воскликнула я. — Тебя отшивать, Воронцов, приятнее некуда! Вот вроде и не знаешь, за что бы зацепиться, думаешь, может, зря проклинала, надо было уже простить и принять ухаживания, а тут — нет! Вот он, настоящий я! Василиса Михайловна — ангел земной, а я, конечно же, сама всё подстроила, чтобы уволиться. Может, ещё и хочу с тебя денег содрать в качестве компенсации? Ах, чертово одеяло! Вот если б ногой влезла, тогда бы…
— Хватит, Ксю! — возмутился Кирилл. — Не передергивай.
Но я уже забыла и о Василисе Михайловне, и о том, с чего на самом деле начинался разговор. Пошире распахнув дверь, я вновь указала пальцем на коридор.
— Давай, выметайся.
— Ксюш…
— Выметайся, сказала, — повторила я без особенных сомнений в собственных действиях. — Давай, чеши отсюда.
— Но я…
— Вон!
Кирилл нахмурился.
— А как я в комнату зайду?
— А ты к Василисе Михайловне сходишь, — пожала плечами я. — А заодно спросишь у неё, с каких это пор в доме завелись мыши, почему их ловить надо как раз возле моей спальни и всё такое. Можешь поведать ей жалостливую историю о том, как среди ночи ты захотел в туалет, дверь сама захлопнулась, но ты не знаешь, как это случилось. Полтергейст, не иначе! А потом ты едва не влетел в мышеловку, спасибо, что успел отскочить. Для правдоподобности, конечно, можешь и на свою ногу её поцепить. Тогда Василиса Михайловна точно-точно разжалобится и не станет спрашивать, что там с дверью произошло.
Забыв о том, что мышеловка вызывала у меня страх, я уверенно схватила одеяло, разжала её зубцы и, деактивированную, всунула в руку Кириллу. Тот с легкой опаской взглянул на предмет, словно побаиваясь, что сейчас лишится пальцев, а потом жалобно посмотрел на меня, но я была непреклонна.
Вместо того, чтобы жалеть Воронцова, я решительно отошла от двери, поправила подушку, бросила одеяло на кровать и собиралась уже ложиться, но в последнее мгновение вспомнила: ещё не все мои дела завершены.
— Погоди! — окликнула я его.
— Да? — почти что с надеждой оглянулся Кирилл и взглянул на меня, улыбаясь. Наверное, ждал, что я сейчас брошусь ему на шею, повисну на ней, расцелую, радостно заявлю, что мышеловка забыта, а у нас впереди отличная лавстори.
Но радостного столкновения не случилось.
— Шкаф на место поставь, — велела я, забираясь под одеяло. — А то не хочу, чтобы он вот так отодвинутым стоял.
— Но…
— Нет, ну если ты и на это не способен, — закатила глаза я, — то, конечно, можешь и так оставить. Я уж завтра сама с этим разберусь.
Я повернулась к нему спиной и притворилась спящей, но краем уха слышала, что Кирилл всё-таки выполнил просьбу, и шкаф вернулся на положенное ему место. А мышеловка, судя по тихому стуку, была оставлена на прикроватном столике.
Нет, ну я как бы и не сомневалась в том, что пожаловаться на Василису Михайловну этот гений даже не попытается. Как же, он же вырос с нею, он её с детства знает, а у меня ну просто-таки никаких доказательств!
Вот только если Кирилл хочет когда-то с кем-то завести отношения, пусть даже не со мной, такое поведение точно ему не поможет.
Глава семнадцатая
Утром, когда я проснулась, мышеловка лежала всё там же. Кирилла, благо, рядом не оказалось, шкаф он вернул на место и больше попыток пробраться ко мне в спальню не совершал. Может быть, разочаровался во мне, девушке, притягивающей к себе внимание мышеловок, и решил, что с такой заразой лучше не связываться, а добровольно держаться на определенном расстоянии. Я как-то не особенно об этом задумывалась и, если честно, не расстроилась бы, если б Воронцов оставил меня в покое. Не хотелось иметь с ним дела, вновь вляпываться в какие-то проблемы, потом ещё и разгребаться со всеми этими Василисами Михайловнами, Анжеликами Пантелеевнами, Асями и прочим… Мало ли, сколько ещё обиженных девиц жаждет выцарапать Воронцову глаза или хотя бы плюнуть ему в лицо? Может быть, я не одна такая! А у скольких из них есть отличный потенциал воплотить-таки свою мечту в реальность?
Но мышеловка всё равно не давала мне покоя. Я уж и в душ сходила, привела себя в порядок, голову помыла, да что там — высушить успела отросшие до внушительной длины волосы, завязала их в высокий хвост, оделась… Но взгляд в комнате то и дело возвращался к мышеловке. Я и в руках её крутила, и даже один раз выставила, как на мышь, а потом деактивировала с помощью многострадального одеяла. Нет, определенно, случайно такое произойти не могло. Кто-то положил мышеловку мне под дверь, и я знала, кто именно. Нечего вестись на провокацию Воронцова. И верить в невиновность Василисы Михайловны тоже нечего!
Я решительно схватила эту решающую улику, которая должна была послужить мне при нападении на экономку, я остановилась перед зеркалом, расправила плечи, попыталась внушить себе, что я умная, обоятельная и привлекательная, а значит, не боюсь атаки на какую-нибудь назойливую дамочку, которая только зла и желает, и потом решительно направилась на кухню.
Василиса Михайловна была, разумеется, там. Готовила для хозяев завтрак — я проснулась раньше обычного, гонимая жарой, — и напевала что-то себе под нос. Настроение у неё было отичное. Как раз такое, как обычно случается у людей, когда они сделали какую-нибудь пакость и ждут, как она обернется дурными последствиями для кого-нибудь.
Теперь в виновности этой женщины я ни капли не сомневалась.
— Кгхм, — кашлянула я, привлекая к себе внимание.
— Ксения? — Василиса Михайловна повернулась ко мне. Хорошее настроение как рукой сняло — она, очевидно, рассчитывала на то, что утром я встречусь с мышеловкой, а не с нею на кухне. — Доброе утро.
— Очень доброе, — протянула я. — Подскажите, не знаете номер какой-нибудь дезинсекционной службы… Или кто этим занимается?
— Чем — этим?
— Травит в доме крыс, — мой голос был холоднее замороженой рыбы, которая сейчас в миске крутилась в микроволновке, установленной в режиме "разморозка".
Василиса Михайловна изобразила удивление.
— У нас в доме нет крыс, — протянула она. — Даже мышей давно нет. А что случилось? Кого ты видела? Надо сказать об этом Анжелике Пантелеевне.
Я подошла поближе и положила на кухонную поверхность мышеловку.
— Да, — произнесла я как можно увереннее, — действительно, об этом надо обязательно уведомить Анжелику Пантелеевну. Потому что, как я подозреваю, она не в курсе, что происходит у неё под носом в её же доме.
Василиса Михайловна удивленно изогнула брови.
— И что это такое?
— Мышеловка.
Женщина брезгливо скривилась.
— И
