— Не перетрут, — засмеялся Григорий. — Альке палец в рот не клади, откусит по локоть.
— А ты откуда знаешь? — недоверчиво спросила Серафима Ивановна. — Видел-то ее еще дитем, а тут и недели не пообщались.
— Мне одного взгляда достаточно, чтобы мнение о человеке составить. Она жениха сама себе выберет и вас не спросит.
— Это точно, — согласилась бабка.
Поговорив еще немного с Серафимой Ивановной, Григорий запер дом и отправился к Францу. Ему не терпелось переговорить с ним. «Посмотрим, что скажет этот старый плут, — думал он, с наслаждением вдыхая напитанный запахом цветов воздух. — Пожалуй, припру его к стенке. А что, чем черт не шутит, вдруг этот его камень действительно может привести к тайнику с Апостолами? Франц — мужик недалекий, сам может и не разобраться. С другой стороны, надо быть с ним осторожным. Кто его знает, что там у него на уме. Не зря же он в тюряге сидел».
В том, что его знакомец может иметь какое-то отношение к смерти старика Юркевского, Григорий не сомневался. Однако он не верил, что именно Франц убил старого партизана — слишком уж трусоват. А как насчет убийства по неосторожности, тут же спросил он самого себя и остановился. Сидевший на заборе кот, на всякий случай выгнул спину.
— Спокойно, котяра, к тебе вопросов нет, — сказал ему Григорий и двинулся дальше.
Размышляя таким образом, он миновал два квартала и, свернув направо, зашагал в конец улицы, туда, где в старой, но крепкой еще избенке своих рано умерших родителей жил Франц Куцый.
Кажется, хозяин дома появлению гостя не удивился.
— Что это тебя на ночь глядя принесло? — спросил он, доставая из буфета второй стакан.
Григорий осмотрелся и пододвинул к себе табуретку.
— Не надо, — остановил он Франца. — Не пью я.
— Ну и зря, — ответил тот и налил себе полную. — После трудового дня надо расслабляться, а иначе, как теперь говорят, крыша поедет.
— Ты ж нигде не работаешь, зачем тебе расслабляться?
— Это только кажется, — Франц хитро взглянул на гостя. — Рассказывай, чего пришел.
— Разговор у меня есть к тебе, — начал Григорий. — Серьезный.
Франц снова наполнил стакан и вдруг громко стукнул ладонью по столу.
— Гриша, ты не темни со мной. Я ж тебя насквозь вижу. Насчет камня пришел?! Да или нет?!
— И камня тоже, — спокойно продолжал пришедший, не под-даваясь на нажим.
— Ладно, валяй…
— Знаешь, я тут подумал, может нам стоит попробовать вос-пользоваться твоей подсказкой.
— Какой подсказкой? — не понял Франц.
— Камнем.
— Дальше…
— Судя по всему, камень должен как-то отреагировать на приближение к тайнику с Апостолами, — продолжал Гриша. — Не знаю как, но это непременно должно произойти. Может быть, для этого нужны какие-то особые условия.
— Что за условия?
— Не знаю… Время там или еще что-то. Благоприятствующие. Понимаешь?
Франц почесал затылок.
— Угу, — промычал он. — И что?
— А то, что я, кажется, знаю, как определить эти условия.
Куцый, не спуская глаз с Григория, ощупью нашел пачку сигарет, так же не глядя, вытряхнул одну и закурил. Кожа на скулах у него натянулась и блестела в тусклом свете единственной лампочки, отливая свинцом.
— И что ты хочешь? — тихо спросил он, выпуская в лицо гостю струйку дыма.
— Половину, — коротко ответил Григорий, выдерживая тяжелый взгляд будущего компаньона.
— По рукам!
— Это не все.
По лицу Франца поползла кривая улыбка.
— Что значит не все?
Григорий сглотнул слюну и, чувствуя, как нарастает сердцебиение, громко и отчетливо задал вопрос:
— Это ты убил старика Юркевского?
31
4 июня 1942 г. Несвиж
Латиноамериканская тропическая лихорадка неизвестного генеза приковала доктора Вагнера к постели. На следующее утро после того, как Генрих отвез босса в гостиничный номер и, вернувшись в ресторан, успел выпить пару рюмок за знакомство с невяжущими лыка Гетлингом и Штольбергом, он постучался в апартаменты на втором этаже. В руках пунктуального Генриха был бидончик молока, столь необходимого для скорейшего изгнания тяжелой хвори.
— Кто там? — раздалось из-за двери.
— Доброе утро, доктор, — я принес вам молоко, как вы просили.
— Оставьте у входа, чуть позже я его заберу, — ответил Вагнер. — Пожалуй, я проваляюсь в этих убогих апартаментах несколько дней. Не удивляйтесь, мой друг, но открывать дверь я не буду. На то есть две причины, одна из которых — я не желаю, чтобы вы меня видели в неприглядном состоянии, а вторая… Вторая — черт его знает, каким путем распространяется эта тропическая болячка. Быть может, и воздушно-капельным. Боюсь, как бы вас не заразить. У нас и так времени в обрез, не хватало еще, чтобы и вас свалило с копыт. Вы мне необходимы бодрый и здоровый.
— Что-нибудь еще, доктор? Может коньяк, минеральная вода, еще молока? — поинтересовался Генрих, с опаской отстраняясь от двери. «Вот сволочь, — подумал он, — не мог вчера предупредить о своей заразе. Нужно будет срочно зайти в аптеку и купить что-нибудь для профилактики. Широкого спектра. От этого мракобеса можно ожидать чего угодно, вплоть до пандемии лепры от Берлина до Сталинграда».
— Ничего не нужно, кое-какие запасы имеются, да и поголодать в моей ситуации полезно. Если что-нибудь понадобится — доставят с рецепции, — ответил Вагнер. — Единственное о чем я вас попрошу, так это принести планы замка. Кое-что прояснилось, и мне кажется, я смогу сам найти интересующую нас комнату. Но и вы тоже не теряйте времени даром, отправляйтесь к этому, как его, Штольгенбергу, получайте пропуск в замок и приступайте к поискам. Как только я оклемаюсь, я вас сам найду. До встречи.
— Штольбергу, — поправил Генрих. — Подождите, господин Вагнер, планы у меня с собой. — Он положил конверт на пол и ногой просунул его краешек под дверь. По ту сторону раздалось кряхтение, и бумаги исчезли. — Желаю выздоравливать, доктор.
Ответа не последовало. Штраубе вышел из гостиницы, подошел к колодцу, набрал ведро воды, поставил его на лавочку и попросил пробегавшего мимо мальчишку полить на руки. Паренек старательно наклонял ведро до тех пор, пока полностью не опустошил его. Генрих прополоскал руки, кинул несколько пригоршней воды себе на лицо, обтер холодными руками затылок.
— Откуда будешь, дяденька? — поинтересовался маленький по-мощник, изучая незнакомца.
— Оттуда, — указав головой в восточном направлении, ответил тот.
— Не зразумел, — растерялся мальчишка.
— И не надо. Спасибо тебе, сынок, — Генрих протянул мальчишке конфету и, насвистывая мелодию из «Свадьбы Фигаро», напра-вился к своему автомобилю.
«Итак, — размышлял он, — первым делом аптека, затем явка, ну а после этого нужно нанести визит Штольбергу, любезно пригласившему в гости после вчерашних посиделок. Интересно, помнит ли он о приглашении? Определенно, этим господам что-то от меня нужно, только вот непонятно, что же именно. Люди редко бывают любезны во время первого знакомства, но эти вели себя так, будто мы знакомы сто лет или появились на свет из одной утробы. Ладно, не стоит пока ломать над этим вопросом голову, надеюсь, картина прояснится в ближайшие дни. Во всяком случае, было бы глупо препятствовать построению дружеских отношений, из которых всегда можно извлечь взаимовыгодную пользу. Что ж, придется начать с поиска общих интересов. И лучше начать со Штольберга. Если уж и выбирать из двух зол, то он все-таки вызывает большую симпатию, чем этот ублюдок Гетлинг».
— Что-нибудь для профилактики лихорадки, — зайдя в аптеку, попросил Генрих скучающего за прилавком похожего на моржа пожилого фармацевта-поляка.
— Мам то, чего потшебуешь[4], — шевельнув напоминающими бивни усами, заверил аптекарь. Он поставил перед Генрихом бутыль из коричневого стекла с мутной суспензией, взял деньги и отсчитал сдачу.
— Цо то ест? — поинтересовался Генрих.
— Квас аскорбиновы, экстракт дзикей розы, алкохоль. Мойего выналазку[5], — гордо ответил фармацевт, — цо ещчэ?
— Выстрачэ[6], — ответил Генрих, забрал снадобье, смахнул с прилавка сдачу и вышел на улицу. Подойдя к машине, Генрих откупорил бутылку, взболтнул ее и вылил все содержимое себе в рот. Жидкость забурлила по пищеводу, обожгла желудок и, тихо урча, устремилась вниз по пустым кишкам. В висках застучало, в мозгах тут же почувствовалось легкое опьянение. Генрих открыл багажник. Извлек оттуда свои любимые сапоги, оторванный каблук, осмотрел их, непострадавший вернул назад, захлопнул багажник и направился в сторону сапожной мастерской. «Ну и отрава, — подумал он, — ощущение, будто выпил литр неразбавленного абсента. Но, надеюсь, аптекарь профессионал в своем деле».
— Добрый день, — поздоровался Генрих с Язэпом, — починить сможете?
