При Лейсе императорский дядюшка потерял убитыми, ранеными и разбежавшимися сорок тысяч отборных солдат, и лишь тогда Глагр получил армию, вернее, то, что от нее осталось. Пять месяцев он маневрировал, постепенно накапливая силы, на свой страх и риск обновляя командный состав. Распоряжаться армией так, как он хотел, ему, конечно, не давали, он нажил уйму влиятельных врагов, а канцлер с молокососом-императором требовали и требовали: дать унганскому еретику новое решающее сражение! Разбить его, вернуть Унган в лоно Империи и Всеблагой церкви, а там, глядишь, добраться до горских кланов, стеснить их как следует и заставить выдать подлого ересиарха Гаму, чтобы привезти его в Ар-Магор, судить и сжечь на небыстром огне. Тяжелейшие поражения ничему не научили глупцов. Армия плохо обучена и вооружена по сравнению с унганцами? Ну и что, зато она снова более многочисленна! А главное – теперь ею предводительствует сам маршал Глагр!
В конце концов Глагру все-таки пришлось встретиться с Барини в Семидневной битве. Максимум, что мог сделать маршал, призвав на помощь все свое искусство, это не дать расколошматить себя вдребезги. Вышла ничья с незначительным перевесом в пользу Барини. Глагр отступил. Барини не преследовал – тоже выдохся. После этого Глагр прямо заявил на имперском совете: все, воевать некем и нечем, необходима передышка. Не этого от него ждали. Чудо, что ему удалось настоять на своем, однако же настоял… И в скором времени было заключено перемирие на пять лет.
Ни маршал, ни канцлер, ни император, ни князь не сомневались: война возобновится через год, два, максимум три. Основной спор еще впереди.
В Империи были введены новые налоги. С подданных драли семь шкур. Бунтовали крестьяне, роптали городские низы, замирала торговля. Плевать! Глагр формировал, обучал и вооружал новую армию. Шпионы доносили: Барини занят тем же самым. Кто успеет раньше? Кто начнет?
Начал Барини и первым делом отмочил шутку в своем вкусе: молниеносно оккупировав Марайское герцогство, совершил бросок на юг и взял в осаду Ар-Магор. Предупреждений маршала о возможности такого развития событий никто, конечно, не слушал и слушать не хотел. Имея под рукой лишь войска императорского домена, Глагр был бессилен помешать унганцам, что двигались с севера, как саранча. Чтобы убедить тупоголовых ослов в невозможности разгромить Барини здесь и немедленно, Глагру пришлось-таки дать совершенно ненужное пограничное сражение. Потерял три тысячи убитыми, сам едва не попал под ядро, но убедил. Император, двор, министры и верховные иерархи Всеблагой церкви, за исключением первосвященника, покинули Ар-Магор. Пусть Барини осаждает столицу! Пусть даже возьмет ее. За это время Империя соберет армию, какой еще не бывало.
Барини провозился с Ар-Магором меньше времени, чем ожидалось, но больше, чем провозился бы сам Глагр, командуй он унганской армией. Обманный маневр Барини восхитил старого маршала, и все же следовало признать: имея превосходнейшую армию, унганский князь еще недостаточно опытен в военном деле. Он совершает ошибки, и некоторые из них непростительны. Дело «за малым» – помочь одной из его непростительных ошибок стать ошибкой катастрофической!
На это прежде всего требовалось время. Так Глагр и заявил императору. Прямо. Рубанул сплеча.
Время! Оно союзник Империи и злейший враг унганцев. Не надо спешить. Созревший плод сам упадет в руки.
– А тем временем подлый еретик будет распоряжаться в Магоре, как у себя дома? – возмутился канцлер. – Наши храмы, наши дома, императорский дворец, сотни тысяч подданных Империи останутся в руках неприятеля? Первосвященник в плену и, может быть, уже казнен. Это неслыханно! Надо немедленно отбить Ар-Магор, после чего двинуться на Унган!
Министры зашумели. Титулованные ничтожества были на стороне канцлера. Лишь немногие поддерживали Глагра, понимая: война будет лютой и долгой. Но их голос звучал слабо.
Заряд снежной крупы ударил в мутное оконное стекло. Снег вился над княжеством Габас, свисал мощными фестонами с островерхих кровель, копился сугробами у стен родового замка габасских князей. Передовые отряды Барини уже несколько дней не проявляли активности. Имперская армия устраивалась на зимних квартирах. Лишь конные разъезды шныряли вдоль условной границы соприкосновения с противником, изредка встречаясь с разъездами противника и перестреливаясь с ними, но чаще не находили никого. И всегда привозили обмороженных.
Глагр посмотрел на канцлера с сожалением.
– Отбить Ар-Магор, да еще немедленно? Что ж, попытайтесь, ваша милость. Я за это не возьмусь.
– Прикажут – возьметесь! И не вздумайте паясничать, угрожая отставкой! Вам еще придется ответить за то, что вы допустили врага в самое сердце Империи!
– Готов ответить хоть сейчас, – церемонно поклонился маршал. – Его величеству угодно назначить следствие?
Все взоры устремились на лицо красивого юноши с надменно оттопыренной губой. Молодой император страдал многими тайными и явными пороками, но, по убеждению Глагра, обладал если не глубоким умом, то уж, во всяком случае, умом довольно трезвым. В этом отношении монарх совсем не походил на своего отца, дурака и необузданного пьяницу, который, как всем известно, умер во сне, захлебнувшись собственной блевотиной. Зато среди министров не было ни одного достойного встать в один ряд с покойным Гугуном Великим. Попробовал бы занюханный Унган шелохнуться при Гугуне!..
Надменный юноша чуть заметно покачал головой. Затем милостиво кивнул:
– Продолжайте, господин маршал, прошу вас.
– Слушаюсь, ваше величество, – почтительно склонился Глагр. – Итак… Отвечаю тем, кому не терпится вернуться в столицу. Активные боевые действия до конца зимы я считаю невозможными. Если Барини думает иначе, он может поступить проще: выстроить свои полки и расстрелять их из бомбард картечью. Это более легкая смерть, чем околеть в поле от холода. Но Барини не идиот, он тоже станет выжидать и попытается нанести нам удар в конце зимы, когда морозы ослабеют и установится прочный наст, но распутица еще не наступит…
– С чего вы взяли, маршал, что Барини ударит именно в это время? – презрительно крикнул князь Габаса, тесть императора. – Он держал с вами совет?
– Я бы так поступил на его месте, – с легким поклоном ответил Глагр. – Если все взвесить, то ничего другого ему и не остается. Только искать с нами встречи и, встретив, – бить. К концу зимы его армия начнет голодать. Подвоз зерна из Унгана до вскрытия Лейса мало чем поможет. Скажу больше: если Барини замешкается, нам самим следует побудить его к активности. Это нетрудно.
– Мы дадим ему генеральное сражение? – спросил канцлер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
