23 января он получил следующие инструкции: уничтожить радиостанцию, если возможно, схватить Формиса и вывезти его в Берлин. Той же ночью он подал из окна своей комнаты сигнал карманным фонариком и сбросил веревку, по которой поднялся еще один агент СД, В. Геч, присланный из Германии на помощь Науйоксу. Геч был громадного размера детиной, специализирующимся на удушении с помощью веревки. Они прошли к комнате Формиса, чтобы устроить там засаду, однако, вопреки их расчетам, хозяин оказался дома. Но вместо того чтобы уйти, Науйокс постучался в дверь и сказал, что он — из гостиничной обслуги и забыл положить свежее мыло во время уборки. Когда же Формис открыл дверь, Науйокс и Геч ворвались в номер.
Увидев нападавших, Формис, бывший боевой офицер Первой мировой войны, не растерялся и выхватил револьвер. Завязалась перстрелка, в которой Касбах была смертельно ранена, а Формис убит. Выстрелы взбудоражили весь персонал отеля, но Науйокс и Геч сумели скрыться, унеся с собой Касбах (позднее она скончалась на территории Германии) и крича, что маньяк-убийца убежал. Прежде чем уйти, Науйокс подложил зажигательный заряд под передатчик и поджег его. Скрыться им удалось, но по возвращении в Берлин Гейдрих устроил своим агентам разнос, обвиняя Науйокса в том, что вместо искусной тайной операции они устроили гангстерское шоу, как в голливудском боевике. Однако Науйокс не только остался работать в СД, но и продолжал пользоваться доверием Гейдриха. Глава СД знал, что он всегда может на него положиться.
Следующая операция СД, в которой Науйокс принял участие, спровоцировала, как позднее утверждал Гейдрих, репрессии против высшего командного состава Красной армии. Через своих агентов Гейдрих знал, что в СССР среди высших офицеров РККА зреет заговор против Сталина, возглавляемый амбициозным маршалом Тухачевским. И у него тут же возник план устранить весь офицерский корпус Красной армии, ослабив тем самым способность Сталина вести войну. Он приказал Науйоксу, работавшему в отделе документов СД, подготовить тщательно сфальсифицированные документы и письма, которые показали бы, что Тухачевский и близкие к нему военачальники состоят в переписке с немецкими генералами, замышляя не только избавить Россию от Сталина, но и Германию от Гитлера.
Как позднее утверждали Гейдрих и В. Шелленберг, о существовании этих документов Сталину рассказал президент Чехословакии Э. Бенеш. Поскольку Сталин и ранее подозревал Тухачевского в намерении захватить власть при поддержке армии, то он послал в Берлин представителя НКВД, чтобы тот приобрел эти документы. Шелленберг позднее заявил, что Советы заплатили за поддельные документы 3 000 000 рублей, которые также, как потом выяснилось, оказались фальшивыми. Сейчас трудно сказать, в какой степени бумаги Науйокса повлияли на решение Сталина произвести чистку в РККА и существовал ли заговор Тухачевского на самом деле. Но как бы то ни было, Тухачевский и его окружение были сняты с занимаемых постов, арестованы и после недолгого следствия и суда расстреляны 11 июня 1937 года. Благодаря этой ловкой операции влияние Науйокса в СД усилилось, и он стал наиболее доверенным агентом Гейдриха. Следующее его задание вошло в историю как знаменитый «Глейвицкий инцидент», послуживший поводом для начала Второй мировой войны.
Для создания предлога к началу войны против Польши Гейдрих решил использовать опыт японцев. Как известно, японцы любили в качестве повода для развязывания агрессии устраивать провокации на границе, чтобы казалось, будто бы они вынуждены обороняться. Гейдрих предложил использовать такой же метод и для оправдания вторжения в Польшу. По его замыслу, немецкая радиостанция в пограничном городе Глейвице в Верхней Силезии должна была подвергнуться атаке со стороны «польских агрессоров». Они должны были захватить ее и использовать в пропагандистских целях. А в качестве доказательства неприкрытой агрессии со стороны польского правительства должно было пролиться некоторое количество драгоценной немецкой крови. Тогда Германии не останется ничего иного, кроме как ответить агрессору полномасштабной атакой. Этот коварный план пришелся Гитлеру по душе, и он приказал Гиммлеру и Гейдриху начать его подготовку.
10 августа 1939 Гейдрих встречается с Науйоксом для того, чтобы наметить план «польского нападения». «Хотя бы ради видимости, — сказал он, — мы должны переложить ответственность за грядущие события на чужие плечи». Гейдрих сообщил Науйоксу, что для этой операции Гиммлер предоставит дюжину или больше заключенных из концлагерей, которых оденут в польскую военную форму, накачают наркотиками и после этого отправят под пули немецких пограничников, героически защищающих родную землю. Один из заключенных будет одет в немецкую форму, чтобы продемонстрировать миру жертву неприкрытой польской агрессии. Необходимое количество заключенных Науйоксу должен передать шеф гестапо Г. Мюллер. Позднее, давая показания на Нюрнбергском процессе, Науйокс заявил следующее:
«Мюллер сказал, что в его распоряжении имеется двенадцать или тринадцать осужденных преступников, на которых должны были надеть польские мундиры и трупы которых предстояло оставить на месте происшествия для того, чтобы показать, что эти люди были убиты якобы во время нападения. Для этой цели была предусмотрена операция с впрыскиванием яда, которую должен был произвести приглашенный Гейдрихом врач; было также предусмотрено, чтобы на трупах имелись огнестрельные раны. После окончания инсценировки нападения на место происшествия должны были прибыть представители печати и другие лица; далее должен был быть составлен полицейский отчет».
Науйокс выбрал пятерых наиболее надежных своих людей, и вместе с говорящим по-польски агентом СД они отправились в Глейвице, где поселились в двух отелях. На Нюрнбергском процессе он рассказывал:
«Мои инструкции были таковы: завладеть радиостанцией и удерживать ее в течение времени, достаточного для того, чтобы позволить говорящему по-польски немцу, который был отдан в мое распоряжение, обратиться в эфире с речью на польском языке. Гейдрих говорил мне, что в этой речи должно было говориться, что настало время для вооруженного столкновения поляков и немцев. Гейдрих также сообщил мне, что он ожидал ответной германской атаки на Польшу в течение нескольких дней».
Провокатор и его люди терпеливо ждали в Глейвице 14 дней. Науйокс произвел разведку и выяснил, что радиостанция расположена на отдаленной проселочной дороге за Глейвице и окружена двухметровой проволочной сеткой. Станция и прилегающие к ней дома не охранялись. Пока Науйокс и его люди ожидали приказов, Гейдрих изменил свой план. Он приказал 150 эсэсовцам облачиться в польскую униформу — они должны были изображать «агрессоров». Заключенные же должны были быть переодеты в немецкую униформу и изображать «жертвы».
После нескольких отсрочек операция была наконец санкционирована Гейдрихом, получившим информацию, что вторжение в Польшу начнется 1 сентября 1939-го. Он позвонил Науйоксу в отель в 4 утра 31 августа и сказал «Перезвони». Когда Науйокс перезвонил, он услышал слова «бабушка умерла». Он было заплакал, однако тут же вспомнил, что это условный пароль для начала операции.
В 7.45 утра шеф гестапо Мюллер приказал нескольким грузовикам, перевозившим трупы заключенных, отправиться к польской границе. Трупы были переодеты в польскую униформу и положены в стратегически важных местах. Так, одну из жертв положили у ворот глейвицской радиостанции. А уже в 8 часов утра Науйокс и его люди с оружием в руках ворвались на радиостанцию. Обслуживающий ее инженер по имени Фойцик стоял, разинув рот, наблюдая, как отряд СД врывается внутрь, крича и стреляя в потолок. Как вспоминал позднее Науйокс, «мы стреляли из пистолетов в комнате, из которой идет трансляция. Мы дали пару предупредительных выстрелов в потолок для того, чтобы вызвать некоторую свалку и напугать народ».
На персонал станции надели наручники и отвели в подвал, где и заперли. Тут Науйокс столкнулся с технической проблемой. Он не знал, как остановить идущую трансляцию и выпустить своего «польского пропагандиста» в эфир. Наконец ему удалось обнаружить так называемый «штормовой микрофон» — особый микрофон, позволявший ведущим врываться в трансляцию и предупреждать слушателей о надвигающихся ураганах. Включив его, Науйокс жестом предложил своему помощнику начинать заготовленную антигерманскую речь. Он произносил ее на протяжении четырех минут, а в это время Науйокс и его люди стреляли, для того чтобы дело выглядело так, будто там идет бой. Затем Науйокс повел своих людей к ожидавшим их машинам, и вскоре они вернулись в Берлин.
На следующий день Гитлер выступил перед рейхстагом и объявил, что вторжение немецкой армии на польскую территорию является возмездием за акт агрессии, осуществленной регулярными частями польской армии. И в то время, как иностранным корреспондентам предъявляли жертв агрессии, убитых поляками, немецкие войска продвигались по польской территории.
