Глава 18
Яркая фиолетовая бабочка порхала над белыми розами и присаживалась то на один бутон, то на другой. К ней подлетела другая, такая же красивая, со светлыми прожилками на крылышках, и они устроили нечто, похожее на хоровод. Пожалуй, госпожа Ловель с удовольствием зарисовала бы этот необычный танец.
— Мама! — звонкий чуть запыхавшийся голос из-за спины спугнул двух танцовщиц, и они упорхнули куда-то прочь.
— Да, солнышко. Что случилось? — я обернулась к Лее.
— Мама, представляешь, господин Мовельдик сказал, что прикажет повесить в оранжерее для меня качели! Настоящие!
Мои брови взлетели вверх.
— Не думаю, что он это серьезно. Где их здесь вешать? — недоумевала я. — Разве что на улице...
— Нет, Аника, именно здесь, в оранжерее! — заявил улыбающийся мужчина, показавшись в дверях. — Отец когда-то вешал их здесь для меня. Для этого были установлены специальные опоры, по которым сейчас так красиво вьются наши растения. Качели как раз будут размещаться посередине дорожки, и не будут мешать цветам, к тому же малышка всегда будет у вас на глазах. Помнится, я очень любил проводить здесь время с отцом, — он грустно улыбнулся, явно возвращаясь мыслями в свое детство. — Жаль, что его слишком рано не стало.
Повисшую неловкость разбила своей непосредственностью Лея:
— Мам, а эти белые розы ты вырастила? — и ткнула пальцем в те самые, над которыми только что кружили бабочки.
Цветы, на которые указывала Лея, распустились совсем недавно. Белые, а края лепестков волнистые, будто покрытые бахромой, и бутоны такие большие, что могли ровно стоять только благодаря толстому стеблю. Когда Мовельдик их увидел, его творческая натура воспылала таким вдохновением, что он начал выдавать свои вирши с невероятной быстротой и воодушевлением. А еще он стал проводить больше времени в оранжерее, и теперь я уже с тоской вспоминала времена, когда хозяин здесь практически не появлялся.
И ладно бы его постоянное присутствие за спиной и чтение стихов. Все это даже развлекало, к тому же иногда Мовельдик рассказывал интересные вещи о местном обществе. Но вот откровенная неприязнь Катиери, с которой я столкнулась, когда он начала проводить со мной рядом больше времени, изрядно раздражала. Она так и норовила оскорбить или сделать мне мелкую гадость. Лея и та попросила «держаться от этой злой тети подальше».
— Да, эти удивительные розы вырастила твоя мама, — ответил вместо меня Мовельдик. — Мне уже безумно интересно, что же еще у нее получится!
За нашими спинами раздалось демонстративно-пренебрежительное фырканье:
— Нечаянный успех еще ничего не показывает.
Катиери в эффектной непринужденной позе стояла за нашими спинами в красивом бордовом платье, которое подчеркивало ее точеную фигуру, безумно было ей к лицу и подходило к цвету волос. Мужчина от такой красоты явно растерялся и поплыл — все-таки творческие натуры очень впечатлительны, а потому молчал. Пришлось брать беседу в свои руки.
— Добрый день, Катиери. Ты что-то хотела?
Она, наконец, перевела на меня взгляд, окинула им мою фигуру с уже хорошо округлившимся животиком и скривилась:
— Тебя в лавке заказчик требует.
— Зачем? — удивилась я.
— Не поверишь, но мне тоже это очень интересно, — с сарказмом ответила она и, стрельнув глазками в хозяина, направилась прочь.
Мне ничего не оставалось, как пожать плечами и направиться следом. Мовельдику, по-видимому, тоже стало интересно, и он пристроился рядом.
— Лея, — спохватилась я, — побудь здесь. Посмотри, какие тут красивые бабочки!
Девочка явно хотела пойти со мной, но все же послушалась. Бабочки — это тоже очень интересно.
В магазинчике, озираясь по сторонам, нас ожидал высокий молодой человек. Явно аристократ.
— Доброго дня, господа. Это вы — Аника? — обратился он ко мне.
— Доброго дня. Да, это я. Вы что-то хотели?
— Да, хотел. Дело в том, что я хочу заказать для своей девушки уникальный букет, а такие, как мне сказали, делаете только вы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я от такого заявления опешила, судорожно соображая, откуда могла прилететь такая рекомендация. И быстро нашла ответ: Марк! Больше неоткуда! Я ведь ему взамен конспектов уже штук пять букетов соорудила. И да, они отличались от тех, что продавались в лавке. Я ведь, войдя во вкус, и свои экспериментальные экземпляры в них вставляла, и всякими травками украшала с веселенькими шариками вместо цветочков, и лентами обвязывала. В общем, здесь так не делал никто, студент был в полном восторге и не зажимал конспекты, благодаря которым я значительно продвинулась в познании магии и своей работе. Те же белые розы без этих знаний не получились бы такими. В общем, полная идиллия и взаимопонимание.
Но как мне сейчас перед Мовельдиком оправдываться? Я же обо всем с Карделией договаривалась и что-то я сомневаюсь, что она посвятила его в эту договоренность. Но каков Марк! Сдал все-таки! Хотя божился, что никому о происхождении букетов не расскажет.
— А кто сказал, если не секрет? — внезапно заинтересовался Мовельдик.
Тут молодой человек как-то смешался:
— Меня попросили не называть имя.
Рука-лицо! Марка, значит, он сдавать не хочет, а меня подставить — никаких проблем!
— Аника, ты можешь объяснить, что все это значит? — строго и очень серьезно посмотрел на меня мужчина.
— Конечно, — вздохнула, — мы можем поговорить наедине?
Мужчина показал рукой на заднюю дверь и извинился перед аристократом, попросив его немного подождать. Напоследок я поймала на себе злорадный взгляд Катиери и поплелась вперед.
Ходить вокруг да около я не стала и, когда мы остались наедине, просто сказала:
— Господин Мовельдик, я и правда сделала несколько необычных букетов для одного студента, но сразу хочу сказать: госпожа Карделия об этом знает и дала на это свое разрешение.
— Даже так? — удивился мужчина, продолжая хмуриться. — Что ж, значит, поговорим все вместе.
Карделия нашлась неподалеку, и мы с ней объяснили всю подоплеку сегодняшней ситуации.
— Значит, говоришь, тебе эти конспекты помогут в выведение новых сортов?.. — задумчиво проговорил он.
— Уже помогли! — заверила я его. — Без этих знаний мои белые розы точно бы не получились.
— А какие букеты ты составляла этому студенту, что их называют уникальными? — внезапно, явно переключившись на другую волну, с интересом спросил он.
— Да все просто... Давайте я лучше покажу, только схожу кое за чем.
Я завернула в оранжерею, где была моя экспериментальная делянка, и взяла коробку с лентами и всякой мелочевкой, которую прикупила специально для таких случаев. Сама не ожидала, что мне так понравится составлять букеты и украшать их.
— Мам, а что это? — тут же сунула свой любопытный нос Лея, которой играть с бабочками уже надоело.
— Пошли, покажу.
Молодой аристократ к моему приходу уже был раздражен, но я постаралась ему улыбнуться поприветливей и спросила:
— Какие цветы вы хотите подарить вашей даме сердца?
— Конечно, розовые розы!
— Отлично! У вас замечательный вкус! — лесть еще никому не помешала. Юноша перестал хмуриться и посмотрел с интересом на выбираемые мной цветы. — Вы не против, если мы к ним добавим еще вот эти милые герберы и лилии и разбавим этот ансамбль белыми бутонами?
Так, собирая букет, я прошлась по всей лавке. И к концу у меня в руках лежала целая летняя палитра, на которую хотелось смотреть не отрываясь! В конце я достала из коробки промасленную бумагу, в которую здесь упаковывают продукты, разрезала ее на несколько равных квадратов и, используя почерпнутое из конспектов Марка заклинание, чуть изменила ее цвет, сделав его более светлым, почти молочным. Аккуратно обернула цветы и перевязала розовой лентой.
Клиент так впечатлялся, что, не спросив цены, оставил на прилавке пять серебряных и, счастливый, направился на выход. Приятно, черт возьми!
