станет? – спрашивает Фредерик.
– Девушка с характером, может взбрыкнуть. Не знаю, как с таким характером графу удавалось её так долго контролировать.
– Я могу с ней поговорить. Ариелла показалась мне разумной девушкой, – предлагает принц.
– Поговорить может, но не флиртовать. Не хватало еще, чтобы она в тебя влюбилась.
– Я не стану отбивать невесту брата. Тем более, зная, что от неё зависит его жизнь, – оскорбленно отзывается Фредерик.
– Прости, сын. Я просто перенервничал, – устало вздохнув, говорит король. День у него и правда выдался не из легких. – Поговори с девушкой, постарайся расположить её к Кейну.
– Хорошо. Только и Кейн должен показать себя с лучшей стороны.
– Что ты имеешь в виду? – интересуется его величество.
– Он не хочет отсылать Салару, – без зазрения совести сдает брата Фред. Делает он это только из лучших побуждений, потому что ему хватило всего пары минут в компании Ариеллы Белфрад, чтобы понять: такая девушка не позволит себя унижать наличием у мужа под боком любовницы.
– Если я сошлю эту девицу без согласия Кейна, он всё равно вернет её. Ты же знаешь, – скривившись, отвечает король сыну.
– Она может попытаться навредить Ариелле, – давит Фред.
– А пусть попробует, – воодушевлённо говорит король. – Тогда мои руки будут развязаны, и эту девицу ничто не спасёт. Кейнар первым вынесет ей приговор, если она покусится на то, что он уже считает своим.
– А он считает Ариеллу своей? – приподняв бровь, спрашивает отца Фред.
– Еще как считает. С того самого момента, как увидел метку на её руке, – довольно хмыкнув, отвечает король Теодор.
– Ладно. Оставим пока всё как есть, – соглашается Фред и, бросив на брата, спящего крепким сном после выпитой настойки, взгляд, добавляет: – Пойдем, пусть он отоспится как следует.
Как только король и принц покидают покои Кейнара, наказав слуге, дежурившему под дверью главного стража, никого не пускать, в коридоре появляется Салара Фортье.
Подождав, пока король с принцем скроются из виду, она приближается к дверям, за которыми находится её мужчина, в намерении беспрепятственно туда войти. Но слуга, приставленный лично королем, не позволяет девушке этого сделать.
На возмущение любовницы Кейнара Нирано слуга спокойно отвечает:
– Приказ короля. Велено никого не пускать.
Зло сверкнув глазами, Салара, стремительно развернувшись, возвращается к себе в покои. В её груди громко бьётся рассерженное сердце, а по венам бежит коктейль из обиды и ярости.
Снова король и принц пытаются встать между ней и Кейном! Она, Салара Фортье, первая красавица королевства, этого не допустит! Никто и ничто не разлучит её с возлюбленным. Кейнар принадлежит только ей. И так будет всегда!
Глава 21
– Да отцепись ты от меня, кровопийца! – тряся рукой, пытаясь сбросить впившуюся мне в палец Лали, испуганно шиплю я.
Когда я проснулась от острой боли в руке, то грешным делом подумала на метку. Я никак не ожидала увидеть, как летучая мышка, впившись острыми маленькими зубками в палец, цедит мою кровушку. В первое мгновение даже растерялась от такой картины. А потом стала пытаться отцепить мышку от себя. А она, вредина кусачая, отпускать добычу не хотела.
– Ари, что случилось? – сонно, не до конца разлепив глаза, спрашивает у меня Лана с другой стороны кровати.
Вчера, болтая до поздней ночи, мы с Ланой решили остаться вместе ночевать. Так и мне спокойнее было, и ей.
– Эта поганка зубастая укусила меня! – возмущенно отвечаю сестре и, наконец отвоевав свой пострадавший палец у спасенной нами неблагодарной мышки, которая стрелой взлетает на балдахин и делает вид, что ее тут и не было, мне всё привиделось, осматриваю повреждения.
– Лали укусила тебя? – приподнявшись на локте, удивленно спрашивает Лана.
Протягиваю руку в её сторону и показываю раненый, в крови, палец. В душе зреет обида на Лали. Ведь укусила ни за что. Просто так. Я мирно спала, а она…
– Что на неё нашло? – недоуменно произносит Лана. – Нужно обработать укус, чтобы избежать заражения.
Сестра встаёт с кровати, накидывает поверх сорочки халат и, посмотрев на меня, прижимающую в груди пострадавшую руку, говорит:
– Сейчас принесу обеззараживающую мазь. Она в моей сумке. А ты пока промой палец хорошенько.
Дав наказ, Лана идёт к случайно обнаруженной вчера нами двери, соединяющей наши соседствующие комнаты.
Как только за Ланой закрывается дверь, сверху доносится громкий писк. Обиженно игнорирую Лали. Пусть лучше мне на глаза не показывается, пока я не прощу её.
Снова писк, но на этот раз мне чудится, что мышка извиняется.
– Я на тебя обижена, – говорю Лали и встаю с кровати, чтобы отправиться промыть ранку.
Лали снова пищит, и я, не выдержав, поворачиваюсь к ней лицом, чтобы наругать поганку упрямую, которая не знает, что лучше не отсвечивать, пока моя злость на неё не утихнет. Встретившись с ней взглядом, строго спрашиваю:
– Ты зачем меня укусила? За что?
Ответа я, разумеется, не ожидала услышать, просто хотелось выразить свое праведное возмущение её плохим (кусачим) поведением.
Я слышала, что животные очень хорошо чувствуют настроения своих хозяев. Когда их ругают, они понимают это. Вот и с Лали, я надеялась, получится. В ином случае, нам придется расстаться. Держать рядом с собой потенциально опасное существо, которое в следующий раз может мне в шейную артерию вцепиться, пока я буду спать, не собиралась.
– Так было нужно, – раздаётся в моей голове чей-то еле слышимый тоненький женский голосок.
Впадаю в ступор. Это еще что такое? Глюки начались? Лали заразу какую-то мне занесла?
– Ничем я тебя не заражала, – насмешливо фыркает голосок в моей, видимо, не совсем здоровой головушке. – Укусила я тебя для завершения привязки. Ты своей магией меня напитала, жизнь мне спасла. Поэтому я решила остаться с тобой. Кусаться больше не буду, – заверяет меня… кто? Лали?
Во все глаза смотрю на мышку. Она говорит, или мне нездоровится?
– Говорю. Теперь ты сможешь всегда меня слышать.
Всегда? А может, не надо?
