— Алеша, — но никто не отозвался.
На другой день после обеда он с дядьком Антоном отправился в небольшой лог за речкой пострелять из охотничьего ружья малыми зарядами. Стрелять было неудобно, так как ложе у ружья было длинное-предлинное. Но Юра выстрелил пять раз, потом еще десять — и все лучше и лучше. Подошел Борька — Табаки, стал канючить. И ему дали четыре патрона.
Через неделю приехал Дмитро Иванович. Юра выслушал рассказ о коварных зайцах и получил конфету. Потом отец и Дмитро Иванович уединились в кабинете и хохотали.
— Ну и удружил же ты мне, куме, век не забуду. Зови своего Антона. Не знаю, как и благодарить его от имени науки. Не слепки, а художественные произведения! Будут украшением музея. И фотографии с них напечатают в научных журналах.
Пришел Антон Семенович. Юре приказали уйти.
— А я все равно все знаю! — крикнул Юра, когда его выдворяли за дверь.
Вскоре его позвали.
— А ну, расскажи, что ты знаешь? — поинтересовался Дмитро Иванович.
— Можно рассказать? — спросил Юра у дядька Антона.
Тот засмеялся, виновато посмотрел на отца и кивнул головой.
— Это я предупредил дядька Антона, когда увидел, что едет Бродский. Это я спрятал саквояж с каминьцами в куст.
— Так ты же, серденько, характерник! — сказал Дмитро Иванович.
4
Ночью при свете звезд дядько Антон, Юра и Алеша спешат к пруду. Юра и Алеша несут пять длинных-предлинных бамбуковых удилищ. Они боятся опоздать к началу клева и поэтому почти бегут. Дядько Антон шагает широко-широко и рассказывает.
— Рыбная ловля и охота сближают человека с природой, — говорит он. — А что может быть роднее, красивее природы?..
Юра внимательно слушает. Только интереснее слушать не о природе, а об удилищах, крючках, лесках, поплавках, грузилах, об устройстве удочек, насадке, прикормке, а главное — об уменье удить. Оказывается, пескарь называется пескарем потому, что лежит на песке, а не потому, что пищит. Он хорошо ловится возле моста, оттого что любит проточную воду. Карпы клюют со дна, боятся даже небольшого шума. Разговаривать нельзя. А на удочке карпы бойки и сильны, и надо поводить карпа на удочке, пока не утомится, дать ему хватить воздуха и только тогда подтягивать его к берегу. И ни в коем случае не выдергивать карпа из воды через плечо, а вынимать его из воды подсачком.
Главное при ужении — спокойствие.
«Хорошо ему говорить — спокойствие, — думает Юра. — Попробуй быть спокойным, когда ноги сами бегут и так хочется поймать настоящего карпа».
Вот прошли-пробежали и опытное поле, и степь и по склону спустились к пруду. Вода черная как чернила. Тихо-тихо. Темно.
Очень трудно правильно забросить длинную леску даже при длинном удилище. Это делает дядько Антон. Он молча укладывает удилище на землю и вытягивает леску на косогоре. Молча налаживает на крючки распаренные зерна кукурузы. Дядько Антон берет удилище двумя руками и сильным рывком посылает леску вперед. Там, где на сонную черную воду, усыпанную светлячками звезд, упал поплавок, светлячки запрыгали, расплылись во все стороны.
Все пять удочек принадлежат дядьку Антону. Тремя будет ловить он, а крайние, справа и слева, он отдал Юре и Алеше.
Над водой сгущается туман. Поплавок чуть-чуть белеет. То ли клюет, то ли не клюет. Спрашивать нельзя — сиди, как привязанный. И не поймешь, то ли холодно, то ли знобит от нетерпения?
Звезды исчезают, туман белеет, небо над горизонтом розовеет. Где-то высоко-высоко курлыкают журавли. Поплавок дернулся и раз и два, поплыл в сторону, и нет его. Юра схватил удилище, дернул, а его ка-ак потащит! Конечно, Юра забыл о том, что надо «водить», и потащил к себе изо всех сил, чтобы вытянуть на берег. Ни карпа, ни крючка. Оборвал.
Юра весь дрожал от волнения и торопил дядька Антона поскорее привязать новый крючок. А тут клюнуло на средней удочке у дядька Антона. Он подсек, удилище даже согнулось в дугу, леска зазвенела, так сильно потащил карп. Дядько Антон подал удилище вперед, потом повел его вправо, пошел по берегу, то отходя от воды, то приближаясь. Затем тихо скомандовал Юре:
— Подай подсачок!
Юра не дал, а сам вошел в воду с сачком.
— Подсачивай с головы! — приказал дядько Антон.
Наконец Юре удалось зачерпнуть карпа в сачок, и он выволок его на берег. Ну и карпище! В азарте Юра даже не заметил, что промочил ботинки и штаны до колен.
А тут клюнуло у Алеши. Юра тоже схватился за его удилище, но Алеша не дал. И опять Юра орудовал подсачком и вовсе не он виноват, что карп ушел, вырвался… Дядько Антон так и сказал:
— Бывает… Подводи подсачок только снизу, как ложку под лапшу, а не надевай сверху рыбе на голову.
Дядько Антон поймал еще двух карпов. А потом клюнуло у Юры. И он «водил», потея не столько от усилий, сколько от боязни, что упустит. Дядько Антон командовал и только чуть-чуть держал за удилище. Карп был большой, килограмма три. Дядько Антон пустил его в свой садок. И Юра очень тревожился, как бы карп не выскочил, и частенько наведывался к нему. Поэтому он чуть не упустил второго карпа. Удилище поплыло, но дядько Антон поймал его.
Юриного карпа вытащили. Алеше дядько Антон тоже помог вытащить и первого и второго карпа.
Рассветало. Со стороны Грачьей рощи послышались крики, топот.
— Разрешение есть? — услышал Юра громкий голос и увидел всадника в бурке, с ружьем за плечами. В правой руке он сжимал толстую нагайку.
Дядько Антон поднялся, подошел к всаднику.
— Ты! Знаю. А почему мальчики?
— Ловлю я один, а сыновья смотрят!
— Зачем так много удочек?
— Барыня разрешила. — Дядько Антон сунул пальцы в нагрудный карман на куртке.
— Не надо! Пять удочек. Скажу управляющему.
— Кого это поймали? — спросил дядько Антон.
Второй черкес гнал перед собой небольшой табун лошадей. За ним бежал запыхавшийся Тимиш и еще двое сельских хлопцев. На щеке Тимиша темнел след от удара нагайки.
— Куда вы? — крикнул Юра.
— Не видишь?! — сердито отозвался Тимиш, пробегая.
Стоявший возле них черкес хлестнул своего коня и поскакал.
— Куда они? — удивился Юра.
— Пасти негде, вот хлопцы и загнали селянских коней на ночь в лесочек… А тут черкесы, — сказал дядько Антон.
— А что будет?
— Штраф. Лютует старый Бродский. Зря он народ гневит…
Неожиданно из кустов выскочил сельский хлопец и побежал прямо к дядьку Антону. Юра узнал в нем приятеля Тимиша — Олексу. Он жил рядом с дядьком Антоном.
Юра схватил карпа под жабры и побежал к нему показать, но тот даже не посмотрел. Каким-то сиплым голосом он прокричал:
