— Пришлось подраться, — с неохотой ответил я, — не знаю, как получилось, что меч переломился.
— Вечно никто не знает, как с тобой происходят идиотские случаи, вроде этого или, скажем, того, у торианцев! — раздраженно передразнил меня Змей, доставая из герметичных отсеков медикаменты. — У нас три трупа и мелкие сопутствующие травмы, но ты у нас как обычно отличился на славу, — он запнулся и внезапно спросил: — Что с глазами? Ты вообще что-нибудь видишь?
— Вижу, но чертовски плохо.
Змей быстро впрыснул мне в основание шеи какой-то препарат, и я почувствовал, как плечо и рука тут же начали неметь.
— Нас выдернули из прыжка, Ворон не успел свернуть экран…
— Опять глазел на «эйфорию», — сказал Стас утвердительно, — это я уже понял.
— У меня болела голова, — не смущаясь, ответил я. — Вспышка чуть не лишила меня зрения, но оно восстановилось…
— Частично, — напомнил врач. — Я сейчас сделаю тебе укол снотворного…
— Ни в коем случае! Мне через час улетать. И через этот час я должен стоять на ногах, и выглядеть, как ни в чем не бывало…
Стас нагнулся и включил небольшой независимый генератор. Энергии для всех медицинских приборов на три часа. Он взглянул на монитор, на котором серым и черным высветились мои кости и застрявший в плече предмет.
— Я не дам тебе допинга, — предупредил он, и легким выверенным движением вытянул из моего плеча обломок.
Я закричал. Удержать крик было не в моих силах, а боль, вспыхнувшая с ужасающей силой, не оставила выхода, подавив на несколько мгновений сознание.
— Больно? — удивленно осведомился Стас, зажав стерильной салфеткой рану, из которой обильно потекла кровь. Можно подумать, мой крик не был тому подтверждением! — Ну, хорошо, я вколю вторую дозу. До чего ты довел себя всеми этими таблетками!
Я с трудом перевел дыхание. Перед глазами теперь не просто все плыло, плыли пятна, разноцветные, черные и красные. Я чувствовал, как горячая кровь заливает стол под моей спиной.
— Сначала останови кровь, — прохрипел я, — или не поднимусь.
— Будет больно, — предупредил Змей, взял флакон и, вставив горлышко в рану, надавил. Белый гель потек внутрь, заполняя пространство раны, дезинфицируя и растворяя инородные тела, попавшие внутрь. Через пару минут он превратится в питательное желе, которое в будущем ускорит восстановление клеток, а в настоящее время остановит кровотечение, спаяв поврежденные сосуды. Но эта дрянь так жжет, словно в рану залили серную кислоту!
Я застонал. У меня не было сил строить из себя героя. Я им и не являлся. Сейчас я вовсе не понимал, ради чего терплю такие мучения. Когда меня пытали в маленькой белой комнате на Ротосе-4, я держался лучше, но сейчас что-то надламывалось.
— Я так устал…
Слова сами вырвались вместе с хрипом, Змей торопливо вколол мне вторую дозу обезболивающего, и боль стала утихать, оставляя меня истерзанным и опустошенным на окровавленном операционном столе.
— Не мудрено, — просто ответил Стас и облокотился на край стола. И в этой простой фразе было все. И понимание, и сочувствие, и поддержка. Была его собственная усталость и боль. — Не уверен, что тебе по силам еще что-то делать, — сказал он через некоторое время. Врач почему-то готовил скальпели и пинцеты, раскладывая их в удобном ему порядке. Потом включил ручной сканер и стал водить им над моей грудью, настраивая. — Куда ты собрался лететь?
— На их корабль. Попытаюсь устроить переговоры, — с трудом ворочая языком, сказал я. Глаза слипались, и так хотелось потерять, наконец, сознание.
— Говори, говори со мной, иначе ничего больше не будет! — Стас приблизил ко мне бледное, с бесцветными губами, лицо. — Отвечай на мои вопросы! Ты хочешь туда лететь, чтобы тебя убили? Или того хуже: взяли в плен и начали нас шантажировать?
— Я еще отдам распоряжения по этому поводу, — согласился я, с силой сжав веки и снова открыв глаза. — Чтобы при первом упоминании о шантаже, после предупреждения стреляли.
— Но зачем тебе лететь? — Стас хмуро вглядывался в экран сканера. — Мы ведь победили. Можем штурмовать их и захватить, но лучше забыть о них и бросить так, как есть. А я бы и вовсе их взорвал — они убили троих наших товарищей.
Он сказал это так спокойно, что мне стало страшно. Он, врач, говорил о том, чтобы нажатием хитрой комбинации клавиш оборвать десятки жизней, и посылом к тому была не месть, а рассуждения разума: они напали на нас, они убили троих членов нашего экипажа, чего еще они заслуживают? И что самое ужасное, отдай я приказ запустить ракеты, все это было бы лишь самообороной.
А вдруг они починятся раньше нас, вдруг повернутся другим бортом и получат возможность расстрелять Ворона? Или перегрузят ракеты на внешний борт…
Когда-то давно, кажется, в другой жизни, отец, бережно держа на ладони жука, говорил мне: «Убить просто, а ты попробуй, сохрани жизнь. Хватит ли у тебя терпения на это? Чтобы сохранить жизнь, нужно затратить куда больше сил».
— Эй, эй, эй, — Змей с силой сжал мое запястье. — Не проваливайся, Антон. Ты со мной?
— Да, да, — вяло согласился я. В голову лезли какие-то странные, посторонние мысли, какие-то пустяки, которые вообще не могли иметь значения.
Я бросил там, в коридоре свой платок, теперь его сметут уборщики в утилизацию. Если она заработает.
Лора спит и ей снятся сны, а мне нельзя.
Я так никого и не любил по-настоящему. Меня на Земле никто не ждет.
— Доров, если ты не возьмешь себя в руки, я сделаю тебе еще больнее!
— Прости…
— Говори со мной, Антон! Отвечай, зачем ты летишь на корабль, расстрелявший Ворона?
Зачем мне все это? Неужели я оказался настолько глуп, что поверил Вени? Ведь они не упустят случая убить меня или захватить в плен. К чему мне все это, если я могу убрать проблемы разом, нажав пару клавиш? Все их системы защиты уничтожены, одна ракета в реактор двигателей может обезопасить нас и упростить задачу…
Почему я уверен, что найду какие-то ответы на Чистильщике? Потому что я знаю и этим все сказано. А это значит, что я обязан подняться через полчаса на борт челнока и отправиться уговаривать Ванессу Вени стать моей союзницей.
Не представляю, чем мне поможет ее поврежденный корабль класса схожего с уровнем Ворона! Что мы можем противопоставить андеанцам, какую роль может сыграть второй игрушечный кораблик перед военным гигантом — убийцей планет? Я не могу ответить на все эти вопросы, но если мысли никогда не приходят просто так и догадки мои верны, то систему планет Купала Алиан уничтожил не Союз… Впрочем, еще узнаем.
— Давай-ка сядь, я помогу тебе раздеться, — прервал мои размышления Стас.
— Перевяжешь? — с трудом поднимаясь, осведомился я.
— Нет, буду оперировать…
Я непонимающе посмотрел на дядю.
— Зачем? У меня мало времени…
— На это и не потребуется много времени. В твоем плече мертвый ТУС, обломок меча нарушил нервную структуру волокон, и он умер. Теперь твое тело начнет отторгать его, уже через несколько часов ты ощутишь это отторжение. Сначала поднимется температура, начнется стремительный некроз тканей, потому что ТУС — совершенно инородный организм. Дальше…
— Не продолжай, — морщась, я стянул истерзанную куртку. — Уложишься, мне бы хотелось еще умыться?
Змей торопливо разрезал на мне майку.
— Ложись и не фыркай, я буду оперировать столько времени, сколько на это потребуется, — отрезал он. — И объясни мне, наконец, зачем тебе понадобилось вести переговоры, да еще прямые, с нашими врагами?
Я со вздохом лег грудью на неприятно липкий стол и расслабил плечи.
— Думаю, их голос поможет нам вступить в Союз, — сказал я тихо, понимая, что Стас мне не поверит на слово.
— С чего ты взял такую глупость? Ты видимо бредишь, откуда у них право голоса? — возмутился Змей и взял скальпель. Я затаил дыхание, непроизвольно напрягаясь. — Ты и вправду думаешь, что будет больно? — осведомился Стас, заглядывая мне в лицо. — Тебе больно? Это было очень хорошее обезболивающее…
— Нет, нет, — поспешно ответил я. — Не больно, но страшно.
— Тогда ладно, — кивнул Стас, — но если будет больно, сразу говори, даже и не пытайся терпеть. Расслабься, но глаза не закрывай и расскажи мне о своих соображениях по поводу этих пиратов. Можешь за одно рассказать мне о бое, я ведь не знаю толком, что произошло.
— Скажи мне, — вдруг вспомнил я, — ты видел тело Рика Ирина?
— Видел оттиск, — Стас легким движением рассек кожу на плече. Я вздрогнул, но не от боли и Змей это понял. — Сейчас расширю рану, — сказал он, — и извлеку остатки ТУСа, потом залью разрез гелем, наложу швы и перебинтую…
— Так что на счет пилота? — не унимался я, чувствуя, как Стас стал ковырять у меня в плече пинцетом. Ощущение не так чтобы очень приятное, но никакой боли я больше не чувствовал — двойная доза препарата подействовала.
