— Правильная идея! — Базанов хлопнул по плечу одной рукой Михаила, а другой Сергея, словно скрепляя этот союз. — А я вам подсоединю к будущему прибору-предсказателю такой ревун или звонок, что о грозящем землетрясении сразу полмира услышит!..
3
«18 июня сего года в соответствии с намеченной программой было произведено заключительное испытание прибора „АПЗ-2“ (автоматический предсказатель землетрясений конструкции М. А. Агеева, К. И. Базанова и С. Н. Ветрова).
Землетрясение силой четыре балла с эпицентром в районе острова Парамушир на глубине примерно 60–70 километров прибор предсказал за 14 часов 16 минут.
Учитывая результаты предыдущих испытаний на специальном судне „Вулканолог“ в различных районах земного шара, сводные таблицы которых прилагаются, можно с уверенностью считать, что прибор „АПЗ-2“ вполне надежен как автоматический предсказатель даже слабых землетрясений в радиусе до пятисот километров не менее чем за двенадцать часов до начала колебаний и сдвигов почвы…»
— Нет, так не пойдет, — решительно сказал Базанов, отбирая у Ветрова ручку. — Никуда не годится. Отчеты надо писать драматически. И побольше обещать, понимаешь? Есть такой загадочный финансовый закон: чем больше обещаешь, тем больше начальство денег даст на новые опыты.
— А что еще проверять — результаты отличные.
— Это тебе кажется. А вон Михаил уже явно задумал что-то новенькое, верно? Миша, о чем задумался?
— О том, как бы теперь научиться предупреждать землетрясения, чтобы их не было вовсе.
— Ого! У него губа не дура, командир.
— Аппетит приходит во время еды, — засмеялся Базанов и, обнимая товарищей за плечи, добавил: — Признаться, я сам об этом думаю. И кажется, есть у меня одна идейка… Но ее надо еще раз сто проверить. А пока молчок. Так держать!
— Есть так держать, командир!
Жорж СИМЕНОН
РЕВОЛЬВЕР МЕГРЭ
Рисунки С. ПРУСОВА
ГЛАВА 1,
в которой Мегрэ опаздывает к завтраку, а один из приглашенных отсутствует на званом обеде…Когда впоследствии Мегрэ вспоминал это необычное дело, оно заставляло его думать о болезнях, которые подкрадываются исподтишка, начинаясь не бурно, а с легкого недомогания, с ломоты — симптомов слишком безобидных.
Не было вызова на место преступления, не было жалобы в уголовную полицию, не поступало тревожных сигналов и анонимных доносов: началом этого дела, если вспомнить все по порядку, был просто телефонный звонок мадам Мегрэ.
Черные мраморные часы на камине в кабинете Мегрэ показывали без двадцати двенадцать, он ясно помнит стрелки, образующие тупой угол на циферблате. Стоял уже июнь, в широко открытое окно вливался нагретый солнцем летний запах Парижа…
— Это ты?
Жена, конечно, узнала его голос, но она всегда переспрашивала, не потому, что сомневалась, а просто чувствовала себя неловко, говоря по телефону. Наверное, окна на бульвар Ришар-Ленуар сейчас тоже широко открыты… Мадам Мегрэ к этому времени обычно уже заканчивала всю основную работу по хозяйству. Она звонила ему редко.
— Слушаю.
— Я хотела только спросить, ты собираешься прийти завтракать?
Она почти никогда не звонила, чтобы задать ему этот вопрос. Он не рассердился, но нахмурил от удивления брови.
— Почему ты спрашиваешь?
— Просто так. А потом тебя здесь ждут.
Ему показалось, что голос у нее виноватый.
— Кто?
— Ты его не знаешь. Ничего особенного. Но если ты не придешь завтракать, я скажу, чтобы не ждали.
— Мужчина?
— Молодой человек.
Конечно, она провела его в гостиную, куда они сами почти не заглядывали. Телефон стоял в столовой. Там они обычно проводили все время и принимали близких друзей. Именно в столовой находились трубки Мегрэ, его кресло и швейная машина мадам Мегрэ. По ее смущенному голосу он догадался, что дверь между двумя комнатами осталась открытой.
— Кто он такой?
— Не знаю.
— Что ему нужно?
— Не знаю. По-видимому, что-то личное.
Его мало интересовал этот посетитель. Если он и расспрашивал, то только из-за смущения жены, она, очевидно, уже взяла этого мальчишку под свое покровительство.
— Я выйду около двенадцати, — сказал Мегрэ.
Ему оставалось принять только женщину, которая уже несколько раз приставала с жалобами на соседку, писавшую ей угрожающие письма.
Он позвонил секретарю.
— Пусть войдет.
Зажег трубку и, покорившись судьбе, откинулся на спинку кресла.
— Итак, сударыня, вы снова получили письмо?
— Целых два, господин комиссар. Я взяла их с собой. В первом, как вы сами увидите, она признается, что отравила мою кошку. И угрожает, что, если я не перееду на другую квартиру, скоро наступит и моя очередь…
Стрелки на циферблате потихоньку двигались вперед. Нужно было делать вид, что принимаешь эту историю всерьез. Разговор продлился четверть часа. Когда Мегрэ уже поднялся, чтобы взять шляпу, в дверь снова кто-то постучался.
— Вы заняты?
— А ты что делаешь в Париже?
Это оказался Лурти, его бывший инспектор, переведенный в уголовную полицию Ниццы.
— Проездом. Забежал, чтобы подышать здешним воздухом и пожать вам руку. Успеем проглотить по стаканчику в пивной у «Дофина»?
— Перехватим на ходу.
Он очень любил Лурти, костлявого парня с голосом церковного певчего. В пивной у стойки они встретили еще нескольких знакомых инспекторов. Потолковали о том, о сем. Аперитив был так же хорош, как этот летний день.
— Я должен бежать. Меня ждут дома.
— Я провожу вас до уголка.
Они перешли вместе через Пон-Неф, дошли до улицы Риволи, где Мегрэ пришлось добрых пять минут искать такси. Было без десяти час, когда он, наконец, поднялся на четвертый этаж дома на бульваре Ришар-Ленуар, и, как обычно, дверь квартиры открылась прежде, чем он успел вынуть ключи из кармана.
Ему сразу бросился в глаза встревоженный вид жены. Понизив голос — дверь в гостиную была открыта, — он спросил:
— Все еще ждет?
— Нет. Он ушел.
— А что ему было нужно?
— Он не сказал.
Если бы не ее взволнованное лицо, Мегрэ, конечно, пожал бы плечами, проворчав: «Одним меньше!»
Но она не вернулась на кухню, а пошла следом за ним в столовую: у нее был вид человека, который собирается просить прощения.
