— Тэсс, чего ты так дрожишь? Не волнуйся, мы почти спасены! — с надеждой сказала мать.
«Спасены, — горько усмехнулась про себя Тэсс. — У нас есть прекрасный шанс быть застреленными!»
Они дошли до задней двери. Она была открыта, и из нее валил дым, а снаружи входил свежий воздух. Затем дым рассеялся, и Тэсс из-за спины Джонатана увидела впереди, в двадцати футах от выхода, в отблеске сияния огня из окон лежавшую ничком на траве женщину! На спине ее ночной рубашки темнело кровавое пятно.
— Эдна! — ахнул Джонатан. Тэсс попыталась остановить его, но он, не слушая ее, бросился к служанке.
— Эдна!
Это были его последние слова. На середине пути Джонатан выгнулся, словно от удара бичом. Смертельного удара. Темная струя брызнула из его шеи, а через мгновение из лопатки. Джонатан, казалось, пытался совершить невозможное; схватиться одновременно за шею, грудь и лоб.
Не хватило рук, и он упал, как акробат, которому не удался сложный трюк. Упал жалким комком. Дернулся и затих.
Мать Тэсс закричала. То ли она не поняла, что произошло, то ли, поняв, панически перепугалась, а может быть, захотела во что бы то ни стало помочь своим слугам. Так или иначе, мать, оттолкнув Тэсс, устремилась из двери во внутренний двор. Тэсс обеими руками попыталась остановить ее, но рукой с зажатым в ней пистолетом ей не удалось удержать край ночной рубашки матери, а другая рука ухватилась за тонкие кружева, которые с легкостью оторвались, оставшись в ее кулаке. Мать была уже во дворе.
— Нет!
Тэсс, сжав зубы, смотрела, как хрупкое, истощенное диетами тело матери швырнуло на землю, но не как упавшего с трапеции акробата, а скорее как балерину, которая, проделав пируэт, в изнеможении распростерлась на сцене, раскинув руки. С кровью, брызжущей из живота и груди.
Тэсс зарыдала. В горе. В ужасе. В гневе.
Казалось, вокруг нее жужжат пчелы, кусая дверные рамы, вонзаясь в стены коридора. Пули. Они почти бесшумно — значит, пистолеты с глушителями — вылетали из кустов, окаймлявших двор. Пули вывели Тэсс из шока. Она отпрянула, повернулась, чтобы бежать, и замерла при виде пламени, пожиравшего закрытую кухонную дверь.
«Что я делаю? Назад пути нет. Я в западне».
Одна за другой пронеслись мысли: смерть матери. Убийцы во дворе. Пожар. Ее снова сковал страх.
«Мне нельзя здесь оставаться! Но я не могу выйти наружу! Думай!»
Языки пламени вырвались из-за кухонной двери, освещая заполненный дымом коридор.
"Цокольный этаж. «Я могу пробраться туда. Туда ведет дверь из этого коридора. Там можно где-нибудь спрятаться. Намочить тряпки в прачечной и завернуться в них. Нет! Это безумие. Из этого ничего не выйдет. Когда дым заполнит цокольный этаж, я задохнусь, во сколько бы мокрых тряпок ни завернулась. Жар будет невыносимым! И пол первого этажа в конце концов рухнет. Меня погребет под грудой горящих балок».
При этой мысли ее едва не подвел мочевой пузырь. Но нельзя же стоять здесь, надо что-то делать! От удушающего запаха дыма ее едва не вырвало. И вдруг новая мысль придала ей отчаянную надежду. «Но эта идея может не сработать! И все же, помоги мне Господь, это моя единственная возможность спастись!»
Задержав дыхание, Тэсс кинулась по коридору мимо двери в кухню. От нее полыхнуло нестерпимым жаром, и Тэсс на мгновение с ужасом подумала, что ее одежда может вспыхнуть.
Ослепленная дымом, она добежала до лестницы, споткнулась, больно ударившись всем телом, и начала карабкаться по ступенькам на четвереньках. Жар стал намного меньше, зато дым так сгустился, что легкие противились каждому вдоху, приступы мучительного кашля сотрясали грудь. Но она упорно ползла вверх, продвигаясь все быстрее и увереннее, пока не добралась до конца лестницы. Лишившись опоры для рук, но еще подталкиваемая движениями коленей, она пролетела по воздуху и растянулась на верхнем этаже, стукнувшись подбородком о пол. Впереди, в середине коридора, сквозь завесу дыма, она видела, как языки пламени на верхних ступенях парадной лестницы, ведущей из холла на второй этаж, с ревом рвутся к потолку.
Скорее! Ее глаза слезились от дыма, в горле першило.
Она снова встала на четвереньки и поползла вперед. Жар все усиливался, пламя разгоралось. Треск и рев огня оглушали. Она жалобно всхлипнула, охваченная ужасом, что не доберется до цели, что яростное пламя заставит ее повернуть назад. Но у нее не было иного выхода. Она выругалась и, собравшись с силами, повернула налево. Преследуемая языком пламени, она наконец добралась до открытой двери в свою спальню, вползла в нее и захлопнула за собой дверь. По сравнению с адским жаром коридора воздух в спальне казался чудо как прохладным, хотя густой едкий дым продолжал разъедать глаза. В изнеможении она глубоко вдохнула и так закашлялась, что сплюнула кусок слизи. Пустяки! Теперь у нее появился шанс!
Свет лампы у постели едва пробивался сквозь пелену дыма, и в комнате почти ничего не было видно. Не беда! В этой с детства знакомой спальне она прекрасно ориентировалась и в темноте. Тэсс двинулась мимо кресла к балконной двери. Распахнув ее, она не поверила, что воздух может быть таким свежим. Пламя, от которого лопались стекла в окнах справа от нее, освещало деревья и кусты внизу. Но все внимание Тэсс было приковано к старому, ветвистому дубу под маленьким балконом ее комнаты. Именно из-за дуба Тэсс сломала руку в одиннадцатилетнем возрасте. Однажды в субботу после обеда, придя домой с занятий по гимнастике, необыкновенно воодушевленная своими успехами на брусьях, Тэсс, изучив дуб с балкона, решила, что легче легкого будет прыгнуть на ближайшую ветвь, затем, качнувшись, перелететь к более дальней, потом еще к более дальней и так, добравшись до ствола, спуститься вниз на землю. Не в силах удержаться от соблазна, она прыгнула, схватилась за ветку одной рукой, вытянув вперед другую в расчете нащупать ближайшую опору… и вскрикнула, когда почувствовала, что промахнулась, а потом вскрикнула еще пронзительнее, когда грохнулась на газон, прямо на руку. Рука оказалась вывернута под странным, ужасно странным углом. Никогда прежде не испытывала она такой дикой боли. Ее отец выскочил из дома, поднял ее и бросился в гараж. Он отвез ее в больницу на бешеной скорости, не обращая внимания на красные сигналы светофоров. Ее отец. Его уже нет на свете. Как же она тосковала по нему! И теперь ее мать тоже мертва! Тэсс до сих пор не могла поверить, что видела, как из ее живота и груди брызнула кровь. Она не верила, что такое может случиться! Мертва? Ее мать не может быть мертвой! Проклятые ублюдки!
Между тем пламя начало пробиваться из коридора в спальню и щели под дверью, над ней и по бокам. Тэсс засунула пистолет в холщовую сумку, закрыла «молнию» и несколько раз туго обмотала лямку вокруг талии. Теперь пламя уже не кралось, а яростно врывалось в комнату через все щели в дверной коробке. Времени больше не оставалось!
Тэсс отступила в окутанную дымом спальню. Натренированная многолетними занятиями спортом, она чуть наклонилась, выставив одну ногу вперед и слегка согнув колени в спринтерской позе, пробормотала молитву и, разбежавшись, прыгнула.
Глава 13
Тэсс почувствовала, как перелетела через витую чугунную решетку балкона, коснувшись ее кроссовками. Она боялась, что в темноте промахнется, как когда-то в прошлом и, не удержавшись на одной руке, рухнет вниз на газон. Но теперь ей было двадцать восемь. Для высокого мускулистого тела это расстояние оказалось гораздо короче, чем она ожидала, ее длинные руки без труда дотянулись до ветки и крепко за нее ухватились.
Мощный толчок качнул ее сначала вниз, потом вверх к следующей ветке. Воспользовавшись этим движением, она уцепилась за нее ногами и повисла между двумя ветками спиной вниз. Когда ветви перестали качаться, она начала, осторожно перебирая руками и ногами, двигаться к развилке. Искусно извернувшись, она оказалась теперь уже лицом вниз и, дюйм за дюймом продвигаясь вдоль веток, в конце концов добралась до ствола, спряталась в листве, стоя на крепких суках. Сердце у нее отчаянно колотилось.
Видели ли убийцы, как она прыгнула с балкона? Несмотря на то, что пламя, пробивавшееся из окон фасада, освещало территорию вокруг дома, она очень надеялась, что эта ее часть остается в темноте.
Ветки шевелились, когда она по ним пробиралась. Никуда от этого не денешься. Глупо тешить себя надеждой, что это не так. Но если убийцы сосредоточили внимание на дверях особняка, они могли не следить за той его стороной, где дверей не было. И тем более за таким наименее подходящим для побега выходом, как балкон верхнего этажа. «Что ж, я скоро узнаю, верна ли моя догадка», — подумала Тэсс. Она рывком раскрыла сумку и вынула пистолет, испытывая огромное удовлетворение при мысли, что люди, убившие ее мать, могли погибнуть от оружия, из которого ее учил стрелять отец. Даже если пистолет не чистили в течение шести лет. Даже если пружина в обойме ослабла оттого, что ее столько лет не перезаряжали. Сейчас главное — спуститься с дерева, чем бы это ей ни грозило! Постараться пролезть через густую живую изгородь и укрыться в темноте соседского участка.
