Титова и Шалевич расстались с тяжелым сердцем: Вячеслав с ощущением, что его бросила возлюбленная, Валентина – с чувством, что любимый так и не понял, что она все это время, как каждая нормальная женщина, ждала продолжения их, как Титова сама говорила, «воздушного романа» без каких бы то ни было обязательств, когда дни проносились в сумасшедшем угаре обожания, кратких встреч и бесконечных расставаний. И как-то Валентина призналась, что Басов, наверное, своим фантастическим чутьем уловил это ее одиночество, незащищенность – «Басов подобрал ко мне ключ, понял, что я бездомна и хочу замуж» – и сделал тот единственно правильный шаг, который был закономерным для него самого и желанным для его избранницы.
Но, говоря «Басов увел у меня Валю Титову», Вячеслав Шалевич не мог не признать, что для Владимира Басова чувство к Титовой было любовью с первого взгляда. И подлинностью этого чувства он завоевал ее сердце в честном мужском «соревновании» – сила личного обаяния Басова и красота его любви сделали свое дело. Правда, Вячеслав еще долго думал о «своей» Валентине, а однажды даже пригласил ее на премьеру спектакля «Варшавская мелодия» в Театр Вахтангова, где играли Михаил Ульянов и Юлия Борисова и сюжет которого был, как ему казалось, очень похож на историю их любви. Но Титова приехала на спектакль совсем другой, чем он ожидал ее увидеть, – шли съемки фильма «Щит и меч», и у Вали вместо роскошных русых волос была короткая стрижка жгучей брюнетки. Валя стала старше – взрослая, уверенная в себе красивая женщина, и Вячеслав отступил, закрыл все в себе с того дня навсегда. А Титова сожгла все его письма – две толстые пачки, чтобы не обижать Владимира Павловича, не тревожить его призраками своей прошлой любви. Теперь для нее существовал только он один – муж, отец ее детей, обаятельный мужчина, гениальный актер и режиссер.
Валентина переехала к Басову в кооперативный дом «киношников» на улицу Пырьева, где у них были три небольшие комнаты и стандартная по тем временам кухня. Но в этой обычной для возводившихся в те годы блочных домов квартире были высокие потолки и всегда было тепло и сухо. И уютно, потому что впервые у Валентины наконец появилось свое гнездо, которое она принялась благоустраивать и «одомашнивать». В 1964-м у них с Басовым родился сын, которого назвали в честь матери Владимира Павловича Александром, а через пять лет – дочь Елизавета.
Правда, первое время молодая жена известного режиссера сталкивалась с незнакомым ей прежде явлением – звонками многочисленных басовских поклонниц. Звонили в основном уверенные в себе женщины – так Титова чувствовала по требовательным и властным голосам звонивших и предполагала, что у них либо уже что-то было с Басовым в прошлом, либо намечалось ими в ближайшем будущем. Поначалу она отвечала коротко, что Басова нет, а потом стала разыгрывать из себя домработницу, с любопытством и даже с каким-то азартом сортируя и записывая звонивших по голосам и претензиям. А однажды на основании скопившихся у нее «данных» просто предъявила мужу ультиматум, совершенно серьезно (товстоноговская школа!) заявив, что если звонки не прекратятся, то она «прекратит» Басова – поставит горячий утюг ему на лицо. Этот полушутливый, полусерьезный демарш возымел-таки свое действие – звонки с того времени практически прекратились.
Валентина Титова:
«Я Басова никогда не пытала, где он был и с кем. Хотя знала больше, чем он об этом догадывался. Просто чувствовала. Но я никогда не устраивала скандалов и сцен. Вы спрашиваете, почему я молчала? Потому что знала, что ни к чему хорошему это не приведет. Ну, поругались, подрались – не царское это дело. Хочешь остаться царицей – будь царицей. Не надо знать того, что не надо знать. А если хочешь все знать, то свихнешься через два месяца. Все мужчины на кого-то смотрят, а у режиссера это еще и профессия, так что же теперь – ложись и помирай? Бессмысленно.
Сколько раз Басову его поклонницы говорили: «Владимир Павлович, вас же не ценят (это о жене), а я вас так ценю, так ценю!» А я думаю – так ты же курицу не умеешь готовить, ценительница! Режиссеру ведь кушать надо, ему нужно все подать вовремя, чтобы я ни секунды у него не украла, чтобы он не видел, как я глажу, стираю, мою. Пара – это совсем другая привязанность, другое содружество. Это не открытка, которую носишь и показываешь другим. Жизнь вместе – это забота о том, чтобы он выспался, был сыт, чтобы у него не промокли ноги, и, если кто-то позвонил и испортил ему настроение, надо немедленно снять этот негатив. Надо все время выравнивать положение. Можно идти на конфликт, а можно выравнивать. И я не должна мешать со своими мерзкими разговорами – подруги, мол, чего-то там сказали – нет, толькоон. Только он. Алтарь».
Особый дар Титовой – женская мудрость. С самого первого дня их совместной с Басовым жизни она знала и помнила главное – это он ее выбрал, увидел и выделил из других женщин, назвал женой, определил жить вместе, растить детей. Она знала свое значение и место в его судьбе – жена, главный человек в его жизни, стержень, лоза, – но никогда не создавала из этого проблему. У них была идеальная семья, очаровательные дети. Титова играла в фильмах своего мужа – так он хотел и делал это порою вопреки мнению высокого начальства: одно время в кино было хотя и краткое, но неприятное поветрие, когда режиссерам настоятельно не рекомендовали превращать свои фильмы в «семейные междусобойчики», запрещая им снимать своих жен-актрис. Басов с удовольствием сам снимал Титову и – порой скрипя зубами – позволял ей сниматься в фильмах друзей-режиссеров – Кулиджанова, Данелии, Таланкина. С одной стороны, он очень гордился своей талантливой женой, с другой – по-своему оберегал ее. Валентина вспоминала, что, отправляя ее на очередные съемки, Басов часто выдавал ей «проездные» – карманные деньги на случай, если что-то в работе не заладится – не удастся найти общий язык с режиссером или номер в гостинице забудут заказать (и такое иногда случалось), и она может спокойно тут же самолетом вылететь обратно – домой к мужу, к семье.
Их друзья и соседи по дому на улице Пырьева, впоследствии переехавшие в их квартиру, Илья и Елена Миньковецкие вспоминают дни «совместной» жизни с Басовым и Титовой, как самые светлые и радостные в их жизни: «Мы четырнадцать лет прожили бок о бок вместе с ними, день и ночь, в одном подъезде. Они могли вечером к нам прийти, посидят, поговорят, потом вдруг в два часа ночи предлагают – давайте супчика поедим! А мы-то супчик уже съели. И тогда Басов – у нас свой есть, ну-ка, Валя, принеси! Или, наоборот, Валя могла у нас жарить мясо, а потом скажет – ну, все, тут у меня ничего не жарится, пойду-ка я туда, домой то есть. Когда они были в хорошем настроении, с ними было безумно интересно. Басов очень любил Валю, а она была ему преданна. Она очень умная, с юмором, у них был дуэт юмористов. Валя в доме командовала, она вообще чистюля невероятная, дом содержала в идеальном порядке, готовила великолепно. И даже если Басов что-то в кабинете строчил в своих бумагах, а Валя в этот момент кричала «Басов!», то он срывался по первому же ее зову. Он обожал ей помогать. Они были легкими на подъем, Басов мог прийти и сказать – Илья, собирайтесь, поехали во Владимир, или – я должен вам Суздаль показать. И мы собирались и ехали своим ходом – на машинах. Их младшая, Лизочка, еще в коляске была, так она в этих поездках жила в корзинке – Басовы «бросали» эту корзинку в «Волгу», звали нас, и мы отправлялись в путешествия. Это такая замечательная пара была – Басов и Валя!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
