– Сразу говорю, Евгений Яковлевич, я для себя ставлю задачу отстоять Блумфонтейн и по возможности потрепать Робертса. И все. Остальное будет зависеть от выполнения этой задачи.
– Что «остальное»?
– Исход войны в целом.
– Гм… – Подполковник кашлянул и с недоумением на меня посмотрел. – А такое возможно?
Я проигнорировал его вопрос и поинтересовался:
– Вы в курсе настоящей обстановки на театре военных действий, Евгений Яковлевич?
– Конечно… – Максимов расстелил на столе карту. – В принципе все как вы и предсказывали. Робертс пока не трогается с места, приводит в порядок свои силы. Не далее как вчера к нему прибыло подкрепление из Кимберли. Бота и Де Вет пробовали его атаковать вот здесь и здесь, но успеха почти не снискали и отошли на свои позиции. В свою очередь Робертс, активно используя свою кавалерию, проводит разведку боем и, судя по всему, собирается в ближайшее время нанести удар.
– Естественно, никто из бурских генералов не озаботился укрепленными позициями? Я имею в виду серьезные укрепленные позиции… – Я сопоставлял нанесенную на карте обстановку с известной мне по реальному ходу событий и пока особых отличий не находил. Все идет, как и шло, разве что у буров стало немного больше сил.
– Нет, – покачал головой Максимов. – Но план у них, скорее всего, есть. Будут изматывать Робертса боями, цепляться за каждый холмик, по возможности контратаковать и…
– И отступать, – перебил я подполковника. – А Робертс будет их методично выдавливать с каждой позиции. Кто командует у буров? Каждый по себе? – По глазам Максимова понял, что так и есть, и уточнил: – На кого мы… гм… вы можете влиять?
– Президент Стейн и Бота, – коротко ответил подполковник. – Эти люди прислушаются к советам. Правда, только прислушаются, беспрекословного подчинения нет и, судя по всему, не будет. Есть возможность повлиять на Де ла Рея и де Вета, но только посредством вышеуказанных людей.
Веселенькая история. Ох и веселенькая. Ох и влез ты, Миха, в болото… Ладно, на самом деле ты, дружище, все уже продумал, так что не хрен кокетничать.
– Ну что же… вы записывайте, записывайте, Евгений Яковлевич. Для начала – колючая проволока. Нам понадобится вся колючая проволока, что есть в Республике, и много рабочих рук; мне плевать, если это будут пленные или даже кафры. Затем – все производственные мощности города, я имею в виду механические мастерские и доступ к военным складам. Да, насколько я знаю, у вас в отряде есть морской минный инженер, так вот его – в полное мое распоряжение.
Не знаю, как относился ко мне раньше подполковник. Вряд ли с искренней симпатией, особенно после требования оплаты за свои услуги. Но после вот этого разговора в его глазах, кажется, появилось некоторое уважение и недоумение.
Никаких тактических действий я с Максимовым толком не обсуждал. Пусть пока все идет своим чередом. Начнет Робертс, вот тогда сразу станет ясно, поменялись у него планы кампании или нет. А пока мы подготовим ресурсы – поставить заграждения из колючей проволоки и заминировать некоторые участки местности никогда не поздно. А еще просто напрашивается идея отправить пару коммандо с толковыми старшими к бриттам в тыл, чтобы перерезать коммуникации. Дело в том, что фельдмаршал, под предлогом повышения мобильности своих войск, принял волевое решение отделить от частей обозы и свести их в настоящие обозные поезда, порой не успевающие за войсками. Мобильность, конечно, повысилась, но теперь ресурсы у него ограничены и зависят от снабжения из Кимберли, где бритты организовали опорную базу. Грех этим не воспользоваться. И это не все, далеко не все, что может придумать исторически подкованный мичман КТОФа. Но всему свое время.
– Действительно разумное решение, но требует некоторого согласования, – отметил Максимов. – Все остальное тоже не проблема, я немедленно займусь.
– Тогда на сегодня все. С утра я буду на полигоне. Там и увидимся. А пока мне надо кое-что еще проработать.
– Да, – Максимов у самой двери обернулся, – я говорил с Карлом Альбертовичем, он сообщил, что вы можете навестить Елизавету Георгиевну.
– Надо было с этого начинать.
В госпиталь я летел как на крыльях. Черт… сумасшествие какое-то. Вот же зараза, вцепилась в меня рыбацким тройником и никак не хочет отцепляться. Воистину, любовь зла, полюбишь и козла… козлицу… Надо с этим что-то делать, причем срочно.
Лизхен стала похожа на тростиночку, на лице остались прежними одни глаза.
– Ты пришел… – По ее щеке покатилась крупная слеза.
– Здравствуйте, Лизавета Георгиевна, почему это я не должен был прийти? – Я аккуратно промокнул ей платочком слезку. – У кого это глаза на мокром месте?
– У меня… – всхлипнула девушка. – Вот и буду плакать. Целуй меня, тогда не буду…
– Непременно. – Я осторожно поцеловал ее. – Ну хватит, хватит.
– Мне сказали, ты меня спас, – тихонечко прошептала Лиза и отчего-то покраснела.
– Не впервой. Похоже, это становится моей почетной обязанностью. Вот приставлю к тебе караул.
– На сегодня все! – вмешался в разговор фон Ранненкампф и показал на дверь палаты. – Ничего не хочу слышать!
– Как она? – поинтересовался я у него, когда мы вышли.
– Пока стабильно, – вздохнул доктор. – Но, к сожалению, я пока ничего не могу сказать определенного. Покой и только покой.
– То есть ни о какой транспортировке пока речь не может идти?
– Пока не может.
Ну что же, повод схлестнуться с бриттами остается. Хотя, честно говоря, мне он уже и не нужен.
Вечер провел, снаряжая патроны и черкая карту. Вот как будет действовать Робертс? А хрен его знает…
А сестричек-мулаток не стал пользовать. Тьфу ты, идиотизм какой: до сих пор измученное лицо Лизхен пред глазами стоит. Может, она меня приворожила? А что? Бывали, знаете, прецеденты.
– Якобсдаль? Точно, мимо него он не пройдет. Значит, отметим здесь первую позицию!
Глава 18
Оранжевая Республика. Блумфонтейн. Отель «Эксельсиор»
27 февраля 1900 года. 09:00
Едва позавтракав, я сорвался в мастерские – отвез винтовки с револьвером и забрал заказ. Мастера постарались на славу, исполнив вместо трехсот комплектов – целых четыреста. Просто отлично, но, правда, немного накладно.
А потом, к своему удивлению, я обнаружил в мастерских Вагнера и Штруделя – тех самых новоиспеченных ракетчиков.
– А вы что тут делаете? Кто отпустил с полигона? Немедленно извольте объясниться.
– Герр капитан! Герр Мезенцев и капрал Шнитке отпустили! – Штрудель вытянулся в строевой стойке. – Мы хотели поговорить с мастерами на предмет.
– Возможности исполнения, – продолжил за него Вагнер и протянул мне лист бумаги.
– Вот даже как? – На листочке обнаружилась идеально начертанная схема лафета для ракетной установки. Рядышком – строчки математических формул.
– Согласно вашему приказу мы спроектировали и рассчитали поворотный лафет для установки на пароконную повозку, – с гордостью сообщил Штрудель, – с пятью и двумя направляющими. В его основу легли уже имеющиеся у нас установки, так что заново ничего делать не придется.
– Просто модернизация, – поддакнул его товарищ.
– Очень интересно… – Я бегло просмотрел чертеж и, к своему удивлению, не нашел к чему придраться. – Кто вы по профессии?
– Будущие инженеры, – четко доложил Штрудель. – Берлинский университет. Проходили стажировку на предприятиях герра Круппа.
М‑да… это, конечно, хорошо, но не стоит забывать, что через очень недолгое время Дойчланд схлестнется с Российской империей и все, что я напрогрессорствовал, может попасть в германскую армию, а уж дойчи обязательно найдут достойное применение новшествам. Те же мины, тот же напалм, ракеты… В секрете не утаишь, уже, считай, не утаил. Ну и как быть?
– Решайте вопрос с мастерами. Одобряю. – Я отдал чертеж студентам, а сам отправился на полигон. Нечего мне тут думать. Для начала этим парням надо выжить в войне, да и вообще я ничего нового не выдумал – все уже давно изобретено до меня. Те же ракеты давно на вооружении стоят, в том числе и в русской армии. Правда, рецепт сгустительной смеси Веника надо бы поберечь.
