из этой брони?
Эвелина в ответ рассмеялась — звонко и так весело, что разулыбались даже предельно серьёзные портниха с помощницами.
— Точно ты! Фрида, Фрида, моя любимая старшая сестрёнка!..
— Платье очень тебе идёт, Эви, — перебила Фрида, зная, что это «Фрида, сестрёнка, Фрида!» может продолжаться до бесконечности. Когда-то это умиляло, но сейчас Фриде хотелось поздороваться и отправиться в гостевую башню, проверить как там Мира. Воображение рисовало заплаканную девочку, мечущуюся от сундука к сундуку. «Глупости, — одернула себя Фрида. — Ей, несомненно, помогут. Матушкины слуги отлично вышколены». Но всё равно лучше проверить самой.
— Правда? — Теперь Эвелина рассматривала в зеркале уже себя. — Правда, правда, правда? О, этот цвет, Фрида, он изумителен! Наша матушка такая искусница, она так хорошо знает, что мне нужно и что подойдёт, мне так повезло!
— Это она выбирала?
— О да, Фрида, наша матушка просто чудо!
— Да. Конечно. — «Уж любимой дочери-то могла бы позволить выбрать хотя бы цвет самой!» — подумала Фрида. Леди Уайтхилл всегда лучше дочерей знала, что им нужно, начиная от цвета первого бального платья и заканчивая супругом. Впрочем, Эвелина расстроенной не выглядела. «Вот бы и мне находить радость во всём», — вздохнула Фрида. Цвет Эви действительно очень шёл.
— Фрида, милая, матушка и тебе платье приготовила. Ты же едешь на бал со мной, правда? Она подыщет жениха и тебе!
Фрида и так это знала, но сердце всё равно ёкнуло: подыщет, уж конечно. Но, видят боги, это в последний раз!
— Платье? Какое… — Фрида обернулась и уставилась на… платье. Уже готовое. Изумрудно-зелёное, атласное, с открытыми по последней моде плечами, с глубоким, сердечком, лифом, тугим корсетом, пышной юбкой и вышивкой такой богатой, что Фрида тут же пожалела мастерицу: наверняка все глаза себе испортила, создавая этот шедевр. Крупные шестигранные изумруды, блёстки алмазов, мелкие, как капельки, нефриты и даже кошачий глаз украшали подол и лиф. И ярким акцентом на одном из рукавов сверкала подвеска из лунного камня.
— О… — только и смогла выдохнуть Фрида, пока Эвелина, сияя от восторга, щебетала:
— Правда, оно прекрасно? Ах, Фрида, милая, тебе же так идёт зелёный!
«Ну да, и именно потому я таскаюсь в нём на каждый бал», — мысленно вставила Фрида. Леди Уайтхилл всегда заказывала ей только зелёные платья, и обязательно насыщенных тонов, хотя самой Фриде нравились нежные, пастельные. И, желательно, синие или сиреневые.
— Сестра, ах, милая, ты будешь самой красивой!
Фрида посмотрела на отражение Эвелины и подавила честное: «Вряд ли».
— Леди, позвольте… — К Фриде подступила портниха с одной из помощниц. Вот уж кто платьем старался не выделяться: на портнихе, немолодой уже строгой женщине было коричневое бархатное, а на помощнице — грязно-синее, уходящее в серое. К тому же, как заметила Фрида, застиранное. «Бедные девочки, неужели, имея таких богатых клиенток, как моя мать, портниха им почти не платит?»
Фрида дала увести себя за ширму, раздеть и упаковать в платье. Корсет, естественно оказался жёстким — Фриде пришлось держаться за стену, пока его утягивали. Но хотя бы юбки получились не неподъёмными — на свой первый бал Фриде пришлось тащить на себе платье весом не меньше чем в пять стоунов. Это за вычетом украшений, которые ещё стоун точно добавили, а то и два.
— О, Великая Богиня! — пропела Эвелина, глядя на Фриду в зеркале. — Ты ве-лико-лепна!
— Х-ха, — только и смогла сказать Фрида, и портниха, бросив на неё быстрый взгляд, приказала помощнице ослабить корсет. Сильно легче от этого не стало.
«Я прокляну этот бал ещё до того, как он закончится», — тоскливо подумала Фрида. Будь её воля, ничего такого роскошного и трудно носимого она бы не заказала. Но матушку точно не переспорить, а значит…
Фрида подозвала портниху и принялась дотошно объяснять ей, где в платье нужно сделать потайную складочку — а лучше и в лифе тоже — и какую сумочку к торжеству успеть сшить, а также как украсить. Сумочка Фриде была очень нужна: куда ещё положить парочку зелий — так, на непредвиденный случай? Это милая, возвышенная Эвелина могла восхищаться балом, а Фрида отлично знала, что отнюдь не все сиятельные лорды галантны и хорошо воспитаны. Особенно после проигрыша в вист и бутылки шерри.
С примеркой управились быстро, и Фрида с превеликим удовольствием сняла свои бальные доспехи, надела простое дорожное платье и пожелала Эвелине, работа над платьем которой была ещё в самом разгаре, удачи.
— Зайди ко мне вечером, сестрёнка! — умильно хлопая ресницами, попросила Эвелина. — Пожа-а-а-алуйста. Я столько всего хочу тебе рассказать!
Фрида предпочла бы выспаться, но это же Эви…
— Конечно, милая. Между прочим, ты не знаешь ли, где сейчас может быть Уилл?
Эвелину вопрос отчего-то рассмешил. Впрочем, она всегда через слово смеялась.
— О, ну конечно же в поле!
— В поле? Эви, что ему делать в поле?
— Ты бы видела, сестра, он такой прекрасный наездник!..
«И его гувернёр позволил десятилетнему мальчику скакать в поле под дождём?» — изумилась Фрида. А вслух сказала:
— Отлично. Как раз и посмотрю.
— Ты обещала, Фрида! — пропела ей вслед Эвелина и тут же снова рассмеялась. Как ручеёк в солнечный день…
У конюшен Фриде пришлось ещё немного подождать, пока ей приведут коня. Юный лорд Уильям действительно поехал в поля, а гувернёр… ну, так с гувернёром и поехал. Фрида, последний раз видевшая Уилла шестилетним мальчишкой под опекой няни, только удивилась, что за странного гувернера наняла матушка. Кататься в полях, в дождь… Ладно бы Уилл сбежал, это было бы понятно — он и раньше был непоседливый, няня ему даже руки пару раз связывала. Всего пару, потому что леди Уайтхилл быстро это заметила и оправдания, что другие благородные семьи одобряют подобный метод воспитания, мисс Витек не помогли. «Девочек — пожалуйста! — возмущалась леди. — А Уилли наследник!» Впрочем, и сбегать Уиллу больше не давали: матушка следила. Действительно, зачем связывать мальчика в поместье, полном слуг? Ребёнку можно испортить жизнь другим способом: против телесных наказаний леди Уайтхилл ничего не имела.
В полях серое небо низко нависало над серой травой — просто туман поднялся и висел в воздухе, а дождь превратился в морось и вмиг намочил Фриде платье (шляпку она оставила в доме). Костюм-амазонка лучше бы подошёл, но Фриде не терпелось увидеть брата. К тому же, она и сама любила верховую езду — а по деревне да мимо школы не больно-то одна поездишь. Особенно когда в деревне ты слывёшь ведьмой, а в школе на тебя косо смотрят за то, что занимаешь место мужчины. Нет-нет, Фрида прилично сидела дома
