— Да так, ничего. — Граф тяжело вздохнул. Из-за деревьев послышался мужской голос:
— Моя госпожа! Моя госпожа Валентина!
Франческо и девушка оборотились на крик и увидели выходящего на поляну роскошно одетого мужчину. Серый, украшенный золотыми пластинками камзол, под ним расшитая золотом безрукавка, берет в тон камзолу, с пером, крепящимся пряжкой с драгоценными камнями, золотая рукоять меча. Ножны серого бархата, на которых тоже нашлось место драгоценностям. Женственное лицо, голубые глаза, золотистые волосы.
— Смотрите! — с пафосом воскликнул Пеппино. — И да лицезрейте последнюю итальянскую модель Золотого осла Апулея.
Увидев, что племянница Гвидобальдо сидит на земле, а у нее на коленях лежит голова Франческо, мужчина в отчаянии всплеснул руками.
— Святые небеса! — воскликнул он, поспешив к девушке. — Что за занятие вы себе нашли? И кто этот отвратительный тип?
— Отвратительный? — монна Валентина чуть не задохнулась от негодования.
— Так кто же он? — настаивал расфуфыренный красавец. — И что он делает рядом с вами? Боже мой! Да что теперь скажет его сиятельство? Он же сотрет меня в порошок, узнав об этом. Кто этот человек, моя госпожа?
— Разве вы не видите, мессер Гонзага? — пылко воскликнула Валентина. — Раненый рыцарь.
— Рыцарь? — фыркнул Гонзага. — Скорее бандит, грабитель с большой дороги. Как тебя зовут? — грубо спросил он у графа.
Тот чуть отодвинулся от Валентины, перенеся всю тяжесть тела на локоть.
— Умоляю вас, моя госпожа, не дозволяйте вашему смазливому пажу подходить ближе. Он так сильно надушился, что я боюсь вновь лишиться чувств.
Насмешка не осталась незамеченной. Гонзага еще сильнее распалился.
— Я не паж, болван! — Он стремительно обернулся. — Бельтраме, ко мне!
— Что вы собираетесь предпринять? — в тревоге воскликнула девушка.
— Мой долг — связать этого бродягу и доставить в Урбино.
— Мессер, вы можете поранить ваши благородные ручки, если коснетесь меня, — холодно отчеканил граф Аквильский.
— Ага! Так ты еще мне угрожаешь, негодяй? — Но Гопзага на всякий случай отступил на несколько шагов, прежде чем крикнуть: — Бельтраме! Где ты запропастился?
На его зов на поляну вывалились шестеро солдат в латах и при оружии.
— Какие будут приказания, мессер? — спросил их командир, бросив беглый взгляд на лежащего на траве графа.
— Связать этого пса.
Но не успел Бельтраме сделать шаг в сторону графа, как Валентина преградила ему путь.
— Не сметь его связывать! — На глазах Франческо из юной девушки она превратилась в знатную даму, привыкшую повелевать. — Именем моего дяди приказываю вам оставить этого господина в покое. Он — раненый рыцарь, за которым я ухаживаю, потому-то, похоже, и рассердился мессер Гонзага.
Бельтраме в нерешительности переводил взгляд с Валентины на Гонзагу.
— Моя госпожа, — залебезил Гонзага, — ваше слово для пас — закон. Но вы должны понять, что я действую в интересах его сиятельства, земли которого наводнены грабителями и мародерами. Живя в уединении монастыря, вы не могли научиться отличать бродяг от добропорядочных людей. Бельтраме, выполняй приказ!
Валентина с силой топнула ножкой, в ее глазах вспыхнул огонь, отчего она сразу стала так похожа на своего царственного дядю. Но заговорила не она, а Пеппе:
— Поскольку этим делом занимается изрядное количество дураков, позвольте дополнить их число, мессер Ромео, и послушайтесь моего совета.
— Поди прочь, шут! — Гонзага замахнулся на него нагайкой. — Нам не до твоих дурачеств.
— Но вам стоило бы зачерпнуть хотя бы. ковшик из моего кладезя мудрости. — Шут отскочил в сторону, не желая попадаться под горячую руку. — Послушай меня, Бельтраме! Хоть и мессер Гонзага, вне всякого сомнения, способен отличить бродягу от добропорядочного гражданина, обещаю тебе от имени твоей судьбы, что тебя свяжут куда как крепче, если ты посмеешь прикоснуться к этому господину, как того требует мессер Гонзага.
Бельтраме сразу отступил назад, заколебался и Гонзага. А Валентина взглядом поблагодарила шута. Уже поднявшийся с земли Франческо смотрел на все это с улыбкой, словно происходящее ни в коей мере его не касалось. А тут как раз подоспели Фанфулла и фра Доминико.
— Вовремя вы вернулись, Фанфулла, — обратился к нему граф. — Вон тот смазливый господин распорядился меня связать.
— Связать? — негодующе рявкнул Фанфулла. — На каком, интересно, основании?
Он повернулся к Гонзаге.
При одном появлении Фанфуллы Гонзага сразу сник, а от его вопроса попятился.
— Мне кажется, я ошибся в своем суждении, — пролепетал он.
— Каком еще суждении? — продолжал бушевать Фанфулла. — Кого это вы вознамерились судить? У тебя, мальчуган, еще молоко на губах не обсохло, а ты уже суешься в мужские дела.
Валентина улыбнулась, Пеппе громко расхохотался, Бельтраме и его солдаты ухмылялись, Гонзага злился. Но ему достало ума проявить выдержку.
— Лишь присутствие моей госпожи сдерживает меня, — с достоинством ответил он. — Но если мы встретимся снова, я покажу вам, как ведут себя истинные мужчины.
— Вот тогда и поговорим. — Фанфулла повернулся к графу, над раной которого уже хлопотал фра Доминико.
Валентина, дабы разрядить обстановку, предложила Гонзаге вернуться вместе со стражей к лошадям и приготовить ее паланкин, ибо как только фра Доминико закончит перевязку, они продолжат путь.
Гонзага поклонился, напоследок одарил незнакомца сердитым взглядом и отбыл, сердито скомандовав Бельтраме и солдатам: «За мной». Те незамедлительно повиновались.
Валентина осталась с Фанфуллой и Пеппе, фра Доминико промыл графу рану, смазал ее целебным бальзамом, наложил повязку. Граф начал было благодарить девушку, но она остановила его, приложив к его губам свои нежные пальчики.
Франческо мог бы многое ей сказать, но присутствие посторонних его сдержало. Впрочем, Валентина все прочитала в глазах графа. По пути в Урбино она в основном молчала и лишь загадочно улыбалась. Девушка сделала Гонзаге выговор за бестактность.
— Как вы могли допустить столь прискорбную ошибку, мессер Ромео? И как вам только в голову пришло назвать этого рыцаря бродягой? Разве вам не бросились в глаза его благородство, красота?..
Не слушая сбивчивых объяснений Гонзаги, девушка погрузилась в раздумье.
