среди простонародья. Признак низкого происхождения».
– А что это вы только что записали? – поинтересовался Роджер.
– Просто делаю заметки, – сказал философ. – Чтобы не забыть наш разговор.
– А-а, вон оно что! – воскликнул Роджер. – Вы, наверное, не умеете запоминать! Потому что как только этому научишься, уже ничего записывать не придется. Можно будет все хранить прямо в голове. Много места не занимает, – продолжал он, – только надо все хорошенько складывать, чтобы лежало не комками, а плоско. Я тут увидел, как Джоан складывает рубашки, и подумал: какая отличная идея! И теперь я все проглаживаю утюгом и складываю, прежде чем заложить в голову. Да, и еще нужно, чтобы стопки были аккуратными. Тогда ничего не теряется и можно быстро найти все, что захочешь.
– Потрясающе, – пробормотал королевский философ и записал: «Душевнобольной. Сенсорно-интеллектуальный бред паранойяльного свойства».
Роджер между тем заметил в углу шнурок колокольчика и принялся пожирать его глазами.
– Извините, – не вытерпел он наконец, – вы случайно не знаете, что это там за веревка? Видите, как она растрепалась на конце? Вон какая нитка тянется! А ведь это может быть опасно. Кто-нибудь споткнется и упадет. Давайте, может, я отгрызу ее? Только одну эту ниточку? Ну, если вы не против…
– Хм, – сказал королевский философ. – Ну, давай. Почему бы и нет.
Он перевернул страницу и записал: «Грубые и противоестественные аппетиты».
Роджер отгрыз ниточку – та была длиной почти с его ноготь. Но за одной ниточкой потянулась другая, подлиннее, так что пришлось отгрызть и ее; а сразу за ней обнаружился целый узел, толстенький и очень вкусный, да еще и приправленный длиннющей золотой нитью. Не прошло и минуты, а Роджер уже самозабвенно дожевывал остатки шнурка, упершись носом в колокольчик.
Глядя, с каким удовольствием мальчик питается, королевский философ невольно обратился мыслями к пище. Некоторое время он раздумывал о том, чем питаются крысы, а затем, путем несложных логических умозаключений, перешел к вопросу о том, для кого крысы сами служат пищей. И тут его осенило.
– Ага! – воскликнул философ. – Подожди меня здесь, мальчик мой. Никуда не уходи!
И он поспешил из кабинета в гостиную, где отдыхала его кошка Синеглазка. Кошка была совсем не философского склада, а наоборот: ленивая, жадная и исключительно глупая. Когда философ поднял ее и куда-то понес, она не возражала – но только потому, что ей не хватало мозгов возражать против чего бы то ни было. И потому она просто болталась у философа под мышкой, как пушистый мешок, полуприкрыв свои синие глазки, свесив задние лапы и сонно потягиваясь передними…
…пока философ не вошел в кабинет.
При виде кошки Роджер взвизгнул, подскочил и бросился в открытое окно. За окном он приземлился на клумбу, встал и опрометью помчался прочь, а Синеглазка, повинуясь инстинкту, припустила следом. Но для настоящей погони она была слишком ленива. Увидев, что Роджер уже на дальнем конце газона, кошка сочла его недостойным внимания. Она села и стала вылизываться, а королевский философ, стоя у окна, изумленным взглядом провожал Роджера, пока тот не скрылся за дворцовыми воротами.
Мистер Штоппор
В тот же самый день на рынок пришел человек с ярмарки. Ярмарка переезжала с место на место, но сейчас остановилась в соседнем городке, куда не так давно докатились любопытные слухи. Человек же был балаганщиком, владельцем одного из ярмарочных шоу, а звали его Оливер Штоппор.
Дело было к вечеру, и мистер Штоппор рассудил, что пора промочить горло. Вскоре он уже стоял за стойкой бара «Черная лошадь», держа пинту темного, попыхивая толстой сигарой и беседуя с хозяином одного из рыночных прилавков – того, где торговали угрями в желе.
– Говорят, у вас тут странные дела творятся, – сказал мистер Штоппор. – Может, я чего-то недослышал, но ходят слухи о каком-то мальчишке, который на самом деле крыса. Не слыхали?
– Крыса? – переспросил торговец угрями. – Не-а. Раньше тут было не продохнуть от крыс. Но власти решили проблему. Мэр нанял истребителей – первоклассную, скажу я вам, команду! И они истребили не только крыс с мышами, но и всю прочую дрянь подчистую: вшей, блох, тараканов… Так что теперь у нас чисто. Все блестит, как стеклышко. Вы не поверите, но мне теперь даже прилавок протирать не приходится. Что? Не желаю ли я еще кружечку? Благодарствуем, с нашим удовольствием.
Мистер Штоппор взял на заметку, что от угрей в желе в этом городишке лучше держаться подальше.
– Да ничего они их не истребили, – вмешался торговец лошадьми. – Этих мышей и крыс так просто не возьмешь. Больно хитрые они, черти. Пробуют отраву по чуть-чуть и учатся ее переваривать. Не удивлюсь, если в канализации уже вывелись крысиные монстры. Вот с такими зубами! И, небось, спят и видят, как отомстить людям. Так что попомните мои слова: грядет время крыс.
Балаганщик слушал, выставлял пинту за пинтой и удовлетворенно кивал: хотя ни о крысах, ни о крысиных мальчишках, никто ничего толком не знал, но стоило сказать слово «крыса», как этих торговцев аж передергивало. Все здесь боялись крыс – а мистер Штоппор умел делать денежки на том, чего все боятся. Потягивая пиво, он дал волю фантазии: крысиные монстры, крысы-мальчишки… да, собственно, чего мелочиться? Целое шоу дрессированных крысолюдей под руководством Оливера Штоппора… нет, профессора Штоппора – на афише так будет лучше. Когда он вернется к себе, первым делом надо будет сделать афишу.
Вдруг ему на плечо легла чья-то рука. Мистер Штоппор повернулся и увидел перед собой бакалейщика – тощего коротышку с аккуратно подстриженными усиками.
– Извините, что вмешиваюсь, – сказал бакалейщик, – но вы спрашивали о том мальчишке, который вроде как на самом деле крыса… Короче, я только что его видел.
– Дружище! – вскричал мистер Штоппор. – Какая приятная новость! Так вы его знаете? Где его можно найти?
– Если это тот, о ком я думаю, – сказал коротышка, – то его взяли к себе мои соседи. Выглядит как обычный мальчишка – даже и не подумаешь, что крыса, если не знать. Но жрет как не в себя! Есть в этом, знаете ли, что-то жуткое.
– Так вы говорите, вы его сейчас видели? – уточнил мистер Штоппор.
– Да, да. Только что – вон там, за углом, в переулке. Озирался, будто за ним кто-то гонится.
– Огромное вам спасибо, – с чувством сказал мистер Штоппор. – Выпейте за мой счет, старина!
Он сунул бакалейщику несколько монет и поспешил за крысиным мальчишкой.
Переулок был тесным и неопрятным. По одну сторону стоял городской работный дом,
