Мы шли долго и в кромешной темноте. Дорога освещалась лишь редкими звездами, выглядывающими из-за туч. Возможно, она мне казалась долгой потому, что мы уж очень много петляли, но наконец-то до моих ушей донеслись тихий разговор и приглушенный шум и гоготание многих глоток.
Двое крепких парней, одетых по-рабочему, стояли и курили у какого-то крупного складского помещения. Завидев нас, они повернулись и настороженно всмотрелись в нашу сторону, но, различив в темноте Эйвина, успокоились и заулыбались.
— Дарова, Мрачный Эй! — протянул руку для приветствия сначала один, а потом другой.
— Вили Ливона на месте? — Эйвин пожал обоим руки.
— Ну да, как и всегда. А этот с тобой? — кивнул один из них на меня.
— Это тебе не “этот”, а великий мастер боевых искусств Бенджи Зейнал, — представил меня Эй.
— Что-то не очень похож, — усомнился один из них. — Говорили, что он на две головы выше…
— Ты хочешь, чтобы мастер разозлился, или как? — Эйвин повернулся ко мне полубоком, делая в мою сторону пасс ладонью.
Парни не хотели и, отодвинувшись от незаметной во мраке двери, отперли плотные засовы, впуская нас в душное шумное помещение. По его центру стоял постамент с шестью деревянными столбами, натянутыми между ними веревками и высаженной некогда зелёной травой, ныне увядшей от отсутствия света. Было видно, что траву подстригли после того как её пластами уложили на тумбу, и теперь ромбовидный газон размером шесть на шесть метров использовался в качестве настила для сражающихся бойцов.
Двое как раз колошматили друг друга у противоположного угла веревок, а вокруг бесновалась толпа, махая маленькими, словно дубовые листочки, бумажными листами со ставками.
— Что это? — спросил я, озираясь.
— Арена мистера Вилли, — отозвался Эйвин, протискиваясь вперед и кивком приглашая меня следовать за ним. — Мистер Ливон — главный организатор боёв в нашем городе.
— А мы тут зачем?
— Я узнал у ребят, что быстро и законно документы можно сделать лишь через него. А вот и он. Смотри, сидит на веранде.
За шестиугольником и вправду находилось что-то наподобие беседки, где, сидя на диване в компании полуобнаженных девушек, курил трубку и держал в руке бокал с чем-то красным — может даже, с кровью тех, кто дрался сейчас на арене, — дорого одетый господин.
Вилли Ливон был лыс, мордат и гладко выбрит, с чёрными как смоль щётками бровей.
— Очень влиятельный человек, я тебя познакомлю! — сказал Эй и повёл меня сквозь плотную толпу наверх, где нас снова остановили крепкие ребята в дорогих пиджаках.
— Доброго вечерочка, мистер Ливон! — крикнул Эй, заставив мордатого Вилли повернутся в нашу сторону. Тот подняв брови выше обычного и небрежным жестом кисти разрешил охране нас пропустить, а нам — подойти к нему ближе.
Мы подошли. Отвлекшись от боя, Вилли затянулся и смерил меня взглядом.
— Это он, твой мастер? — В его глазах читался скепсис.
— Да, мистер Вилли, это он! — подтвердил Эйвин, еле заметно кивнув.
— Ну что ж, — начал Вилли, — я слышал, что у тебя трудности и тебе нужна помощь. Но такого рода помощь не дешевая.
— Назови цену. Я достану деньги, — ответил я.
— Эй, Эйвин! — обратился Вилли к Эйу. — Почему твой друг меня оскорбляет, думая, что я нуждаюсь в деньгах?
— Если не деньги, — ответил я за Эйвина, — тогда что?
Вилли показал рукой на арену.
— Смотри, мастер, какой скучный бой. Дерутся, как бабы, сдохли после первой пятиминутки. У меня завтра начинается гран-при. Было заявлено восемь участников, а один, мать его, приболел. Кстати, я слышал не без твоей помощи. Как там тебя, говоришь?
— Бенджи Зейнал, — напомнил Эйвин.
— Да, именно, — кивнул Вилли. — Если ты выиграешь турнир, получишь свои документы, гонорар с продажи билетов и процент со ставок. А если нет, то, считай, наказание за то, что травмировал одного из моих бойцов, и так найдёт тебя завтра в шестиугольнике.
— Почему ты не сказал мне, что это турнир и человек, который вломился в мой дом, должен был в нем участвовать? — спросил я Эйвина, понимая насколько расчетлив был этот молодой лопоухий паренёк.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну, мастер Бенджи, ну ежу же было понятно, что ты лучше его дерешься, вот я и решил поближе с тобой познакомиться, чтобы предложить тебе это. А тут видишь как все удачно для всех складывается, — совсем по-детски улыбнулся Эй.
— Хорошо! — ответил я, обращаясь к Вилли. — Скажи мне время и место и можешь уже готовить мои документы. Я выиграю этот турнир!
— Вот это настрой настоящего чемпиона, — широко улыбнулся тот.
Я молча кивнул и, развернувшись, вышёл из беседки.
Глава 24. Поддержка тени
— Я участвую в турнире, — сказал я наутро Зэру.
— Зна-аю, — протянул император. — Я всё вижу и слышу, даже если меня не видно и не слышно.
— Ну, что будет? Какие-нибудь наставления или уроки?
— Сегодня — только один. “Бурецвет”!
— Звучит интересно, — кивнул я, и уже через десять минут невыспавшийся и зевающий Блик держал швабру на уровне моей груди.
Зэр объяснил мне подводящее к приёму действие, и теперь я пробовал его повторить. “Бурецвет” относился к стилю Земли и по сути был броском, которые я уже применял в боях и учебных спаррингах. Сложность заключалась в том, что я должен был быстро присесть, буквально провалиться на корточки и, выставив левое колено вперёд, сделать длинный шаг на уровне ног противника другой ногой, держа спину ровно и заводя стопу за атакуемую ногу, затем схватить бедро соперника и скрестить ладони в любой из правильных замков. Далее я просто дергал противника вверх, словно цветок, подхваченный бурей, крутанув его на сто восемьдесят градусов так, чтобы тот упал головой в грунт. Поначалу я подумал, что это тоже самое, что “падение ястреба”, но Зэр разубедил меня, указав, что “бурецвет” подхватывает противника с самой нижней точки, тогда когда как “падение ястреба” берёт захват корпуса без какого-либо нырка в ноги.
Я совершал шаг за шагом, которые больше походили на скольжение на коленях, по крыше “Кормчего”. Сегодня Блик не переворачивал часы, а вяло считал мои проходы в незримую ногу соперника, так как Эйвин где-то задерживался.
— 222, 223, 224…
— Фух, учитель еле успел!
Запыхавшийся Эй ворвался на крышу через люк. Его лицо было помято, на носу красовалась ссадина, а под глазом — фонарь иссиня-фиолетового цвета.
— Вообще-то не успел! — укорил его я. — Что с лицом?
— Да вчера на косяк дверной наткнулся, — отмахнулся Эй.
— Натолкнулся и упал на кулаки? — мельком глянул я на содранную кожу.
— От тебя, мастер Бенджи, ничего не утаишь! Да, вчера вы ушли, и я себе на еду немного на ринге выиграл.
— Разве тебя не кормят даром кормчие, которым ты помогаешь? — поднял я вопросительно бровь.
— Так это не то. Заработанное же вдвойне вкуснее, — улыбнулся он и встал напротив меня. — Что сегодня учим?
— Скажи ему, что будем учить проход в переднюю ногу противника. Культиватора из него всё равно не получится, — произнес Зэр. — Надо объяснять почему?
Объяснения не требовались — это я заучил уже давно, хотя и считал, что от таких знаний мне не было никакого толка. Эйвин обладал довольно распространенными в Перекате фиолетовыми глазами, а это значило, что, как ни крутись, выше бронзовой лиги ему не подняться. Иногда Зэр меня поражал — он всегда мыслил чуть наперёд, первым делом вглядываясь людям в глаза. Казалось, его не смущало, что я и вся наша команда всё ещё находимся на первой ступени бронзовой лиги. Ко мне и к Ларе он относился так, как заводчик к породистым собакам, а ко всем остальным, стоило их глазам быть не того цвета, что нужно, — словно к безродным дворнягам. Мало того, Зэр навязывал это отношение и мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
“В первую очередь смотри на глаза. Чем выше потенциал, тем быстрее и качественней боец культивируется, а значит, в его арсенале могут быть зачатки сложных и потому опасных боевых приемов”, — вспомнилось мне.
