людьми по ночам?
– Это мое хобби.
– А я просто люблю биологию.
Оглядываюсь, чтобы убедиться, что никто за нами не следит, и оттаскиваю Хэрри на кухню. Здесь не так много народу, и мы можем спокойно обсудить план. Кухня у Логана в несколько раз больше наших спален, и здесь хорошо дышится свежим воздухом.
– Тут есть и то, и другое, – копаясь в пакете, сообщает Хэйдан. – Что будем делать?
– Предлагаю разделиться. Клофелин ты должен подсыпать Мэри-Линетт в выпивку.
– А что с Норин?
– Я поищу ее на втором этаже и, если Норин надралась, как и ее сестра, сделаю с ней то же самое. Но если же нет… – Я достаю из пакета бутылек с хлороформом, нахожу сухое полотенце и смачиваю его в теплой воде. – Придется действовать радикально, к счастью, у Норин нет тех способностей, что есть у Мэри-Линетт, и она не выкинет меня в окно.
– Чтобы выкинуть человека в окно, сверхспособности не нужны, Мэтт.
Я искоса гляжу на Хэрри. Как же я рад, что он приходит в форму. Без него мне было бы паршиво. Все чаще меня посещает мысль, что то, чего мы ждем, случается не тогда, когда мы хотим, а тогда, когда нам нужно. И это правильно.
Не все наши желания должны исполняться, а только те, которые имеют смысл.
Мы расходимся, и я поднимаюсь на второй этаж. Передо мной лестница, забитая целующимися подростками. Вверху, у самого потолка, сталкиваются дымовые кольца, воздух похож на плотную серую дымку, застилающую глаза. Словно в тумане я иду по коридору и слышу, как музыка упрямо прорывается с первого этажа.
Я вспоминаю, что нужно вернуть пакет со снотворным на место, а потом решаю не делать этого: у Хэрри сейчас проблемы со сном, лекарство нам пригодится.
Я бесцеремонно врываюсь в каждую из комнат, за что наверняка попаду в ад. Меня разбирает смех, когда в одной из спален девушки взвизгивают и прикрываются белыми простынями, а разочарованный парень багровеет от злости. Не исключено, что он побежит за мной, чтобы поквитаться, ведь я прервал их на самом интересном месте. Однако никто за мной не гонится. Похоже, собравшимся здесь ублюдкам абсолютно наплевать на приличия и устои. Даже если бы я принялся снимать их на камеру, они скорчили бы недовольные рожи и продолжили заниматься тем, чем занимались.
Когда я открываю очередную дверь, я не надеюсь встретиться с Норин. Если честно, я даже забываю о цели своего путешествия. В какой-то момент мне начинает казаться, что я хожу по комнатам, чтобы выяснить, кто из этих оголтелых подростков особо выделился. Я удивляюсь, когда, распахнув дверь, вижу Норин Монфор, прижимающую к стене молодого футболиста, по совместительству лучшего друга Логана Чендлера.
Блондинка резко оборачивается. Я закрываю за собой дверь и вскидываю руки:
– Тише, Норин, отпустите парня.
К моему изумлению, Дэвид Поковски – так зовут того кретина, что вечно садится с Логаном рядом и ржет, как обезьяна, – совсем на себя не похож. Его лицо белое, потное, покрытое выпуклыми венами, которые почему-то темно-синего, почти черного цвета. Я не знаю, что здесь происходит, но мне это совсем не нравится.
– Ты, – шипит блондинка, – от тебя так просто не отделаешься.
– Кажется, Дэвиду плохо.
– Дэвиду? Оу, красивое имя. – Она вновь переводит взгляд на парня, приближается к нему и проходится языком по его вспотевшей шее. – Мы не успели с ним познакомиться.
Я морщусь от отвращения и невольно делаю шаг вперед.
– Завтра вы пожалеете о том, что сделали.
– Не пожалею.
– Норин, опомнитесь! Зачем вы это делаете? Что вами руководит?
– Что? – переспрашивает девушка не своим голосом и, когда оборачивается, смотрит на меня уже совсем иначе. – Не что, мальчик, а кто.
Шоколадные глаза Норин неожиданно покрываются черной пеленой, они становятся демоническими, глаза без радужки, глаза без эмоций. Женщина хрустит шеей так громко, что звук проносится по комнате и врезается в мое лицо. Я лепечу:
– Какого…
– Оу, Мэтти испугался! – жалостливо говорит Норин, грубо бросив тело Дэвида на пол, будто и не держала его в тисках несколько секунд назад. – Мэтти хочет домой.
– Что с вами, Норин?
– А что со мной не так? Тебе не нравится, как я выгляжу?
– Это не вы.
– А ты разве знаешь меня, Мэтти? – Она оказывается рядом в мгновение ока. Шипит, приблизившись к моему лицу, и улыбается. Это совсем не тот человек, которого я знал. Неожиданно я вспоминаю, как Ари ворвалась ко мне домой вся в слезах. Она сказала, что тетя Норин пыталась ее убить, сказала, что Норин была одержима. Могла ли она и сейчас поддаться силе Дьявола? Да что я в этом понимаю, чтобы рассуждать!
Меня отвлекает отвратительный звук. Норин впечатывает ладони по обе стороны от моего лица, а затем царапает ногтями дверь, оставляя кровавые следы. Я жду, что она скажет что-то, но она лишь обнажает белоснежные зубы.
– Вам срочно нужно домой, – ровным голосом сообщаю я.
– Я была заперта так долго, Мэтти. Я устала прятаться.
– От кого?
– От себя. Я была рождена для этого, Мэттью, – шепчет она, прикоснувшись носом к моей щеке. – Ничто так не усладит мужские уста, как мои губы. Ничто так не согревает, как мои объятия. Я здесь, чтобы сводить с ума, пленять и лишать рассудка, я здесь, чтобы тебе больше не приходилось страдать, ты ведь так одинок, Мэтт, разбит, сломлен. – Она нежно проводит ладонями по моему лицу и плечам, а я не ощущаю ничего, кроме безумного желания как можно скорее привести Норин в чувство. Я резко подаюсь вперед, поворачиваю девушку к себе спиной и прижимаю к ее лицу полотенце с хлороформом.
Норин впивается ногтями мне в кожу.
– Тише-тише, – сбивчиво шепчу я, не позволяя ей вырваться. – Скоро он подействует.
Женщина дергается, будто сумасшедшая, извиваясь и выкрикивая мое имя. Вскоре у меня не остается сил, а этот чертов хлороформ не помогает. Что за дьявол? Я раздраженно зажмуриваюсь, ничего не меняется. Ничего! Руки устают, слабеют, и Норин Монфор уже в следующее мгновение оказывается на свободе.
– Черт, почему вы еще стоите, мать вашу!
– Ты, – рычит ведьма, растопыривает пальцы и нагибается, готовая в это же мгновение разодрать мне глотку. Я не видел ничего подобного! Ее лицо бледнеет, через кожу проступают черные кривые вены, пульсирующие от напряжения.
Она усмехается, а у меня от спазма скручивается желудок. Что дальше?
Норин Монфор налетает на меня, словно гарпия. Я ловко уворачиваюсь, но она царапает ногтями мою спину, и я стискиваю зубы от колючей боли. Как я могу
