– Облегчи душу, Клара, – невозмутимо посоветовал от газеты Эрик. – Поделись, что тебя не устраивает!
– У меня нет больше сил изображать паиньку, – пожаловалась Клара, обхватив голову руками.
– Так и не изображай, мы все давно знаем, что ты не паинька.
Клара лениво подняла левую руку, над ее пальцами соткалась незнакомая мне руна. В Августа ударила струя темного дыма. Мы услышали недоуменный возглас старика, чей портрет оказался покрытым черной копотью.
Райан уважительно крякнул, поглаживая голову грифона и незаметно наполняя ее магией. Я похолодела. Как же она сильна! И эта руна… крафтовая?! С кем… с ЧЕМ нам сейчас придется столкнуться?
– Старый дурак, – пояснила Клара, медленно поднимаясь из-за инструмента. – Вечно подглядывал и подслушивал. Бесил! И ты, тварь, – вон! В следующий раз соображай, кому гадить в ботинки, а кому – нет.
Типси с воем улетел в камин. Там взвилось оранжевое пламя в форме руны «диф». Мне на ум пришла сказка о лисе и терновом кусте: какой смысл бросать в огонь… огнелапа? Но когда искры осели, в камине было пусто. Это ведь была руна полного уничтожения нежити?! Но Типси не нежить. НЕ НЕЖИТЬ!
– Поговорим? – зловеще предложила Клара.
– Поговорим, – согласился Эрик, складывая газету. – Твой отец сбежал, его ищет Отдел. А ты сообщница фэра Килберта, нам это доподлинно известно.
– Сбежал?! Сообщница?! – Клара слегка откинулась назад. Изумление на ее лице было вполне искренним, злорадство – непритворным до ужаса. Она громко захохотала и, с трудом подавив смех и вытирая слезы на глазах, прохрипела: – Ну вы и глупцы! Мой отец уже давно там, где положено находиться перерожденным после упокоения – в железном гробу, засыпанный серебряной стружкой! Он умер, когда мне исполнилось восемнадцать, после своей второй антируны. Я давным-давно заняла его место. Профессор – это я!
… Мы все молчали, но Эрик молчал наиболее выразительно. Несколько минут назад перед ним стояла девушка из прошлого, в которую он был когда-то влюблен, умная, красивая, горячо любящая своего отца, как и многие другие обычные люди, несовершенная, но… живая. А теперь это был монстр.
Мне вспомнились все многочисленные преступления Профессора, до которых Эрик смог докопаться: исчезновение свидетелей накануне суда, похищения, в том числе и Книпса. Но, постойте-ка, Книпс общался с Профессором всего полтора года назад, когда тот пытался убедить парня стать его помощником!
– Я видел Килберта собственными глазами, – хрипло проговорил Эрик, – всего год назад, во время конференции магов в Бьорнстоне.
– Ах, да, конференция, – Клара мило улыбнулась. Ее пальчики плели новую руну… плели и разматывали до состояния активной базы, словно это было дамское рукоделье. – Для таких случаев у меня есть актер, милый старикан. Каждый раз считает, что проходит пробы для пьесы. Каждый раз затираю ему память, скоро дырки протру, – исчадие ада негромко засмеялось.
Все объяснялось очень просто, и впервые за жизнь я почувствовала ледяное присутствие Смерти совсем рядом. Раз Клара все так веселенько описывает, нам не уйти отсюда живыми.
– Сражайся! – запоздало выкрикнул Эрик.
Его сгребло щупальцем чистой Силы и отправило обратно в кресло. Мы все обнаружили, что пол в гостиной начал изменять свойства – по нему вились серебристые жгуты, похожие на всем знакомые «кнуты». Никто уже не мог двинуться с места. Мы попали в ловушку собственной недогадливости.
А Кларе не терпелось поделиться – рассказать о пройденном к успеху пути. Она принялась расхаживать по гостиной, потихоньку меняясь на наших глазах: подол газовой туники разошелся на обрывки, напоминающие перья ворона, на руках ниже рукава проступили странные кругляши, будто кто-то внезапно вздумал забить металлические заклепки прямо в живую плоть. Жгуты отзывались на каждый ее шаг, и я, к своему ужасу, обнаружила, что новые появляются из-под ее юбки.
Черты лица Клары заострились, и само оно приняло странный металлический оттенок. То ли фра Килберт желала нас окончательно запугать, то ли возвращалась в свое подлинное обличие. Ну, Сола, по крайней мере, теперь никто не сможет сказать, что ты в этой комнате самая неженственная.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Отец пошел на использование темных рун, потому что устал, – заявила Клара, игнорируя вызов Эрика. – И потому, что… надеялся – в нашем роду имелись истинные некроманты, прожившие долгую жизнь рядом с темной магией. Ученый совет каждый год отклонял его заявку на увеличение количества разрешенных к преподаванию предметов, а на такой оклад стареющий мужчина не слишком крепкого здоровья и его взрослая дочь могли выживать, но не жить. Чтобы купить мне платье и украшения к дебюту в обществе, папа влез в долги.
Лицо Клары Килберт еще больше потемнело, она переживала события прошлого прямо здесь, в этой комнате, и они разжигали ее ненависть.
Райан застыл в кресле, держа в руке набалдашник от трости. Небольшой кусочек дерева, из которого он вырезал грифона, был взят с ветви ясени, растущего у храма Белолики. Такое «оружие» скрывало свою суть от глаз темных. Но как долго продержится зачарованная деревяшка против человека, способного трансформированием одной и той же руны оплести всю комнату серебристыми плетьми чистой темной силы.
Снаружи доносились крики и удары. Мне также показалось, что я различила клекот Грифа. Но Клара поставила еще одну незнакомую позицию, и шум прекратился.
– Мо Эппель подлил масла в огонь, – продолжила она, остановившись у окна. – Он что-то заметил, этот старый невежа, отец не всегда был достаточно осторожен. И ты, дорогой Берти, оказался глух к моим мольбам. После второй антируны папа начал быстро слабеть и перерождаться. Он оставил мне четкие инструкции, что и когда… делать. Я проводила его… туда… при первых признаках ухода человеческого сознания, со всеми предосторожностями, зная, что может совершить восставший перерожденный. А потом я осталась одна в пустом доме, в подвале которого догнивал зверинец – папа проводил опыты над животными, и мне порой было ужасно их жаль. Людей всегда меньше жаль, правда? И я подумала: а что мне терять? Жизнь? У меня и так ее не будет. В лучшем случае после уплаты всех долгов попаду в работный дом. В худшем… хотя смотря с какой стороны поглядеть. Девушки на ночных улицах Круасо в целом живут на пять лет дольше, чем красильщицы.
– Почему ты меня не нашла? Почему не сказала МНЕ? – голос Эрик был подобен рокоту грома.
– Я никогда тебя не любила, – равнодушно бросила Клара, с легкостью переплетя смертельную руну слева направо и поменяв направление «кнутов». – Ты был слишком… правильным. Светлый в темной семье, капризный ребенок, который не смог приспособиться к требованиям старших. Ах, как я досадовала, слушая твои россказни о вероломстве отца и прадеда! Будь я на твоем месте, одной из наследниц богатого рода, я бы вела себя послушно, как овечка, лишь впитывала и ждала своего времени. Признайся, для тебя все это – нужда, скверная еда и холодный кров – были лишь игрой. Семья всегда стояла у тебя за спиной, готовая прийти на помощь. Получил бы такую должность при Тайном Отделе, будь ты просто талантливым магом? Задумайся.
– Ты права, – негромко подтвердил Эрик. – Но…
– Я могла бы найти тебя, притвориться влюбленной, заставить примириться с семьей… ты же примирился, ради… нее, – Клара кивнула в мою сторону. – Однако мне всегда был интересен мир Тьмы. Даже будучи совсем юной, я слышала ее присутствие и совсем не боялась. Я извлекла из сундуков книги отца и начала обучаться. Многие из магических знаний мне легко давались и прежде, но в светлом проявлении. Сотворив первую антируну и почувствовав неизмеримый прилив сил, я отомстила профессору Эппелю. Построила вторую антируну, приняла несколько зелий для лучшего поглощения магии. Выполнила первый заказ от имени отца. Нашла похожего на папу актера, призвала всех, кто работал с отцом в его тайных поисках, создала базу головорезов, способных на все ради денег или услуг. В нее вошли и вполне приличные граждане, ученые и маги. Ведь на что только не пойдешь, если твоя молодая супруга пострадала от укуса нежити, или в легких твоего ребенка поселилась неизлечимая хворь. Так, шаг за шагом… и я не перерождалась.
