Алиса утерла уголки глаз рукавом куртки и, отвернувшись к окну, тихо добавила:
— Я жить хочу, понимаешь? А для этого нужно в ближайшее время улететь в Израиль, где меня прооперируют без всяких очередей.
«И дороже в несколько раз», — добавил про себя я, но вслух не обронил ни слова.
Признаться честно, я не любитель кидаться в омут с головой. Ей два доктора поставили диагноз, дали брошюру израильской клиники, и она тут же готова все бросить и лететь туда сломя голову первым же рейсом.
Я бы предпочел сходить на прием к нескольким специалистам, узнать расценки и время ожидания во всех клиниках России и только потом решать, где оперироваться.
Но Алиса была в таком отчаянии, что я не стал вчера навязывать ей свое весьма объективное мнение.
Вполне вероятно, что этим двум докторам дают неплохой откат в той разрекламированной клинике, вот и все. В наше время это обычное явление. Приди на прием к доктору, он наплетет тебе с три короба, даст рецептик в определенную аптеку, и ты несешься туда на все парах, скупая втридорога все возможные лекарства.
Это всегда хорошо действует на людей, которые напуганы или в глубоком отчаянии — в том состоянии, в котором как раз сейчас находится Алиса.
Ей просто нужно немного остыть, подумать холодной головой и все хорошенечко взвесить.
Лично я привык действовать именно так.
Сегодня попробую поговорить с ней и убедить показаться к российским докторам. Все же речь идет о немалой сумме.
— У тебя есть необходимая сумма? — поинтересовалась сестра, как только отпустила официанта.
— Откуда? Я все до копеечки вложил в открытие московского ресторана, плюс совсем недавно заменил мебель в нескольких кофейнях.
— А как же Леонидыч? Ты ж говорил, что он хоть сейчас готов выкупить часть твоего помещения.
Я задумался.
«Этих денег вполне хватит на все расходы, включая перелет, проживание и реабилитацию, но… Я все же хочу для начала убедиться, что это единственный вариант лечения, а только потом заключать подобные сделки».
— Ты же поможешь ей, верно? — пристально посмотрела на меня сестра. — Для тебя это не такая большая сумма, как для нее. Алиса очень хорошая, и я искренне надеюсь, что ты сделаешь все возможное, чтобы ее вылечили.
Сестра отодвинула тарелку с едой, взяла меня за руку и наклонилась вперед.
— Ты нашел свой идеал, у тебя наконец-то появилась семья, чудесная малышка и женщина, которую ты хочешь сделать своей женой, и…
— Насчет свадьбы я все еще не уверен, — перебил я и рассказал сестре о своих мыслях по поводу четырехугольника: жена, дочь и два отца для нее.
— … Ты же тоже понимаешь, что он всю жизнь будет отсвечивать на горизонте, и я никогда не стану Софе ближе, чем ее родной отец. То есть, я всегда буду для нее просто отчимом.
— А разве это так важно? — возмутилась сестра. — Ты живешь с любимой женщиной и прекрасной малышкой, любишь их, заботишься о них, вам хорошо вместе — вот что самое главное, Кирилл! И, поверь, София будет всегда уважать тебя и считаться с твоим мнением, если ты вложишь свою душу в этого ребенка, если ты воспитаешь ее как родную.
Сестра усмехнулась и всплеснула руками.
— В конце концов, этот Романов однажды снова женится, у него появятся дети, и он окунется с головой в новую семью. Это всего лишь дело времени, поверь мне.
Утешительные прогнозы сестры меня ничуть не подбадривали. Не о таком раскладе я мечтал изначально, совсем не о таком. Мой брак должен быть без брака, без лишних людей в семье и головняков в воспитании ребенка.
— На каком колечке ты остановился? — с улыбкой поинтересовалась София. — На том, что с жемчужиной, или выбрал с бриллиантом?
Я советовался с ней вчера, когда выбирал кольцо и скидывал понравившиеся варианты в Ватсап.
— Ни на каком, — вздохнул я, проведя пальцами по небритой щеке. — Колечки пока откладываются в долгий ящик. Теперь у нас появилась еще одна проблема и нам ни до чего не будет дела, кроме лечения, восстановления после операции и так далее и так далее…
— Ничего страшного, — бодро сказала сестра и, выйдя из-за стола, потрепала меня по плечу. — Всему свое время, братик. Вылечишь любимую, и сыграете пышную свадьбу, так ведь? — подмигнула она и, перекинув через плечо сумку, добавила: — Все, обед закончился, я побежала к клиенту.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я еще полчаса побыл в ресторане, покумекал над сложившейся ситуацией, выписал адреса клиник, в которых, судя по отзывам, работают хорошие специалисты, и, дав кое-какие распоряжения персоналу, отправился в супермаркет.
* * *
«Так, подгузники, творог, молоко, хлебцы, кефир, бананы… — читал я список, медленно двигаясь с тележкой. — Осталось купить овощи».
— Не изменяешь своим привычкам, — послышалось за спиной.
Я с первого слова понял, кому принадлежит этот голос. Обернулся, и наши взгляды встретились в немой паузе.
Изменилась. Очень даже. Сменила стрижку, теперь вместо длинных волос каре все того же пепельно-русого цвета, как всегда яркий макияж и помада ее любимого сливового оттенка.
Она не отводила взгляд, я — тоже. Посмотрела на бумажку со списком продуктов, которую я держал в руке и усмехнулась.
— Я говорю, не изменяешь своим привычкам, верно? По-прежнему ходишь в магазин со списком?
Инга заправила за ухо прядь волос, и в этот момент я невольно обратил внимание на безымянный палец ее руки.
— Как видишь, — ответил я, сам не понимая, почему так разволновался, увидев ее? Даже пришлось ослабить воротник рубашки. — Какими судьбами в этом районе?
— Я живу здесь уже два месяца, — ответила она и, взглянув на мою корзину, задержала взгляд на упаковке подгузников. — Это… — Инга прочистила горло и с хрипотцой в голосе продолжила: — Прости… это кому, если не секрет?
— Дочке моей девушки, — ответил я.
— Вот как… — Инга опустила взгляд, усмехнулась чему-то своему и, прищурившись, посмотрела на меня в упор. — Неожиданно, Жданов… Я так понимаю, малышка совсем маленькая?
— В мае будет год, — ответил я, догадываясь, к чему она клонит.
— Год… — поджала она губы. — А можно вопрос? — Инга взяла из тележки упаковку подгузников, с горькой улыбкой покрутила ее в руке. — Если не секрет, то чем этот ребенок отличается от детдомовских?
Я помолчал несколько секунд, воскрешая в памяти ее слова, сказанные после того, как я узнал о бесплодии.
«Мы можем взять ребенка из детского дома и воспитывать его как родного. Только представь: я и ты, здоровые, обеспеченные люди, подарим достойную жизнь сироте. Разве это не здорово?»
Тогда я ответил отказом, настаивая на том, чтобы обратиться в банк спермы, но Инга в свою очередь продолжала упрямиться, навязывая мне идею — подарить семью сироте.
Именно эти споры и стали последней каплей в наших отношениях буквально за пару недель до свадьбы.
— Понятно, Жданов… — не дождавшись ответа, глубоко вздохнула Инга и вернула в корзину подгузники. — Видимо, другая женщина смогла сделать тебя счастливым отцом, чему я искренне рада, — совсем не искренне сказала она. — Что ж… была рада повидаться. Всего тебе хорошего.
Она через силу улыбнулась и отправилась в сторону касс.
Мне не очень хотелось ворошить прошлое, но… в то же время что-то щелкнуло внутри. Из недр души вынырнула какая-то недосказанность и решительно потребовала объясниться перед женщиной, с которой я жил бок о бок и строил кучу планов на будущее без малого два года.
— Подожди, — я машинально взял ее за рукав пальто. — Мы встретились спустя столько времени, и мне не хотелось бы расходиться на такой ноте. Может, выпьем кофе?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Глава 41. По-прежнему мила
Кирилл
— …Да-а-а, ситуация печальная, — помрачнела Инга. — Мне правда жаль, что такое случилось с твоей девушкой. А можешь показать мне ее фото?
