— Зачем это вы?
— Ну, а кто тебя вытаскивать будет, если ты там встрянешь, — буркнул Монгол. — Так, народ, давайте разобьем льда по максимуму, сколько дотянемся с берега и с причала. На сам лед не выходить!
— Не учи ученого, — фыркнула Нюра, перехватывая удобнее пешню.
***
— Давай, полным ходом. На тормоз вообще не дави. Только с разгона одолеешь.
Лис хотел сказать Монголу, что и сам все понимает, но промолчал. И Монгол, и Акинфа, и Нюра, и остальные — они многое для него сегодня сделали. Остался последний рывок, самый трудный.
— Держи на всякий, — Монгол протянул ему пешню. — Ну и если что, звони — связь тут пробивает. На крайний случай будем вызывать Равиля.
— Надеюсь, до этого не дойдет, — Лис прыгнул на бортик, бросил на корму пешню. Хотел что-то сказать стоящим на берегу людям, но вместо этого просто как-то неловко махнул рукой. И в небольшом пространстве свободной воды катер начал разворот. А потом резко взревел мотор, и белоснежный нос Чыйрака врезался в рваное крошево льда.
***
Только когда катер вылетел на простор черной воды Акколя, Лис осознал, что он весь мокрый. Мокрая спина, лоб, шея. Не потому, что жарко. И не потому, что страшно. Нет, страшно не было. Было чувство, что он должен пробиться до воды. Должен. Иначе нельзя. Иного варианта просто не существует.
Должен. И он сделал это.
В бок ударил сильный порыв ветра, катер качнуло. Лис медленно дал газу, выворачивая руль и поворачиваясь носом к тому месту, откуда приплыл. В бело-сером льду прочерчена жирная черная полоса. Вряд ли она затянется теперь. Хотя…
Лис резко дал руля, снова разворачивая катер. И так же резко — газу.
Ветер поднимал на озере сильную волну. Она была встречно-боковая, и катер сильно подкидывало. Нет, это еще не шторм. И вообще, шторма не будет — шаманы твердо обещали. Но волнение на озере приличное. Пройти из конца в конец можно, но это прогулка доставит мало удовольствия, а человека со слабым желудком еще и укачает.
Лис сильнее сжал челюсти, шире расставил ноги, пальцы его плотно оплели руль. У Лиса с желудком все в порядке. Поэтому можно и добавить газу.
***
Он заметил дым над трубой, когда был уже недалеко от берега. И в коленях на краткий миг стало мягко. Но потом Лис снова взял под контроль свое тело. Дым над трубой. Значит, с Лисой все в порядке.
Все в порядке.
Катер мягко ткнулся в берег, Лис спрыгнул. Вообще, раньше его всегда встречали на берегу Лиса и Туман. Сейчас не было никого, лишь одинокий серый большой валун.
Сердце нехорошо екнуло. Но ведь дым же над трубой есть!
И в этот момент с громким лаем с дорожки, ведущей наверх, к дому, скатился Туман. Он вилял хвостом, припадал на передние лапы, лаял, повизгивая, и хотя явно демонстрировал бурную собачью радость, но Лис отчетливо видел что-то непривычное в поведении лайки. И он быстро двинулся по дорожке.
На половине подъема он увидел Лису, и дыхание перехватило. Вот она. Живая! В порядке! И Лис прибавил шагу.
И только добравшись до верха, заметил то, что не было видно снизу.
Лиса стояла в платье. Вот вообще не сезон сейчас для платьев, еще прохладно. Сверху на платье была накинута куртка, но не застегнутая. И платью, и не застегнутой куртке имелось объяснение.
Лиса была беременна.
Кажется, про такое говорят — на сносях. Или не про это, Лис в таких вопросах не очень хорошо разбирался. Но выглядела Лиса так, будто вот-вот лопнет. Что все, это край, это финал, дальше некуда. Дальше надо рожать. По крайней мере, Лису именно так и показалось.
Последние метры он прошел медленно. А потом остановился рядом и замер.
Лис смотрела на Лису, пытаясь осознать то, что видел. А она стояла неподвижно и молчала.
Она беременна. Беременна. И выглядит так, будто вот-вот родит. Это словно столкнуло Лиса с какого-то внутреннего тормоза. И мысли полились. И не только мысли.
— Тебе… тебе когда рожать? — голос прозвучал хрипло.
— Кажется… кажется уже сегодня, — так же хрипло отозвалась Лиса. — У меня с утра… ну, началось.
— Ты в своем уме?! — сорвался и заорал Лис.
У нее задрожали губы.
— В чем ты меня обвиняешь?
— Ты же знала! Наверняка знала! — он пытался посчитать, когда был зачат этот ребенок. Ясно, что летом, но когда?! Простые математические подсчеты оказались ему неподвластны. — Ладно, может, ты не знала осенью, когда оставалась! Но когда мы прилетали на вертолете, ты наверняка знала! Знала!
— Знала, — так же тихо отозвалась она.
— Так какого черта, Лиса?! — он мог только орать. Орать, чтобы вдохнуть побольше воздуха с криком. Но никак не получалось. Воздуха по-прежнему не хватало, и в груди кололо. — Как ты могла?! Почему ты не сказала?!
— А почему ты на меня кричишь? Ты… ты не рад этому ребенку?
— А я должен быть рад?! Твою мать, Лиса! Я пробивался к тебе через лед, потому что в поселке Акколь еще не вскрылся. На озере волна такая, что катер подлетает! Как я тебя довезу, как?! Или что — ты будешь рожать здесь?! Или в катере?! Черт, Лиса…
Он резко взмахнул руками, а потом бессильно их опустил. Выдохнул глубоко.
— Тебе нужно что-то взять с собой?
— Да, — так же тихо отозвалась она. — Вот.
Только тут Лис заметил стоящий у ее ног рюкзак. Молча подхватил его, закинул за плечи и обернулся. Спуск к берегу сырой и скользкий. Еще и это… Лис на секунду, только на секунду зажмурился. А потом развернулся и подхватил Лису на руки.
— Что… Что ты делаешь?!
— Лучше молчи.
***
Лиза смотрела на его поджатые губы, в обычном состоянии крупные и даже пухлые, на сжатые челюсти, на прищуренные глаза. В этот момент катер в очередной раз подлетел на высокой волне, упал вниз. Все тело отозвалось волной боли, и Лиза не сдержалась — охнула. Лис повернул голову.
— Ты как?
— Нормально. Все в порядке.
Лиза не покривила душой. Теперь, вот именно теперь она точно знала, что все в порядке. И все будет в порядке. У них есть еще несколько часов, Лиза была в этом уверена. В ней словно тикали какие-то внутренние часы, и их показания Лиза умела считывать довольно точно. Еще есть часов шесть. Или восемь. И озеро они должны успеть пройти, пока схватки еще не слишком сильные. Это пока даже и не схватки — предвестники.
Так что все в порядке. Лис рядом. Теперь точно все в порядке.
Но еще пару часов назад все было не в порядке. Еще утром Лиза стояла посреди дома в состоянии полнейшего ужаса.
Страх подкрадывался к ней за эту зиму не раз. Не раз Лиза пожалела о своих словах: «Я останусь здесь».
Тогда, в октябре, Лиза точно не знала, что ждет ребенка. Но подозревала. Однако ничего не сказала и не сделала. Почему-то. Лиза себе не могла объяснить, почему. Может, надеялась, что эта задержка — просто задержка. Но это оказалось не так.
А когда у ее дома совершил аварийную посадку тот вертолет… Когда прилетели спасатели… Тогда Лиза уже знала точно, что беременна. Она попыталась вспомнить, что чувствовала тогда. Какую-то странную непреходящую эйфорию. Невероятный прилив сил — Лиза тогда казалась себе всемогущей. У нее ничего не болело, ее не тошнило, вот вообще никаких тревожащих симптомов. Только не приходят менструации. И буквально за неделю до инцидента с вертолетом, лежа в кровати, Лиза вдруг ладонью почувствовала, что она, ладонь, слегка выгибается вверх. Что ее живот уже не совсем плоский. Первый, видимый признак того, что она ждет ребенка. Что он там. В ней. С ней. Ребенок ее и Лиса.
Эйфория, да. Именно этим чувством тогда была полна Лиза. Эйфория, ощущение того, что ей все буквально все по плечу. И все же она бы, наверное, улетела с Лисом. Слишком сильной оказалась неожиданная радость, когда Лиза увидела его. Она бы улетела, если бы для нее нашлось место в вертолете. Тогда. Сразу. Но его не было. Начальник спасателей сказал: «Девушку взять не смогу». Правда, потом он добавил про эвакуацию. Но уже — нет. Нет, Лизе не нужна эвакуация. Ей не нужно, чтобы за ней специально высылали вертолет. Что с ней, в конце концов, происходит? Она беременна. Она ждет ребенка. Это состояние естественно для женщины, это не болезнь. Единственный момент — роды. Но Лиза уже примерно прикинула, что срок у нее в середине апреля, не раньше. А значит, Лис успеет ее забрать.
