Забираю у нее кружку, допиваю, развернувши тем местом, где прикладывались ее губы. На хрена мне это нужно?! И как? Не замечая, перешагиваю красную линию и начинаю этот обмен энергетическими потоками.
Надо прекратить. Закрыть шлюз и избавиться от наваждения. С видимым усилием гоню вдох и переключаюсь.
— Ева, если боишься, мы можем вернуться — не оставляю попыток, отговорить ее.
— Вавилов, ты за кого меня принимаешь? — смеется, а в глазах дикий ужас.
Да, блять. Мои заслоны гнуться. Закончить к херам этот цирк и увезти домой.
— Хочешь я тебя поцелую? Для храбрости — выдаю тайное желание и хрипну, как от простуды, слова летят с треском.
— Нет, поцелуи — это слишком интимно — задвигает беличью философию.
Держу при себе порыв напомнить, что грани интимности, ночью мы переступили раз двадцать. Мой порочный ангел. Долбанная лирика. Смотрю на нее и не могу удержаться. Мне по жесткому кайфу, просто быть с ней рядом.
Ты мое лекарство от страха.
Всплывает в голове случайное признание. Приходится тормозить и не предложить затянуться. Мне бы тоже не помешало, впустить в легкие ее запах, как кислород. За себя я не переживаю. А вот за нее. На новизне ощущений, временами не успеваю подстраиваться.
— Ладно, я тоже не хочу — выдаю после затянувшейся паузы.
Она бесконечно облизывает губы. Привлекает, притягивает. Создает интригу своим запретом. Нельзя отвлекаться. Повторяю снова и снова. Уже как заложенный алгоритм, выскакивает с периодичностью при нашем контакте.
Ева выходит из салона. Я иду за ней, попутно осматривая территорию. На улице дождь и температура под минус. Этот мудило заставил ее вырядиться в цветные лоскутки, еще и босоножки. Коллекционер, сука! бронхолегочных заболеваний.
— Еб. что случилось? — на полном ходу толкаю ее и успеваю подхватить.
— Застежка расстегнулась, — как нарочно надувает свои губки, задерживаюсь глазами, а потом слишком резко отталкиваю. Ловлю в ее глазах отражение. Обида и страх. Считываю это с легкостью.
Она боится и идет. Что за невозможная девушка. Таких у меня никогда не было. Во всем. Начиная с волос и заканчивая желанием, оставить ее себе.
С ее губ рвется смешок.
— У тебя истерическое? — резко выкидываю, злясь за неуместные мысли. За то, что эмоции валом лезут из каждого угла подсознания.
— Историческое, — кривит мои интонации.
Компания утырков на входе, не скрываясь, трахают ее глазами. Один целится, пристроится следом. Ева впереди, я немного отстаю. Парень, не чуя подвоха, идет за ней. Рывком прижимаю его к стене.
— Э-э бля! че за дела… — он осекается, когда давлю на затылок, пригвождая мордой к бетону.
— Девушка занята — сухо, но жестко говорю сверху.
— Понял. Бро, извини.
Отпускаю его, хотя на подкошенных нервах, с удовольствием разрядился бы в драке. Разрываюсь желанием отпинать всех четверых за то, что на нее смотрят, загоняя сальные взгляды под платье. А вот это совсем неожиданно.
Еще раз кидаю предупредительный выстрел глазами в подозрительно притихшую стаю. Блять конфликт тут не в тему. Но будем надеяться обойдется.
Ева с медленно угасающей смелостью останавливается. У меня за брюшной полостью скапливается непонятное жжение. Все нутро протестует, в предчувствии полной задницы.
Все же рассчитал. Нет слепых зон. Она у меня как на ладони. Играть контры мне не впервой, но чтобы так. Без определенности и в довесок нести ответственность за чью-то жизнь, еще не приходилось. Мельком смотрю на мобильник. Маяк четко отслеживает каждый ее шаг. Прикрепил к низу бабочки.
— Подожди, мы забыли — окликаю ее и не без отвращения к действиям, надеваю браслет. Еву заметно перетряхивает. Почти невидимым жестом касаюсь ее ладоней. У нее не пальцы, а лед.
— Ева, если не сможешь, уходи и жди меня в машине. Воинственно вздергивается и настырно твердит на повторе.
— Могу.
Мы расходимся. Нужный ей столик подсвечивает кроваво красная муть и рассеивается в полумраке фигурами бабочек. Ниша крадет очертания, но когда фокусируешь взгляд, видны колебания свечки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пробираюсь через толпу танцующих, не отрывая глаз не на секунду. Она садится, нервно перебирая салфетку на столе.
Пить я не собираюсь, но сидеть за пустым столом уперевшись глазами в одну точку, более чем подозрительно. Кидаю купюру официанту на поднос и заказываю без заморочек кружку пива.
— Какое? У нас четырнадцать видов — начинает перечислять.
— Темное нефильтрованное — отбиваю, его устное меню не глядя. А сам набираю Еве сообщение, давая понять, что мне отсюда ее прекрасно видно. Потом еще одно с фотографией пьяного соседа с соломинкой во рту.
Ева улыбается читая. Беспрерывно дергает подол блестящего платья, испытывая дискомфорт. Ей идет. Черт, даже слишком. Но мне больше зашел беличий неформат. Шубка, спортивный костюм и охуенное, до свода челюсти, белье.
Держу ее в фокусе, когда прямо перед лицом на столик усаживается пьяная девка.
— Я Аля, — налегает, маяча перед глазами рукой и пытается подцепить за подбородок, — Ну-у посмотри на меня.
Перевожу взгляд на оборзевшую блондинку.
— Съебись отсюда! — грубо выговариваю, чтобы отбить желание и не менее грубо спихиваю со стола.
Она, пошатнувшись, прыгает. Уходить не спешит.
— Чо псих, я же чуть не упала, — с размаху плюхается на колени, пуская пары перегара над ухом, — Меня это заводит, обожаю мутных красавчиков.
Без церемоний заламываю руку, проникающую за ворот рубашки назад
— Еще раз тронешь, сломаю руку. Вали. — жму не сильно, только припугиваю.
— Ты охуел! Так с девушками обращаться.
Ловлю урывками, что к Еве подходит официант. Похрен на этот балаган, надо тащить ее в машину. Не успеваю и дернуться, как передо мной стягивается толпа под вопли нозящей курвы.
Работаю кулаками налево и направо, разбрызгивая удары без разбора. Но тут, цепная реакция, чем больше падают, тем больше подтягиваются.
Перемещаю внимание на драку, чтобы не получить оглушающим по башке. Ярость натапливает по самую макушку. Как дикий зверь, разбиваю в кровь кучу живой плоти.
Заслона из отморозков намертво перекрывает весь обзор. Так не пойдет, хватаю ближайшего и зажимаю локтем ему шею.
— Еще кто рыпнется, сверну не задумываясь — толпа оседает и расступается, тащу пацана как прикрытие, чтобы быстрей добраться до Евы.
Ее столик пуст. Вот здесь, оглушающий с маху летит изнутри. Только не это. Я не могу ее потерять. Усиленно перкатываю воздух легкими. Давлю и запускаю отбойный ритм сердца.
Трезвая голова. У меня должна быть трезвая голова.
Адреналин впахивает на полную катушку. Сепарирует и вываливает кучу эмоций. Страх, в помешательстве с гневом, дает ядерный толчок. Бьет под ребра и ломает плотину. Вымешивает особый сгусток боли по всему телу.
Откидываю щенка в сторону, по маячку направляюсь в туалет. Еще не доходя, вижу, как движение смещается, в направлении к черному входу и там останавливается.
Уже бегом, пересекаю узкий переход между залом и подсобкой. Возле двери подошва с хрустом мнет какой-то предмет, красная точка на карте гаснет. Я опускаю глаза.
Твою блядь!
Под ботинками лежит, растоптанная бутоньерка с белым цветком.
глава 32
Скидываю, тяжелый метал двери в сторону, стараясь игнорировать гул в ушах, от запредельно качающей в висках крови.
Тимур на контроле. Он не даст, им уйти.
Полутемный закоулок с просвечивающей лампочкой. Пара мусорных баков напротив. Зажимающаяся парочка в углу. Больше ничего.
Сгоняю рывком воздух, пар оседает в темноте. Делаю вдох и затягиваю обратно, словно вбираю в себя момент точки невозврата.
Пока быстрым шагом направляюсь к повороту, сдерживаю кокон тревожащих мыслей. Замораживаю клетки мозга, мешая перерабатывать. На рефлексах и инстинктах. Чтобы не пропускать поросль обжигающих помутнений.
Никогда не прогибался под обстоятельства. Никогда не поддавался чужому мнению, если моя чуйка упорно твердит обратное.
