Российской Освободительной Армии генерала Власова для продолжения борьбы с коммунистами. В рядах этих антибольшевистских русских формирований ингерманландцы понесли потери убитыми и ранеными. По окончании войны, в 1945 году, немногим уцелевшим ингерманландцам пришлось пройти через мытарства беженских лагерей и всякого рода комиссий и нередко, как и другим белым воинам, быть под угрозой выдачи красным на расправу. С начавшимся расселением беженцев из Германии и Австрии разъехались по всему земному шару и ингерманландцы, переживая общие всем нам русским тяготы изгнания, но с любовью вспоминая свой родной полк, гордясь своей принадлежностью к нему, его былой славой и доблестью в боях и красотой в мирное время, молитвенно вспоминая память убитых и умерших однополчан.
