общаться? – отзывается Кац, угрожающе щуря глаза. – По-хорошему не понимаешь. Возможно, поймешь по-плохому?
– О, вот ты какая! Чуть что не по-твоему, сразу в утиль, да? – ехидничаю я. – Это у тебя методы дрессировки такие?
– Ты считаешь, я тебя дрессирую? – выдает возмущенно.
– А разве нет? – расширяю глаза, наигранно удивляясь. – Ты вроде бы привыкла, что все вокруг под твою дудку пляшут…
Несколько мгновений мы со Стеллой молча бодаемся взглядами, а затем она гневно выплевывает:
– Да пошел ты на хрен, Янковский! Я к тебе по-человечески, а ты…
Грубо толкнув меня плечом, она, подобно урагану, проносится мимо, оставляя меня наедине с собственными невеселыми мыслями. Обиделась, сразу видно. Значит, за живое ее задел. Раньше она никогда меня не посылала.
Нет, и чего я только добился? Разругался со Стеллой, настроение и себе, и ей испортил… А все почему? Потому что рыльце-то у меня реально в пушку. Вот я и нарвался. Не зря же говорят, что лучшая защита – это нападение.
Если по-честному, Стелла мной вообще не манипулирует. Наоборот, максимально адекватно общается. Сообщениями не закидывает, звонками не задалбывает, ничего не требует. Зачем я на нее наехал? Обвинять в дрессировке стал? Бред какой-то. Язык как помело – совсем свою речь не фильтрую.
Недовольно сморщившись, привычным жестом запускаю пятерню в волосы и кидаю взгляд на наручные часы. Занятие с Еленой начнется только через полчаса. Пойду, пожалуй, немного прогуляюсь. Проветрю мозги и попытаюсь привести чувства в порядок.
Глава 37
Егор
– Егорка, че кислый какой? – слуха касается насмешливый голос Бестужева, а затем перед мной возникает и он сам. – Лимон, что ли, проглотил?
– Да нет, – тяжело вздыхаю. – Со Стеллой пособачились…
– А че так? – на лице Глеба мгновенно появляется внимательное выражение.
– Да как бы тебе сказать? – задумчиво почесываю висок. – Сложно тут все…
– А ты чем сейчас занят? – интересуется он и тут же добавляет. – Пошли по шавухе слопаем? Там за углом ее обалденно готовят. Пальчики оближешь!
– Шаурма? – с сомнением переспрашиваю я. – А не траванемся?
– Да не ссы! – выдает свою коронную фразу Глеб. – Ничего с твоим желудком не сделается! А если даже и сделается, то кусты неподалеку.
Закатываю глаза в ответ на его юмор, но все же направляюсь следом. То, с каким пофигизмом этот парень смотрит на жизнь, не может не вдохновлять.
– Ну так что у вас там со Стеллой? – возвращается к начатой теме Бестужев. – Чего не поделили?
– Я ж с Еленой Алексеевной дополнительно занимаюсь, слышал? – говорю я и, получив в ответ кивок, продолжаю. – Ну вот. Из-за этого наши со Стеллой встречи все время сдвигаются. Раньше-то мы после колледжа обычно гуляли…
– И ее это бесит? – догадывается он.
– Типа того. Говорит, что мой академический интерес перетекает не в ту плоскость…
– Ой, не могу! – неожиданно Глеб закатывается хриплым смехом. – Вот бабы, а! На пустом месте ревность разводят, скажи? Где Стелла, – он возводит глаза к небу, – а где русичка!
– В смысле? – поворачиваюсь к нему лицом, слегка опешив от такой реакции.
– Ну я же правильно понял, что Стелла тебя к Еленке ревнует? – все еще улыбаясь, уточняет он.
– Ну да… А что здесь смешного?
– Как что? – Глеб глядит на меня как на идиота. – Кто в здравом уме Стеллу на занудную русичку променяет?
– Она не занудная, – возражаю я. – И вообще… Разве ты не находишь ее красивой? Ну это я так, чисто ради интереса спрашиваю…
Мысль о том, что для кого-то Елена может быть не такой уж и привлекательной, кажется мне дикой.
– Ну так, с пивком пойдет, – жмет плечами Глеб, останавливаясь у невзрачного киоска с лаконичной фасадной надписью «Шаурма». – Симпатичная, конечно, но не мой типаж. Все эти ее старомодные костюмчики и юбки в пол… Ей же даже двадцати пяти нет вроде? На кой черт одевается как бабулька?
Он переводит взгляд на продавца кавказской наружности и начинает озвучивать заказ, пока я пытаюсь обмозговать услышанное. Ни за что бы не подумал, что изящные наряды Елены можно назвать старушечьими! Она одевается по классике – изящно, неброско, но со вкусом! И чего Глеб только мелет?
– Держи, – он подсовывает мне ароматную шаурму в фольге и невозмутимо продолжает. – А вот Стелла – совсем другое дело. На нее парни смотрят и слюнями обливаются.
– Ты тоже обливаешься? – вздергиваю бровь, чувствуя легкий укол ревности.
А еще в памяти всплывает давно позабытая картинка, когда мы со Стеллой целовались, а Глеб смотрел на нас с такой неприкрытой злобой, что я даже заподозрил его в тайной симпатии к ней.
– Так я это… – поперхнувшись, Бестужев роняет каплю соуса на свою толстовку и тут же принимается ее оттирать. – Я как все, понимаешь? Стелла реально красивая девчонка… Это ж слепым надо быть, чтоб не замечать…
– Ну да, наверно, – киваю я, соглашаясь.
Тут Глеб прав. Стелла яркая, и сразу притягивает к себе внимание.
– А ты, выходит, все-таки по Еленке немного сохнешь? – он хитро мне подмигивает, а затем хищно вонзается зубами в шаурму. – С виду такой приличный, а на деле тот еще Дон Жуан.
– Ничего я по ней не сохну, – отрицательно мотаю головой и, чтобы перевести тему, спрашиваю. – А у тебя, кстати, с Романовой мутки какие-то? Или просто дружите?
Мы забредаем в один из соседних дворов и располагаемся на покосившейся от старости деревянной скамейке.
– Дружим, – пережевав еду, отзывается Глеб. – Она прикольная. Милая и смешная. А еще домашку за меня делает.
– Хорошо устроился, – хмыкаю я, с удивлением подмечая, что слопал уже половины шаурмы.
Глеб не соврал, и правда вкуснятина.
– Ну так я ж занятой, – поясняет он. – Работаю по ночам. Поэтому на учебу иногда вообще сил не остается.
– Работаешь? Кем? – встрепенувшись от любопытства, спрашиваю я.
– Грузчиком. Мешки всякие таскаю, коробки. Платят немного, но я почти и не трачу. Откладывать стараюсь.
– На будущее? – догадываюсь я.
– Ага, – Глеб доедает шаурму и, скомкав фольгу, отправляет ее в близстоящую урну. – Я же тоже не хочу всю жизнь в этом захолустье прозябать. Чего-нибудь добиться хочу. Ну и это… Матери бы достойную старость обеспечить. Чтоб она с одной работы на вторую не бегала как угорелая. Чтоб для себя пожила. Спокойно и размеренно, понимаешь?
– Понимаю, – улыбаюсь я. – Как говорил мой отец, хочешь – значит, будет. Главное руки не опускать.
– Не, с этим у меня проблем нет, – самоуверенно заявляет Глеб. – Я упертый. Если что в голову взбрело – в лепешку расшибусь, но сделаю.
Почему-то у меня нет никаких сомнений в том, что он говорит правду. Я знаю его не так
