Я достаточно неплохо разбираюсь в недвижимости и с полной уверенностью могу сказать: этот дом очень хорош. И нашел я его весьма удачно.
Семейная пара, которая его продавала, перебралась на ПМЖ в Италию, они оставили здесь практически всю мебель. Дорогую, изысканную. Поэтому в зале и в спальнях для гостей я почти ничего не менял, а вот в нашей спальне и в детской предпочел поставить все новое, стараясь угодить Алисиному вкусу.
Мало того, что дом расположен в самом центре элитного коттеджного поселка, так он еще и такой огромный, что в нем запросто можно заблудиться.
После покупки дома я первым делом обратился к дизайнерам, затем, когда с проектом был решен вопрос, нанял бригаду рабочих, и за два с половиной месяца первый этаж изменился до неузнаваемости.
Там больше нет обычной домашней кухни и просторного холла, отныне там все совершенно по-другому.
По пути к лестнице я заглянул в гостиную, открыл окна на проветривание, чтобы выветрился запах краски, и спустился вниз.
В доме два выхода: один ведет прямо на задний двор, где теперь есть детская площадка и зона отдыха, а второй — в кафе.
То самое семейное кафе, точь-в-точь такое, каким описывала его Алиса.
Диваны из ротанга, стены из белого декоративного кирпича, камин с горкой поленьев, витрины, в которых будет красоваться выпечка, и за дверью небольшая кухня, в которой есть вся необходимая техника и обалденно-красивая посуда, привезенная сюда на заказ из Турции.
Я не стал нанимать персонал по одной простой причине: не мне работать с этими людьми, а Алисе. Поэтому и проводить собеседования лучше ей самой
Вышел на веранду, поправил навес из гирлянд и зажег неоновую вывеску.
«Дом Романовых», — ярко светились большие белые буквы.
По позвоночнику пронеслась дрожь от одной только мысли, как Алиса отреагирует, увидев все это.
«Почти все сбылось из того, что она загадала», — подумал я. — Осталось только нам снова пожениться и родить сына». — Я горько усмехнулся своим наивным мыслям, почему-то предчувствуя, что все это может быть абсолютно напрасным.
На что я вообще надеюсь, в конце концов?.. Что она, увидев, как я воплотил в жизнь ее мечту, кинется мне на шею, расцелует, соберет чемоданы, Софу, и, помахав Кириллу ручкой, переедет сюда?
Я вцепился пальцами в деревянные перила веранды и, подняв голову к серому небу, закрыл глаза.
Желание вернуть Алису и дочь уже не бьется в груди как птица в тесной клетке — им давно пропитано все мое нутро. А в мозгу все еще сверлом закручивается мысль: я сам, вот этими вот руками разрушил все, что у нас было когда-то.
Сейчас, кажется, я сделал все, что мог. Абсолютно все от меня зависящее, чтобы Алиса посмотрела на меня другими глазами, чтобы увидела, как сильно я сожалею о своем поступке, и простила меня. Я безумно хочу вернуть ее, возродить любовь, которую потушил в ней, сделать все для того, чтобы она была самой счастливой, любимой и желанной женщиной во всей вселенной.
И мне не нужна никакая другая, мне нужна только моя Белкина.
Моя родная, любимая Белкина.
А если она выберет Жданова?..
О-о черт… От одной только мысли об этом мне хочется орать и крушить все, что попадется под руку.
Безусловно, эта ошибка стала для меня хорошим уроком. Я понял, как легко потерять тех, кто тебе дорог, и как сложно вернуть. И уж тем более забыть.
Ведь прошло столько времени, а Алиса все еще снится мне чуть ли в каждом сне, иногда я вижу ее в прохожих и оборачиваюсь на похожие голоса и смех.
Да, не скрою, раньше я хотел видеть рядом с собой ту Алису, которую знал до свадьбы, а теперь часто задаюсь одним и тем же вопросом: а разве размер груди или длина ног вообще имеют хоть какое-то значение? Разве это главное в женщине? Разве за это любят?
Теперь ответы я знаю наверняка.
И почему же не додумался своим мышиным мозгом тогда задавать себе подобные вопросы?.. Почему мне так важна была картинка, а не целый мир из эмоций, улыбок и любви, что таился у нее внутри? Почему только сейчас, потеряв ее, я осознал все это?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Жданову, в отличие от меня, видимо, удалось увидеть и оценить ее внутренний мир…
«Прежде чем хватать его за грудки, спроси, сколько бессонных ночей на его счету, сколько ночных поездок в аптеку, сколько колыбельных он спел нашей дочери!» — так и крутились в голове слова Алисы.
Внутри все переворачивается, когда я представляю свою дочь у него на руках, когда перед глазами мелькают картинки, как Алиса спит с ним в одной постели.
Ей богу, если взять отвертку и воткнуть ее в грудную клетку, то наверняка будет не так больно, как сейчас у меня на душе.
Я люблю ее, люблю нашу дочь, и дай бог мне сил вернуть их и сделать так, чтобы они никогда-никогда не пожалели об этом.
В кармане завибрировал телефон, достав его, я прижался спиной к стене веранды и хмуро посмотрел на незнакомый номер.
— Алло?
— Артем, это Кирилл Жданов. Можешь приехать к нам? Это очень срочно!
Глава 39. Золотое сердце
Алиса
— Почему я только сейчас узнаю об этом, Алис? — всплеснул руками Кирилл. — По-твоему это пустяк?
— Такое было всего один раз… я… я тогда подумала, что это от нервов или недосыпания и не придала этому значения.
— Не придала значения! — укоризненно покачал он головой и скрестил на груди руки. — Не могла сделать вдох из-за боли, сдавило грудную клетку, и не придала значения?! Ну, как ребенок, ей богу!
Кирилл подал Софе бутылочку с питанием и, присев рядом со мной на кухонном диване, взял со стола мобильник.
— Кому ты звонишь?
— Эльдару Георгиевичу.
— Кто это?
— Кардиолог, который вытащил твоего отца с того света.
В трубке долго шли гудки, а затем вызов оборвался.
Кирилл зашел в интернет, нашел поиском номер телефона клиники, в которой работает тот доктор и позвонил на ресепшн.
— Эльдар Георгиевич в отпуске до двадцатого марта, но мы можем записать вас на прием к другому специалисту, — отдаленно услышала я вежливый женский голос.
Кирилл отказался от предложения и, сбросив вызов, с задумчивым видом постучал пальцами по столу.
— Кому бы тебя показать… — заторможено проговорил он. — Есть, конечно, еще один хороший специалист, но тот в Питере…
Я вздрогнула от звонка в дверь, Кирилл отправился открывать и уже через пару секунд в кухню вбежал взволнованный Артем.
Он так быстро дышал, что не мог даже говорить. Посмотрел на Софию, которая заулыбалась, увидев его, затем перевел взгляд на меня.
— Что стряслось? Что-то с Софой? — тревожно спросил Романов и, обведя взглядом мое лицо, нахмурился. — Почему ты бледная как бумага?
Я вкратце рассказала ему о том, что меня беспокоят боли в грудине, и что сегодня я едва не упала в обморок — настолько сильно прихватило, что не могла даже сделать вдох.
— Мы хотим попросить тебя побыть с Софой пока ездим в клинику, — добавил Кирилл.
— Алис… — Артем, проигнорировав слова Кирилла, с тревогой смотрел на меня, — Как ты сейчас себя чувствуешь?
— Немного отдает при вдохе слева, вот тут, — я приложила руку к груди и поморщилась от тянущей боли под ребрами.
Романов присел рядом со мной и заглянул в лицо.
— Не переживай, Белкина, все будет хорошо, слышишь? — подмигнул он и поднял взгляд на Кирилла. — К какому доктору едете?
Кирилл пожал плечами.
— Пока не знаем… Поедем в Москву, а там…
— Так, ясно! — перебил Романов и вытащил из кармана кожанки мобильник. — Помнишь, я тебе рассказывал о жене моего сослуживца, которая стала лауреатом премии в области кардиологии? — листая список контактов, спросил он и, нажав на вызов, уверенно заявил: — Сейчас все решим!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Артем созвонился с Сергеем, с которым много лет служил в ОМОН, тот, буквально спустя пару минут перезвонил и сообщил, что нас будут ждать сегодня в московской клинике.
Артем остался с Софой, а мы с Кириллом уже через час были на месте.
