— Рад видеть тебя живым и бодрым, — сказал Кертис. — Мы слышали, что был настоящий бой.
— Это так же верно, как и то, что я когда-нибудь решу купить ферму, — сказал Белл.
— Переговорив с тобой по телефону, — сказал Кертис, — я отправил телеграмму в наш офис в Сан-Франциско; я сообщил, что ты опознал Реда Келли. Они проверят всё, касающееся Келли и тех его клиентов, которые могли желать, чтобы тебя ликвидировали.
— Ужасное дело, — сказал Александер без эмоций. — Немыслимо, что кто-то совершил попытку заказного убийства агента Ван Дорна.
Белл бросил на Александера долгий тяжелый взгляд.
— Мне остается лишь удивляться, откуда Келли мог узнать, где я остановился.
— Келли был известным боссом в криминальном мире на побережье Барбари в Сан-Франциско, — сказал Ирвин. — Не мог ли это быть кто-нибудь из Сан-Франциско — из тех, кого ты посадил в тюрьму, или друзей и членов семей преступников, арестованных тобой и казненных?
— Ни одного не могу назвать по имени, — ответил Белл. — Но я с уверенностью могу сказать, что за этим стоит бандит Мясник.
— Если он знает, что ты ведешь дело, — сказал Ирвин, — то, безусловно, у него есть мотив.
Александер произнес:
— Мы не успокоимся, пока не доберемся до самой сути. Эти слова остались для Белла пустым звуком.
— Не могу передать, насколько рад видеть тебя живым и здоровым.
Затем он повернулся и ушел в свой офис.
Как только он оказался за пределами слышимости, Белл сказал:
— Еще один гвоздь в гроб. Ключом к обнаружению бандита является Сан-Франциско.
Глава 18
Когда Белл, Ирвин и Кертис сошли с парома, прибывшего из Окленда, и вошли в огромное здание, то оказались в холле высотой в три этажа с застекленным потолком. Они вышли на Эмбаркадеро. Пока Ирвин и Кертис пытались найти такси, Белл повернулся и посмотрел на башню с часами высотой двести сорок футов, построенную по образцу колокольни Жиральда двенадцатого века в Севилье. Длинные стрелки огромного циферблата показывали одиннадцать минут пятого.
Белл проверил время по своим часам и отметил, что часы на башне спешат на одну минуту.
Так как у терминала скопились огромные толпы пассажиров, которые одновременно сошли на берег с четырех паромов, агенты не смогли найти ни одного свободного такси. Белл остановил повозку, запряженную лошадью, договорился с возницей о цене, сказал ему, что им необходимо попасть в гостиницу «Палас» на Монтгомери-стрит. Как только они уселись в повозку, к Беллу обратился Кертис:
— Как ты планируешь работать с офисом агентства Ван Дорна в Сан-Франциско?
— Мы знакомы с региональным директором. Его зовут Хорас Бронсон. Как-то раз мне пришлось работать с ним в Новом Орлеане. Он отличный парень. Когда я отправил ему телеграмму, он сразу же прислал ответ и предложил сотрудничество. Обещал направить своих агентов для выяснения имен людей, которые могли приобрести автоматический «кольт» тридцать восьмого калибра у продавцов оружия.
Ирвин вертел в пальцах нераскуренную сигару.
— Тогда я начну с банков Кромвеля и Крокера, чтобы понять, могут ли они оказать помощь в отслеживании серийный номеров украденных долларов.
Белл сказал Ирвину:
— Ты также можешь проверить и другие крупные банки, например «Уэллз Фигаро» и Итальянский банк. Нет ли и у них украденных купюр? Если бандит из Сан-Франциско, вполне возможно, что он распространил эти деньги в городе.
— Мы уже определили перечень работ, которые необходимо выполнить, — сказал Кертис. — Я постараюсь найти вагон «Мебельной компании О'Брайна».
Белл вытянул ноги и сказал:
— После того как мы встретимся с Бронсоном, я дам сообщение о партии денег, предназначенной для Банка долины Сан-Мигель в Теллуриде, и уговорю редакторов крупных газет города напечатать статью.
Кэб подъехал к величественному зданию отеля «Палас» и повернул в Гарден Корт, на элегантную стоянку для транспорта гостиницы, над которой возвышалось восьмиэтажное здание, блистающее белыми мраморными балконами и множеством колонн. Свет, льющийся сверху, проникал через огромные стеклянные купола из витражного стекла.
Белл расплатился с возницей, пока носильщики вносили багаж в гостиницу. Три детектива Ван Дорна вошли в огромный величественный вестибюль. После регистрации они поднялись в свои комнаты на лифте, кабина которого была обшита панелями красного дерева. Белл договорился о большом номере, в котором комнаты соединялись бы между собой.
— Ну что ж, — обратился Белл к Ирвину и Кертису, — сейчас уже почти пять часов, поэтому сегодня мы ничего не успеем предпринять. Давайте приведем себя в порядок. Затем пойдем и хорошо покушаем, потом спокойно поспим, а с утра займемся нашими делами.
— Приятно слышать это, — сказал Ирвин, у которого уже сосало под ложечкой, потому что ели они в последний раз восемь часов назад.
— Что вы думаете о ресторане? — спросил Кертис.
— Бронсон — член клуба «Богема». Он договорился, что мы будем питаться с ним в столовой клуба.
— Эксклюзивно.
Белл улыбнулся.
— Ты даже не представляешь себе, насколько эксклюзивно.
В восемь часов детективы вышли из такси на Тейлор-стрит перед входом в элитный клуб «Богема». Членами клуба, основанного в 1872 году как место встречи журналистов и людей искусства, были Марк Твен, Брет Гарт, Амброз Бирс и Джек Лондон. С годами в него вступили могущественные, влиятельные люди, составлявшие деловую элиту города, и вскоре они стали главной группой. Вход женщинам был запрещен, жены и неженатые члены клуба входили через заднюю дверь.
В этот вечер женщинам разрешили присутствовать в столовой, потому что чествовали Энрико Карузо, а он настоял на том, чтобы присутствовала его жена. Директора клуба сочли, что этот вечер является особенным, поэтому они сделали одно из редких исключений.
Ирвин и Кертис последовали за Беллом в главный зал, остановились, подождав, пока к ним не подошел высокий мужчина с юношеским лицом и мускулистым телом. Он энергично пожал руку Беллу.
— Исаак, как я рад видеть тебя!
— Но еще больше счастлив я, — ответил комплиментом Белл, радуясь встрече со старым другом и готовясь к сокрушительному рукопожатию. — Ты по-прежнему в прекрасной форме.
— Постоянно работаю над этим. — Он кивнул Ирвину и Кертису и улыбнулся. — Привет, я Хорас Бронсон.
Голос у него был хриплый и очень подходил к его широким плечам, которые, казалось, готовы были разорвать швы его великолепной серой рубашки. Юношеские черты лица, увенчанного густым лесом волос, выгоревших на солнце, придавали ему вид школьника.
