Сказав это, Магдален обрела уверенность. Она передвинула стул в угол комнаты и села, поправив вуаль. Миссис Леконт поджала губы, но пробормотала все же слова сочувствия. При этом она еще пристальнее смотрела на незнакомку.
– Итак, что же привело вас сюда? – миссис Леконт села так, что Магдален вынуждена была слегка развернуться к окну.
– Для начала я должна спросить, известно ли вам мое имя?
– Нет. Имя мисс Гарт мне ничего не говорит, – миссис Леконт многозначительно кашлянула, проявляя нетерпение.
– В таком случае я вынуждена объясниться. Я много лет прожила в качестве гувернантки в доме покойного мистера Эндрю Ванстоуна в Ком-Рейвене и теперь представляю интересы его осиротевших дочерей.
Руки миссис Леконт, прежде постоянно двигавшиеся, тревожно прикасаясь то к манишке, то к складкам платья, внезапно остановились, а тонкие губы резко сжались.
– Знаете ли вы, как эти обстоятельства связаны с моим визитом в ваш дом?
– А почему это должно меня интересовать? – довольно холодно заметила миссис Леконт.
– Но именно вы написали о позиции мистера Ванстоуна в отношении этих двух молодых леди.
Столь простой ответ произвел впечатление, вероятно, потому, что миссис Леконт поняла, что незнакомка неплохо осведомлена о делах. Магдален подумала: выдать себя таким образом было несколько опрометчиво.
– Прошу прощения, – медленно произнесла миссис Леконт. – Теперь я начинаю понимать. Вы ошибаетесь, мэм, полагая, что я играю мало-мальски важную роль или способна оказывать влияние в столь болезненном деле. Я всего лишь написала то, что попросил меня мистер Ноэль Ванстоун, была его пером, и только. Он инвалид, иногда ему бывает очень плохо. И когда надо было составить ответ этой молодой особе – мне называть ее мисс Ванстоун? – у него был особенно тяжелый день. Мне-то что за дело, женаты были ее родители или нет? Я всего лишь была секретарем мистера Ванстоуна. Если вы хотите поговорить об этих молодых леди – мне ведь уместно называть их леди? нет, бедняжки, лучше будем их называть мисс Ванстоун, – если вы хотите поговорить о двух мисс Ванстоун… В таком случае я должна предупредить мистера Ноэля Ванстоуна, он сейчас один в гостиной, и сегодня он чувствует себя неплохо. Я так давно служу в доме, что могу иметь некоторое влияние на него. Так мне пройти к нему?
– Если вам будет угодно, – кивнула Магдален, – я благодарна вам за доброту.
– Вы налагаете на меня определенные обязательства, – парировала миссис Леконт. – Но я всегда готова проявить добрую волю, – и с этими словами она покинула комнату.
Оставшись одна, Магдален едва перевела дыхание от ярости, вызванной тем, как эта особа высказывалась о ней и ее сестре. Объектом гнева послужила ни в чем не виноватая жаба:
– Интересно, у кого кровь холоднее – у тебя, маленький монстр, или у твоей хозяйки? – прошипела она. – Кто из вас более скользкий и черный сердцем? Твоя хозяйка – чистый дьявол!
Она едва успела немного успокоиться, когда в дверях бесшумно появилась управляющая.
– Мистер Ванстоун примет вас, если вы будете любезны подождать несколько минут. Он позвонит в колокольчик, когда закончит дело, которым сейчас занят. Будьте осторожны, мэм, не огорчайте его, мистеру Ванстоуну нельзя волноваться, у него слишком слабое сердце. Не то чтобы у него была определенная болезнь, но доктора говорят о хронической сердечной недостаточности, жировой дегенерации тканей. Ему запрещена любая нагрузка. Не забывайте об этом в ходе разговора. Кстати о врачах, если вас беспокоят глаза, не доводилось ли попробовать «Золотую мазь»? Мне ее рекомендовали как отличное средство.
– Пока мне ничто не могло помочь, – ответила Магдален. – Прежде чем увидеть мистера Ванстоуна, не могла бы я…
– Прошу прощения, – перебила ее миссис Леконт, – вы собираетесь спросить про этих двух особ?
– Да, про двух мисс Ванстоун.
– В таком случае, я вынуждена отклонить ваш вопрос. Извините, но я не могу обсуждать этих двух девиц (я рада, что вы называете их мисс Ванстоун!) вне присутствия хозяина. Я не уполномочена им. Давайте побеседуем на другую тему. Как вам мой аквариум? В Англии это настоящая новинка.
– Я осмотрела его, пока ждала вас, – лаконично отозвалась Магдален.
– В самом деле? Вам неинтересен этот предмет? Впрочем, я тоже не увлекалась этим до замужества. Мой дорогой покойный супруг сформировал мои вкусы и возвысил до своего уровня. Вы слышали о выдающемся швейцарском натуралисте профессоре Леконте? Я его вдова. Мой супруг позволял мне участвовать в его ученых трудах. И со времени его смерти наука – единственное, что меня интересует. Одним из направлений его исследований были рептилии. Он оставил мне аквариум и несколько созданий. Все мое наследство. Вам удивительно, что мне может нравиться жаба? Мой супруг обучил меня и избавил от предрассудков, я поняла, как прекрасны рептилии. А если провести правильное вскрытие, можно узнать много полезного, – она погладила пальцем по спинке жабы. – Прикосновение к ней меня так освежает, особенно в летнюю жару!
Раздался звук колокольчика. Миссис Леконт проворковала что-то своей жабе, а затем сказала:
– Мистер Ванстоун готов принять вас. Следуйте за мной, мисс Гарт.
Глава III
– Мисс Гарт, сэр, – объявила миссис Леконт, открывая дверь гостиной.
Магдален вошла в длинную, узкую комнату, разделенную на две части складной дверью. Спиной к свету, неподалеку от переднего окна, сидел хрупкий, светловолосый человек в белом халате, который был ему откровенно велик. При этом в бутоньерке были фиалки. На вид ему было лет тридцать-тридцать пять. Бледный и голубоглазый, с маленькими светлыми усиками, аккуратно напомаженными и уложенными завитками, он казался одновременно болезненным и манерным. Когда он улыбался, кожа на висках морщилась. На коленях он держал тарелку клубники, под которой лежала расправленная салфетка, предохранявшая белоснежный халат от пятен. По правую руку от него стоял большой круглый стол с собранием диковин со всего мира: чучела африканских птиц, фарфоровые фигурки из Китая, серебряные украшения и приборы из Индии и Перу, мозаичные изделия из Италии, бронзовые предметы из Франции чередовались с коробками и кожаными чехлами, приготовленными для упаковки всех этих предметов. И этот болезненный человек и есть тот самый злодей, который безжалостно следовал по пути своего безжалостного отца? Трудно было в это поверить!
– Присаживайтесь, мисс Гарт, – сказал он, заметив ее растерянность, а затем представился высоким, нервным тоном: – Я мистер Ноэль Ванстоун. Вы желали видеть меня?
– Я могу удалиться, сэр? – вкрадчиво поинтересовалась миссис Леконт.
– Конечно, нет! Оставайтесь, Леконт, составьте нам компанию. Я полностью доверяю миссис Леконт, – пояснил он гостье. – Она настоящее сокровище.
Управляющая выслушала похвалы, скромно опустив глаза. Но Магдален успела заметить, как хозяин дома и миссис Леконт обменялись быстрыми взглядами, свидетельствовавшими, что сцена была подготовлена заранее. Эта деталь, а также обстановка, при которой гостья должна была неизбежно развернуться лицом к свету, заставили Магдален насторожиться.
Сперва она хотела сесть примерно посреди комнаты, но потом передумала и передвинула стул левее и ближе к складной двери. Таким образом, она лишила миссис Леконт возможности усесться прямо напротив нее. Управительнице оставалось лишь место справа от хозяина, между столом и камином, там, где стояли чемоданы и дорожные сундуки. Миссис Леконт выразительно прокашлялась и уселась с явным неудовольствием.
– Осторожнее! – воскликнул Ноэль Ванстоун, когда Магдален едва не задела рукавом стол с диковинами. – Вы чуть не опрокинули серебряный подсвечник! Это не какая-нибудь простая вещь! Его доставили из Перу! Таких подсвечников лишь три во всем мире. Один принадлежит президенту Перу, второй хранится в сокровищнице Ватикана, третий – в моем распоряжении. Он приобретен моим отцом за десять фунтов, а стоит все пятьдесят. У меня лучшее в Англии собрание диковин. Миссис Леконт ценит такие вещи – не случайно отец пригласил ее в дом. Вы ведь тоже одно из сокровищ, приобретенных моим отцом, не правда ли, миссис Леконт? Отец был замечательным человеком, мэм, здесь все напоминает о нем. Я в данный момент облачен в его шлафрок. Теперь такое полотно не сыскать. Не хотите потрогать ткань? Вы разбираетесь в текстиле? Хотя вы же пришли, чтобы поговорить о тех ваших воспитанницах. Их ведь две? Они хорошенькие? Цветущие английские красотки?
– Простите, сэр, – вмешалась миссис Леконт с печальным видом, – я вынуждена просить у вас разрешения удалиться, раз вы намерены говорить о бедняжках в подобном тоне. Не могу вынести, когда насмехаются над беззащитными. И пощадите чувства мисс Гарт.
– У вас такое доброе сердце! – вздохнул Ноэль Ванстоун, на секунду прикрыв глаза. – Добрейшая Леконт! Она всем сочувствует. Я не так снисходителен к людям, однако мог бы выделить им содержание. Я человек широких взглядов, могу помочь им и вам, – он вежливо улыбнулся и отправил в рот пару ягод.
