Так было положено начало новой подпольной группе — «больничной», как ее назвали Дорофеев и Кошелев. Полина Ивановна со своими помощниками спасли нескольких красноармейцев, укрывшихся вблизи поселка, позже регулярно снабжали партизан медикаментами.
А вожак подполья угасал.
Не осилилиТебя сильные,Так подрезалаОсень черная…
Уходил из жизни Виктор мужественно. До последней минуты был мыслями с товарищами по борьбе.
— Жечь, взрывать теперь надо, Степан Петрович, — говорил он, задыхаясь, Кошелеву. — И главное — свяжитесь с партизанами. Лешку пошли на связь. Он отчаянный, наш добрый Воробей…
Умер Дорофеев от туберкулеза. «Умер» — не то слово. Комсомолец Дорофеев погиб на боевом посту. Это о таких, как он, писал Э. Межелайтис:
Мне не страшно. Мной завещанное пламяПогасить уже никто теперь не властен.Смерть и горе объявляю я врагамиИ друзьями объявляю жизнь и счастье.
Диверсии начались. Взлетела на воздух автомашина со снарядами. Прямо в поселке. Среди бела дня. В деревне Колоканово остались рожки да ножки от пасеки оккупантов. Малиновский (он работал теперь дезинфектором и имел право разъезжать по уезду) подорвал кокоринский мост как раз накануне переправы через Сороть крупной воинской части гитлеровцев. Запылало в поселке здание, в котором размещались хозяйственные учреждения оккупантов. Рьяно тушил пожар старший пожарник Степан Кошелев… организатор этой диверсии.
СОРОТЬ В ОГНЕ
Вешние воды сорок третьего года принесли в пушкинский край крылатое имя — Герман. Грозой звучало оно для оккупантов, неотвратимым возмездием для их прихвостней.
Девиз легендарного партизанского комбрига «Искать! Преследовать! Истреблять врага!» нашел горячий отклик у непокоренных пушкиногорцев. В бригаду к Герману шли целыми семьями. Теперь за Сороть фуражиры фашистской армии, жандармы из ГФП иначе не показывались, как в сопровождении бронемашин.
Как в русло большой реки несут свои воды говорливые речки-невелички, так к штабу и особому отделу бригады Германа протянулись нити от всех подпольных групп пушкинского края. Первыми отправились за Сороть посланцы подпольщиков завода «Подкрестье» Дементьев и Михайлов. Через реку перебрались на пароме, на виду у солдат и полицаев, охранявших переправу. Ехали на велосипедах, нарядные, как и положено быть дорогим гостям на свадьбе — так значилась цель поездки в справке, выданной администрацией завода. Возвращались под хмельком, хвастались полицаям:
— Гульнули, аж дым коромыслом! Скоро и у себя гульнем!
И «гульнули». Темной ночью на территории завода, снабжавшего фронт строительным материалом, громыхнули взрывы. Были уничтожены два локомобиля, паровой котел, несколько электромоторов.
Архивные документы. Скупые строки донесений…
«Квадрат 22-16. Сожжен автогараж военной комендатуры», «Взорван склад боеприпасов с патронами и противотанковыми снарядами…»
Эти диверсии — дело рук Анатолия Малиновского и Григория Завьялова.
Смело шагала по краю пропасти в то огненное лето «фрейлейн Алла». Это по ее сигналу отряд Андрея Мигрова разгромил 30 июля 1943 года колонну карателей. Это Шубина переслала в бригаду пропуска и паспорта, по которым разведчики Германа проникли в Псков. Она же предупредила Валентина Шамина о грозящем аресте, и тот с Алексеем Ивановым ушел к партизанам.
Осенью фашисты усиленно строили оборонительную линию по реке Великой с громким названием «Пантера». Командованию советских войск срочно потребовались разведданные о работах, проводимых врагом в районе Острова. Подпольщики древнего города их дать не могли. Гестапо вышло на след организации, начались аресты.
И тогда в Остров едет «лечиться» Шубина. И суток не прошло, как симпатичная переводчица приглянулась капитану из комендатуры. «Фрейлейн» не против знакомства. После увеселительной вечеринки захмелевший капитан приглашает Аллу выпить «еще по рюмочке коньяку» в его служебном кабинете. Рюмка. Вторая. И мертвецки пьяный ухажер засыпает на диване. Минута. Другая… В руках разведчицы ключи от сейфа…
* * *
Драконовскими мерами пытались оккупанты сбить пламя народной войны. Зверствовал в Пушкинских Горах новый шеф ГФП Карл Вагнер. Каждый день теперь в овраге раздавались короткие автоматные очереди. Подвалы тайной полевой полиции до отказа были забиты арестованными патриотами. Погибли Григорий Завьялов, Мария Карпова. Чудом уцелел Анатолий Малиновский. Был схвачен Степан Петрович Кошелев. За час до ареста ушла в лес к партизанам Алла Шубина.
Но погасить пламя народного гнева гитлеровцы были не властны. К священным дубравам уже спешили воины-освободители.
Виктор Мариничев
С ЗАДАНИЯ НЕ ВЕРНУЛАСЬ…
Архив войсковой части 61379 свидетельствует:
«…Еремкина Лидия Ивановна и Свинкина Антонина Михайловна действительно в 1941 году проходили службу в разведотделе 54-й армии, находившейся в районе города Волхова Ленинградской области, и выполняли обязанности разведчиков на временно оккупированной противником территории.
В конце 1941 года с очередного задания разведотдела девушки не вернулись».
ВСТРЕЧА В ПУТИ
Поезд, как на зло, тянулся медленно. На станции Заборье и вовсе остановился. В вагон вошел военный с тремя кубиками в петлицах и сказал:
— Граждане, дальше состав не пойдет. Впереди линия фронта.
Лидия Еремкина возвращалась в Волхов из командировки. Попытки устроиться на машины, идущие к Волхову в обход Тихвина, не увенчались успехом. Лида решила добраться до родного города пешком.
Дорога круто поворачивает в лес. Лида прибавляет шагу. Идет час, другой, третий… Когда стало совсем темно, впереди мелькнул огонек. Показались строения, Еремкина робко постучала в дверь крайней избы. Дверь открыла пожилая женщина и недовольно пробурчала:
— Видно, конца не будет посетителям. Ни днем ни ночью не дают покоя!
Лида поняла, что она не первый поздний гость в этом доме.
Лидия Еремкина.
— Ну что ж, — тихо проговорила она, — если нельзя, то я тогда пойду. Извините, пожалуйста.
— «Пойду-у», — уже добродушно протянула хозяйка. — Куда пойдешь-то? Аль не видишь, что на дворе делается? Еле на ногах стоит, а тоже мне, хорохорится. Проходи, раздевайся да садись к печке…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
