с командующей Орбитальным Центром, – ответил он. Спустя несколько сетоборотов, по палубе проскрежетал резкий и взвинченный голос:
– Эй, вы! Это адмирал Гомановская Траектория, командующая Орбитальным Центром. У нас чрезвычайная ситуация. С этого момента я реквизирую ваш частный летун от имени правительства объединенных кланов. Он потребуется нам, чтобы наладить контакт с выжившими представителями власти на Яйце и приступить к восстановлению. Соедините меня с пилотом.
– Я и есть пилот, – отозвалась она и стала дожидаться ответа.
– Похоже, нас прокляло само Светило! – воскликнула Гомановская Траектория. – Перед нами разразилась самая крупная катастрофа за всю историю Яйца, а я застряла с глупой, большевекой певичкой! – В адмиральском голосе неожиданно зазвучали нотки паники.
– Мы должны найти на Яйце кого-нибудь еще, – заявила она. – Если мы не найдем того, кто сумеет восстановить трамплинное кольцо или гравитационную катапульту, то останемся в космосе до самой смерти! Мы должны найти кого-то еще. Мы должны найти кого-то еще.
Уме-Уми отключила приемопередатчик. – Ну что ж, Умелая Утешительница, – вслух сказала она самой себе. – Похоже, что со сценой пока что придется повременить. Это реальная жизнь. Как и сказала адмирал: «нам надо найти кого-то еще».
Она уже хотела было воспользоваться летуном, но в итоге передумала. Пока не найдется способ перезарядить аккумуляторы, оставшуюся энергию стоило поберечь для коммуникатора. Поблизости было несколько городов, которые она могла осмотреть, путешествуя исключительно на своей подошве – включая и родной город ее собственного клана. Она надеялась отыскать там выживших. Неосознанно подергивая лежавшим в наследной сумке тотемом, она задумалась о своих близких друзьях из родного клана – старцах, мальках, яйцах! Мысль о том, что клановые мальки и яйца могли остаться без присмотра, моментально заставила ее перейти к решительным действиям.
Спустя всего несколько сетоборотов, ее летун уже несся в сторону Белой Скалы, родному городу одноименного клана. Она точно знала, где находится питомник, ведь и сама оставила в нем яйцо всего два колосса тому назад.
При виде кланового питомника ее мозг едва не сплелся в узелки. В манеже лежали крохотные тела невинных, беззащитных мальков, которые от удара от стену лопнули и попадали на кору, как перезрелые одноягоды. Те, чье падение смягчили умиравшие старцы, были покрыты смертельными волдырями, в которых внутренние соки запеклись почти до состояния твердой корки. Надеясь на чудо, она направилась к яйцеферме и с трудом откатила тело мертвого старца, упавшего на вверенные ему яйца. С момента звездотрясения прошло всего два оборота, так что яйца должны были выжить и без специального ухода. Внимательно их осмотрев, Уме-Уми неуклюже отрастила мальковую мантию и спрятала яйца под ней. Они казались безжизненными, хотя на них не было ни повреждений, ни волдырей. Еще раз дернув тотемом в наследной сумке, она продолжила поиски выживших в Белой Скале.
Часть VI. В изоляции
Вторник, 21 июня 2050 г., 06:58:07.3 GMT
Голодные судороги в теле Пятнистой Верхушки перескакивали с одной ротовой сумки на другую. Они разыгрались так сильно, что та уже начала подумывать о старых временах на свалке, когда из заведений в центре города прибывали салазки с мусором. Оборотный пир давно прошел, и ей нужно было что-то съесть. Проблема заключалась в том, что кора вокруг нее была слишком тихой. Стоит ей оттолкнуть камень, загораживавший вход в туннель, и ее непременно услышал лязгуны. Тогда она пододвинулась к выходу и просунула один глаз в трещину между камнем и стеной.
– Да Светила ради! – прошептала она, втягивая глаз обратно – снаружи и правда оказалась лязгунья. Вот только с ней что-то было не так. Снова выставив глаз из туннеля, чтобы оценить ее реакцию, Пятнистая Верхушка слегка сдвинула камень. По коре разнесся скрежещущий звук, но лязгунья не двинулась с места. Осмелев, Верхушка оттолкнула булыжник в сторону и выплыла наружу, где воздух все еще искрился от коротрясения.
Наполовину заслонив глаза веками, Пятнистая Верхушка направилась к лязгунье. Ее огромное тело расплылось в широкий овал. Несколько потускневших желто-красных глаз нависали над мясистыми веками, а из удерживающих сфинктеров повыпадали крупные лязгунские значки.
– Слишком нежная, чтобы пережить слабенькое коротрясение, ты, глазососная топталка крадунов? – Пятнистая Верхушка подобрала лязгунский значок и прикрепила его к своей блеклой шкуре. Значок оказался тяжелым, но носить его было приятно.
– На мне он смотрится куда лучше, чем на тебе, глазососная отцелюбка, – произнесла она, взбираясь на труп лязгуньи и забирая себе оставшиеся знаки отличия. В одном из карманов она обнаружила электронную плетку. Впервые Пятнистая Верхушка познакомилась с этой шуткой, когда ее поймали, а ей самой хватило глупости, чтобы попытаться удрать. С тех пор всякий раз, как ее ловили за очередным непотребством, она не сопротивлялась и просто позволяла лязгунам себя вести. Она сползла с мертвой туши и включила плетку. По коре пробежал ток высокого напряжения. Пятнистая Верхушка взмахнула плеткой под подошвой лязгуньи. Первый взмах вызвал рефлекторную реакцию по краям подошвы, но даже она прекратилась, когда плетка накрыла мертвое тело своей аурой.
– Пусть теперь лязгуны попробуют меня поймать! – бравировала она, размахивая во все стороны новообретенным оружием. – Я поджарю им подошвы и съем их на «закуску перед среднепиром»! – Спрятав плетку в нательный карман, Пятнистая Верхушка направилась к центру города, едва не волоча громадные значки. Тишина вызывала беспокойство. С тех самых пор, как она вылупилась из яйца на свалке по другую сторону города, ее подошва чувствовала доносящийся сквозь кору неумолкающий гул машин и шорох других подошв. Теперь все эти стихло, и даже Трамплинное Кольцо прекратило свое писклявое завывание. Наконец, она решила взглянуть туда, где должно была располагаться парящая в небе конструкция. Но теперь от него не осталось и следа.
– Похоже, это было не просто коротрясение, а настоящий ползун! – прошептала она, медленно продвигаясь вперед и бдительно прослушивая окрестности наученной улицами подошвой.
Когда подошло время оборотного пира, ее уже не мучал голод. Пятнистая Верхушка набила свои сумки странной на вкус едой из магазинов, которые некогда охраняли растекшиеся лавочники. Теперь ее раздувшаяся шкура поблескивала знаками отличия всех возможных сортов, включая двухзвездные адмиральские значки, которые она стащила у того космодесантника. Ее пятна были покрыты неумело нанесенными мазками флуоресцентной краски, а на каждом из стебельков красовались самосветные глазные кольца, украденные из ювелирного магазина. Вдруг ее подошва засекла в отдалении какой-то звук.
– Лязгун! – Она быстро
