Почти безучастной. Где-то в дальнем уголке сознания пульсировала тревожная мысль, с каждым ударом сердца становясь все более ясной: останови его. Иначе ты не выйдешь из Места Уединения, а рабириец умрет на рассвете. Останови, иначе погибнут Каури Черный Шип, Медвари, Дайен и те, кто с ними. Останови, или Проклятие Рабиров соберет неслыханную кровавую жатву.
«Нужно сделать что-то… прямо сейчас», — вдруг совершенно отчетливо подумала Айлэ. И сама удивилась, когда ее рука, преодолевая темную силу наложенного заклятия, поползла по такому мягкому, упругому ковру в настойчивых поисках… чего?
Чего-нибудь… подходящего.
Упавшая тарелка. Не годится. Осколки разбитого бокала — едва не порезалась. Нечто скользкое, округлое, увесистое, что с трудом удалось захватить в ладонь. Бастиан навалился на нее, его лицо, обрамленное ореолом серебристых волос, раскачивалось над ней в такт хриплому дыханию — глаза закрыты, на лбу проступили мелкие бисеринки пота. Айлэ подтащила неведомый предмет поближе, согнула руку в локте, зажмурилась, и, не целясь, нанесла единственный сильный удар. И тут же ощутила, что воля и тело ее обрели свободу.
Раздался короткий хруст — словно, упав на камни, разбился глиняный кувшин. Что-то теплое брызнуло в лицо, разлетевшись мелкими липкими каплями. Бастиан не издал ни звука, просто обмяк, сделавшись невыносимо тяжелым и придавив девушку к полу. Несколько прядей его волос попали баронетте в рот, она с отвращением их выплюнула.
Открывать глаза по-прежнему не хотелось. Упираясь локтями и извиваясь, Айлэ медленно выволокла себя из-под не подающего признаков жизни тела, как наяву, видя эту картину в своем воображении. Отползя подальше, она наконец рискнула разомкнуть веки. Тот же полусумрак, те же моргающие свечки. Лежащая ничком фигура со свернутой набок головой. Лицо у Бастиана было удивленное, из проломленного виска вытекло немного темной крови, блестящей лужицей застывшей на ковре. Баронетта поискала вещь, так удачно подвернувшуюся ей под руку, и обнаружила валявшийся неподалеку магический шар, с одного бока слегка испачканный в чем-то темном, влажном на вид.
«В собственной постели, по собственной неосторожности, от того, что принадлежит ему самому…» — кажется, именно так говорилось в пророчестве?..
Снаружи не долетало никаких признаков тревоги — маленькое досадное происшествие в покоях Властителя пока оставалось тайной. Айлэ попыталась заставить себя думать о том, как ей поступить. Одеться и как ни в чем не бывало выйти? Ждать, пока кому-нибудь не придет в голову заглянуть в комнату? А что, если никто сюда не придет? Ее бил озноб, ей казалось, что в тенях что-то мелькает, подкрадываясь к ней, что колдовской шар тускло мерцает и внутри него, как рыба о тонкий лед, ударяется чья-то рука, оставляя белые царапины… Мысли, ползущие медленно и неповоротливо, споткнулись о тончайшую нить, сплетенную из золотой канители. Что-то такое надо было сделать с этой нитью, по-прежнему обвивавшей левое запястье… Точно, разорвать.
Баронетта с трудом просунула под невесомый браслет указательный палец правой руки и дернула. Нить не поддалась. Девушка потянула сильнее, и блестящая жилка, сдавшись, с еле слышным треском лопнула, скользнув вдоль руки и упав на ковер.
Ничего не произошло.
Айлэ не помнила, сколько просидела в углу, съежившись и кутаясь в обрывки своих черно-серебряных вуалей. Свечи таяли, лужица крови стала чуть больше и загустела, а обещанная помощь все не появлялась. Казалось, минула целая вечность, прежде чем золоченые створки дверей сотряс тяжелый удар.
Глава шестая. Перемена участи
15 день месяца Таир.
Сам Бастиан призвал девчонку к себе, — выпалила Каури Черный Шип, едва перешагнув порог небольшой уютной залы, где уже собрались прочие заговорщики: Медвари, Идалир и Дайен. — Ее ведут к Месту Уединения — в своих пристрастиях наш Повелитель весьма предсказуем… Жезл, как всегда, при нем, у дверей скучают пятеро «алых». Пора?
— Час настал, — кивнула Медвари. — Согласно пророчеству или вопреки ему, сегодня решится наша судьба и, может статься, судьба Потаенного Града. Идалир, твоя Изумрудная Сотня готова выступить?
— Да, — коротко ответил сотник.
— Идалир, я вижу, тебя что-то смущает, — мягко сказала альбийка. — Что-то не так?
— Госпожа, — воин с золотым дубовым листком на камзоле потер лоб ладонью, собираясь с мыслями, — мои воины готовы к выступлению, и момент подходящий — в Альвар на праздник Дня Солнцестояния собралась большая часть наших сторонников, в том числе несколько вельмож, сопровождаемых собственной гвардией… Однако Бастиан не слеп и не глуп, он способен читать в умах подданных, как в раскрытой книге. Древесный Чертог наводнен Алой Сотней, караулы удвоены, вход и выход из дворца возможны только по предъявлении особого знака… Лесные Стрелки и «пурпурные» гладиаторы Ирваста окружили расположение Изумрудной Сотни. Пока они осуществляют надзор не слишком навязчиво, но, скорее всего, к утру Бастиан отдаст приказ о взятии под стражу подозреваемых в заговоре. Будет большая кровь…
— Это всего лишь означает, что пути назад у нас нет, — пожала плечами Каури. На лице воительницы читалась мрачная решимость. — Разве не об этом мы говорили совсем недавно? Мы почти бессмертны, оттого терпения нам не занимать. Но, проклятье, даже терпению бессмертных есть предел! Или лучше и далее влачить жалкое существование, зная, что твое притворство не имеет смысла и в любой момент тебя могут исключить из числа живущих?!
— Медвари, позволь узнать: ты и впрямь веришь во всю эту чепуху с пророчеством? — поинтересовался Идалир.
— И да, и нет, — рассеянно ответила альбийка. Прежде чем продолжить, она поднялась со своего кресла и отдернула тяжелую штору вдоль одной из стен — открылось высокое стрельчатое окно, забранное простым стеклом. В темноте за стенами Чертога мигали редкие огоньки факелов. — Я не могу представить, что девочка сама по себе способна причинить Бастиану какой-нибудь вред — разве только сам Предвечный направит ее руку. Но многие из тех, кто прежде сомневался и выжидал, расценили ее появление как знамение свыше, признак того, что небеса на нашей стороне. Теперь ряды наших сторонников выросли, и боевой дух высок как никогда. Из-за одного этого можно считать, что девица Айлэ выполнила свое предназначение. Жаль будет, если она погибнет…
— Она вошла к Бастиану, — подал голос доселе молчавший Дайен. Маг был бледен и взволнован.
— Теперь и впрямь пора, — Медвари выпрямилась, на миг прикрыв глаза и сцепив пальцы в жесте безмолвной молитвы. — Идалир, поднимай своих воинов. Каури, Дайен, вы помните, что вам делать. Я призову остальных.
