внимательным взглядом по собравшимся.
– Твою ж мать! – явно переигрывая с драмой, восклицает Жиглов. – Он ведь комиссаром был!
Янковский выглядит удивленным, Лена Маслова – расстроенной. Ася филигранно разыгрывает скорбь, а Санек Медведев недовольно вздыхает. И только на лице Стеллы спокойствие переплелось с безразличием.
Она медленно отрывает глаза от карты, и впервые за вечер ее мрачный взгляд фокусируется на мне. Бледно-голубая радужка кажется подернутой морозным инеем, а вот под ним… Под ним я вдруг умудряюсь разглядеть пламя!
Черт, как же я раньше этого не замечал? Во взгляде Стеллы не только холод, нет… За ледяной стеной там исторгаются вулканы, горят леса, плавится земля, и воздух наполняется черной копотью!
Там много страха и боли.
Там и горячо и нечем дышать.
А еще… Она там совершенно одна.
Глава 34
Глеб
Как и следовало ожидать, в следующем раунде игры в Мафию сливают Стеллу. Ненавязчиво, не нагло, без провокационных фраз и издевательских смешков, но все же твердо и беспощадно.
Оказавшись вне игры, Кац окидывает уничижительным взглядом присутствующих, которые старательно прячут глаза в пол, а затем, поправив юбку, выходит из комнаты. Поколебавшись пару мгновений, я повинуюсь внутреннему порыву и, рывком встав с дивана, устремляюсь за ней следом. В нашем присутствии все равно уже нет никакой нужды, игра продолжается без нас.
Миновав длинный Г-образный коридор, Стелла заходит на пустующую кухню и, присев на край подоконника, наливает в стакан воды из фильтра.
– Знаешь, а ты была права, Аська действительно мафия, – говорю я, останавливаясь в полуметре от нее.
Стелла ничего не отвечает. Лишь невесело усмехается, а затем залпом осушает стакан. Она пьет жадно и быстро, будто уже много часов страдала от жажды. Ее веки прикрыты, мышцы шеи трепещут, а тонкие, испещренные шрамами пальцы, сжимают кружку до побелевших кончиков.
– Хочешь, раскрою секрет, Глеб? – Стелла шумно ставит стакан на подоконник, а потом тыльной стороной ладони утирает влажные губы. – Я вообще всегда права. По жизни.
Самонадеянное заявление. Очень самонадеянное.
– Не-а, не всегда, – ухмыляюсь я, шагая к ней.
– В смысле? – она недовольно приподнимает брови.
– Ну вот, например, то, что ты меня отшила. Разве это не ошибка? По-моему, она самая.
А что вы хотели? Мне самонадеянности тоже не занимать. Мы с ней в этом плане похожи.
– О да. До сих пор рыдаю в подушку из-за того, что не стала твоей девушкой, – едко отзывается она. – Такой шанс упустила.
Чувствую, как в душе елозит что-то склизкое и ядовитое. Наверное, это ее сарказм. Чтоб она им подавилась!
– Обязательно всегда быть токсичной стервой? – интересуюсь я, придвигаясь еще чуть ближе. – Не пробовала ради разнообразия сыграть в хорошую девочку?
Пьянящий аромат ее кожи, приправленный жасмином, дерзко щекочет ноздри. Так пахнет самое заветное желание, самая большая мечта. От ее феромонов голова идет кругом, и бабочки перед глазами пляшут. Яркие такие, тонкокрылые… Эта девчонка – натуральный наркотик. Стóит мне попасть в ее поле, как инстинкты мгновенно захватывают власть над разумом, а сердце стекает по ребрам расплавленной карамелью.
– У тебя уже есть одна хорошая девочка, – понизив голос, Стелла хищно закусывает нижнюю губу. – Неужели мало?
Ее глаза, подобно двум лазерным сканерам, впиваются в мое лицо.
– Мы с Асей просто друзья, глупая. А в тебя я втрескался, разве не видишь?
Ощущаю, как меня невидимым магнитом тянет к этой красивой чертовке. Еще чуть-чуть – и впечатаюсь ей в губы непрошеным поцелуем. Она, наверное, вспылит. Или даже пощечину влепит… Но сдерживаться мне все труднее. Слишком велик соблазн…
– Вижу, – ее голос становится еще тише и превращается в шепот. – Но взаимностью ответить не могу….
Мое внимание полностью поглощено розовым, слегка припухшим ртом Стеллы, но тем не менее я все равно чувствую дрожь в ее хрупком теле. Она передается мне через воздух, через ничтожно маленькое расстояние между нами… Грудь девушки ощутимо вздымается из-за участившегося дыхания и почти касается пуговиц на моей рубашке. Выходит, она тоже взволнована? Тоже взбудоражена из-за нашей близости?
– Почему? – упираюсь ладонями в подоконник, располагая их по обе стороны от ее бедер, и едва уловимо подаюсь вперед. – Мне кажется, в глубине души мы оба хотим одного и того же…
Три сантиметра. Нас разделяют только три долбаных сантиметра. Мой живот почти впечатался в ее ребра, кончики носов вот-вот зацепят друг друга… До пика счастья осталось всего-ничего… Лишь крошечное расстояние, на преодоление которого понадобится меньше секунды…
Ну же, Стелла, уступи мне! Перебори наконец свой несносный характер и сделай шаг мне навстречу! Ну, пожалуйста… Ты ведь и сама этого хочешь!
– Оба-на! А вы че здесь делаете? – насмешливый возглас раздается прямо за моей спиной.
Первая эмоция – гнев, мерцающий перед глазами яркими вспышками. Вторая – разочарование. Горькое, глубокое, беспросветное. Ну какого черта Воронин ввалился на кухню в такой неподходящий момент? Кто его вообще просил сюда заходить и комментировать происходящее? Дебил, блин!
Не сдержав раздраженного вздоха, роняю голову на грудь, в то время как Стелла отстраняется от меня со скоростью молнии. Непринужденно тряхнув волосами, она вскидывает подбородок и, обращаясь к глупо скалящемуся Никитосу, сухо произносит:
– Ты ничего не видел, понял?
– Так, значит, реально что-то было? – его улыбка становится шире. – Ну вы даете…
– Закрой рот, Воронин! – неожиданно агрессивно рявкает Стелла. – Еще слово – и ты пожалеешь.
Впервые слышу, чтоб она повышала голос. И впервые вижу ее настолько взбешенной. Неужели она из-за нашего сорванного поцелуя так злится? Или у нее какие-то свои причины?
Пульнув в Воронина грозный взор, Стелла вылетает из комнаты и скрывается в коридоре. Недолго думая, срываюсь с места и направляюсь вслед за ней. Меня буквально распирает от вопросов. И я совсем не уверен, что смогу отложить их на потом.
– Стой! Подожди! – нагоняю ее в прихожей. – Ты чего так газанула-то? Все ж нормально было…
– Нет, Бестужев, не нормально, – шипит она, выдирая руку из моих ладоней. – Я встречаюсь с Егором, ясно? Так что завязывай со своими подкатами. Тебе ничего не светит!
– Я просто…
– Хватит, – она предостерегающе подносит указательный палец к моим губам, вынуждая замолчать. – Предупреждаю, все, что скажешь дальше, использую против тебя. Вы же с Егором вроде как друзья теперь?
Прыснув в меня ядом, Кац отступает на несколько шагов и, наткнувшись на выходящего из зала Янковского, падает в его объятья. Не растерявшись, парень обхватывает ее за талию и крепко прижимает к себе. А еще через мгновенье эти двое сливаются в отвратительном, приторно-сладком поцелуе.
Сцепив челюсти почти до судороги, отворачиваюсь в сторону и до нестерпимого зуда
