– Согласен! – Взвился от радости Роман.
– Не перебивай, государя, – с ухмылкой глядя на радость любимого сына продолжил Константин. – И второе. До дня свадьбы, Анастасия должна будет провести в резиденции у патриарха. – Твердо сказал Константин. – Никаких выступлений, никаких театров. Только молитвы, покаяние и изучение законов Божьих.
– Есть у меня благочестивейший монах Полиевкт, на которого я возложил обязанность проповедовать Слово Божие в храме Святой Софии. Обычно дважды в неделю, а иногда ежедневно, он проповедует, при стечении народа потрясая сердца слушателей. Вот ему-то я и поручу взять мою гостью на попечение, – с умильной улыбкой сказал Феофилакт, радуясь в душе, что хоть ненадолго избавиться от своего Цербера. – Это будет полезно им обоим.
Я наслышан о представлениях, исполняемых в деревенских церквах Сирии, Верхней Армении[513] и даже в курдских горах[514]. Там, где священников видят реже, чем мимосов. Посмотрим, так ли талантлива дочь в постановках литургических представлений, как и ее мать. Со своей стороны Полиевкт преподаст ей наставления о церковном уставе, о молитве, посте, милостыне, о сохранении чистоты душевной и телесной.
– Все это на твое усмотрение, Феофилакт, – одобрил патриарха Константин. – Главное, что ты Роман не должен видеться с ней до проведения обряда венчания.
– Согласен, – с унылым видом ответил Роман.
…
Минул месяц. В Вербное воскресенье Царский город потрясла литургическая драма, разыгранная в храме Святой Софии. После вечерней службы там было разыгран страшный, или как говорили в простонародье, последний суд.
Просцениум-амвон служил в храме местом сцены, которое изображал «грешную землю», а алтарь за закрытым занавесом – рай на небе.
Действующими лицами этой литургической драмы выступали: Христос, роль которого исполнил пресвитер Полиевкт, и народ, который изображался хором дьячков со священником во главе. Священник исполнял роль корифея хора.
Сотни верующих собрались на площади возле храма. Некоторым посчастливилось попасть внутрь. А те, которым не посчастливилось, жадно ловили слова добровольных рассказчиков, описывающих происходящее в храме.
Гомон на площади стих, когда священник в полном облачении, с серебряным крестом в руке, на просцениуме преклонил колена перед закрытым занавесом и стал «молить с плачем». Он обращался к богу, слезно-молящим голосом взывая: «Милосердия двери отверзи нам!». В благоговейной тишине священник несколько раз ударил серебряным крестом по деревянному помосту, как бы стуча в двери рая.
В ответ второй исполнитель сольной партии литургической драмы, пресвитер Полиевкт, стоящий в алтаре за закрытым занавесом, грозно спросил: «Кто стучит во врата рая? Через врата господни проходят только праведники».
Священник с просцениума стал громко возражать, что не только праведники могут войти в рай, но и грешники, если они исповедались, причастились, замолили свои грехи и тем самым, мол, заслужили прощение.
Так они препирались и обменивались репликами некоторое время, пока в действие не вступил хор дьячков. Своим пением они изображали «мольбу народа о милосердии божьем».
Тогда в ответ из-за занавеса снова возвестил Полиевкт, что «трубы грозного бога громогласно взывают: се грядет жених, спешите ему навстречу!». Священник с просцениума слезно отвечал, что он и его «дети, которых дал господь», «жаждут лицезреть Христа и услышать благостный голос его».
Зрители внутри храма присоединились к мольбам священника: «Милосердия двери отверзи нам!». Эти слова подхватили на площади и вскоре все собравшиеся в едином порыве скандировали эту мольбу.
Вся эта тщательно разученная и гладко разыгранная сцена рассчитана была на то, чтобы подготовить аудиторию к дальнейшему театрально-эффектному зрелищу. Произносимые «слезножалобными голосами» мольбы оказались услышанными на небе. На просцениуме занавес раскрылся, и перед собравшимися в храме предстало яркое зрелище «рая», озаренного светом бесчисленных свечей, украшенного переливающимися в огнях драгоценными камнями, золотом и серебром. Святая София наполнилась благоуханием ладана, так же как в свое время античные театры наполнялись ароматами воскуриваемых благовоний.
Постановка имела в столице громкий успех. Феофилакт навестив Багрянородного базилевса в царском дворце не мог сдержать похвальных слов.
– Государь! Ты не ошибся! Эта девочка действительно талантлива. Представление имело огромный успех. Площадь перед Святой Софией не могла вместить всех желающих. Слух о чудесном представлении разлетелся мгновенно по всем окрестностям. Посмотреть на воссозданный «рай на земле» стремились и городской охлос, и жители предместий и гости из других земель, – восторженно рассказывал патриарх басилевсу. – Следующий шаг – это постановка Пасхальных мистерий, успешно исполняемых в Гитио.
– Ну что ж, мы не ошиблись в ней. Прекрасная пара для наследника, – усмехнулся довольный Константин. В конце лета в порту Гитио пришвартовался царский дромон. Служащий порта из ведомства эпарха, растерянно заикаясь, приветствовал именитого гостя на борту галеры. Как же. Сам магистр Никифор Фока прибыл в городок. Прибыл один, и, кажется, с неофициальным визитом. Его сопровождала только личная охрана. Посыльные со всех ног помчались оповестить коменданта гарнизона и эпарха города.
Магистр не спеша, собрался и сошел с корабля. На берегу высокого гостя первым приветствовал комендант Кон Сивас. Портовые равдухи выстроились в шеренгу за начальником. Они выпячивали грудь и надували щеки, стараясь показать свою молодцеватость.
Магистр молча выслушал доклад Сиваса и сухо его поприветствовал. После этого вся делегация отправилась во дворец эпарха.
Эпарх и его служащие встретили магистра у входа в здание курии и, обменявшись приветствиями, прошли внутрь. Там Никифор попросил Алана пропустить официальную часть и отпустить собравшихся чиновников восвояси.
Оставшись с глазу на глаз, Никифор сказал эпарху:
– Царь царей Константин Багрянородный одобрил выбор наследника и назначил время свадьбы царевича Романа и его избранницы. Торжественная церемония пройдет осенью в Царском городе. Ты ничего не слышал об этом, эпарх?
– До нас столичные новости доходят не так быстро, – пожал плечами Алан.
– А тебя не удивил мой внезапный приезд? – Продолжал тянуть время Никифор.
– Что? – Теперь встревожился Алан. – Что-нибудь случилось с Анастасией?
– Ты необычайно проницателен, – расплылся широкой улыбкой Никифор. – Твоя дочь избрана невестой Романа.
Алан выглядел несколько ошарашенным, но как воин ветеран смог быстро взять себя в руки.
– Не буду скрывать. Это очень неожиданное сообщение, – засуетился он. – Надо немедленно сообщить Цире!
– Что ж, поехали, – поддержал его Никифор. – Только прошу тебя, без лишнего обоза. Надеюсь, у тебя найдется в конюшне десяток лошадей для меня и моих телохранителей. Вполне достаточная свита. И распорядись, чтобы остальных моих людей разместили в городских казармах и поставили на довольствие, – наставлял Никифор слегка потерявшего голову эпарха.
Алан быстрым шагом пошел к выходу.
– Седлать 12 коней – отдал он распоряжение служке, стоящему возле дверей. Как видно некоторые слухи все же стали достоянием горожан. Когда эпарх закончил с распоряжениями для своих служащих, его перехватил Сивый. – Это правда?
– Да, друг, – Алан не скрывал своей радости. – Наследник престола венчается с Анастасией. Я отправляюсь в имение, чтобы обрадовать Циру. Прошу тебя рассели воинов сопровождающих магистра в казармах и поставь их на довольствие. Удвой городскую охрану во избежание неприятностей. Они сейчас нам ни к чему. Оповести аристократические дома и старшин цехов. Тебя и остальных гостей я жду сегодня вечером на клиторий у себя в усадьбе.
– Не беспокойся за город, – заверил Алана Сивый Конь. – Я все устрою. Поезжай.
Не теряя больше времени на разговоры, кавалькада[515] отправилась в путь.
Завидев пыль на дороге, поднимающейся из-под копыт приближающихся всадников, домочадцы немедленно оповестили об этом хозяйку поместья. Сердце Циры забилось от тревожных предчувствий. Но когда Алан с Никифором, едва соскочив с лошадей и стряхнув дорожную пыль, предстали перед Цирой, она уже была готова к любому повороту событий.
Цира стоя ожидала мужа с гостем в центре большой залы поместья. За ее правым плечом, сзади и чуть в стороне, стоял на всякий случай вооруженный Кахраман.
Алан и Никифор остановились в десяти шагах от нее. Обычаи не позволяли Алану проявлять свои чувства к жене на людях.
– Дорогая жена! – Начал торжественно Алан. – Магистр Фока оказал нам честь. Он привез весть от царя царей. Наследник престола сделал свой выбор. Роман предложил нашей дочери стать его супругой и матерью их детей. Анастасия ответила согласием. Прославленный магистр прибыл в Гитио, чтобы пригласить нас в Царский город на венчание.
