А потом вдруг вскрикнула и отшатнулась от миски.
— Что там? — встревожился Нишай.
— Мне показалось, что я вижу чьё-то лицо, — пролепетала Шасти.
— Кто-то пытается заглянуть к нам тем же способом! — воскликнул Нишай. — Плесни воду из миски в огонь!
Шасти послушалась — она была слишком испугана, чтобы протестовать.
Огонь полыхнул так, словно в него плеснули масла, и Нишай покивал — кто-то пытался, да. Больше не полезет.
— Теперь смотри опять, — подсказал он. — Спроси у луны про росток из жабьего камня?
Шасти снова уселась на кошму возле миски. И сначала робко, а потом, увлекаясь всё больше — зашептала над ней.
— Что ты видишь? — поторопил Нишай.
Ему тоже было ужасно любопытно.
— Вижу знаки, но они странные.
— Опиши?
— Это чёрный круг и алый огонь на четыре стороны.
— Огненный крест? Покажи?
Шасти решилась. Она подняла миску и села рядом с лежащим пленником.
— Да, — кивнул он, вглядываясь в узор на воде. — Это крест, одна из высших рун.
— А что она означает?
— Что росток нового мира принесёт нам огонь, и что-то, ещё не виданное здесь. Удивительное. Иное.
— А огонь — это плохо?
— Это битва, — вздохнул Нишай. — Битва старого с новым.
Шасти испуганно замолчала.
Девушки не любят битвы. Они хотят большой дом, достаток и мужчину, который может защитить от любых бед. И только мужчины знают: свой мир сначала нужно построить, чтобы потом защищать. А это редко бывает без крови.
Нишай посмотрел на росток в горшке. Такой безобидный, он давал шанс измениться всему вокруг. Если, конечно, он сумеет вырасти. Ведь ростку не подняться без крови, на одной девичьей магии.
Юному колдуну вдруг стало тоскливо и больно — мир менялся, и он, обречённый на муки в царстве Эрлика, был в нём лишним.
Шасти тоже нервничала. Она обхватила руками плечи и низко опустила голову — гадание испугало её.
— Отпусти меня? — попросил Нишай. — Мы же с тобой — очень дальняя, но всё-таки общая кровь.
— Не могу я тебя отпустить, — вздохнула Шасти. — Тогда погибнут все. Ведь ты — вернёшься к Шудуру. И расскажешь ему, что у нас здесь.
— А что у вас здесь? — переспросил Нишай.
Шасти не ответила.
Было тихо, только за юртой жалобно и тонко поскуливала драконица. Она не желала смириться с тем, что еду здесь не выдают по первому требованию.
Смешная. Интересно, чем они собираются её кормить? Маленькими дикарями, которые не сумеют освоить приёмы боя? Вот бы посмотреть?
Драконы — были давней, ещё детской мечтой Нишая. В городе об этом даже думать было нельзя, но здесь… Связанный — в этом он стал свободнее.
— Какой смысл в том, что вы здесь устроили? — спросил он. — Вас рано или поздно разоблачат и убьют всех.
— Тебя убьют раньше, не беспокойся, — огрызнулась Шасти.
— Обиделась? — спросил юный колдун.
— Я знаю, что вы, мужчины, видите мир иначе, — дёрнула плечиком Шасти. — И на дураков не обижаюсь.
— Тогда беги отсюда? Чего ты не убегаешь? У тебя есть родня в Вайге.
— У меня здесь мой муж. И его друзья, которые не называют меня дурочкой, а благодарят за вылеченные раны. А ещё у меня здесь — оно. Семя.
Шасти кивнула на горшок, в котором рос жабий камень.
— А ты знаешь, что такое семя нужно кормить кровью? — спросил Нишай. — Иначе оно завянет, как только исчерпает энергию, что уже накоплена в нём.
— Молчи, кровопийца! — рассердилась Шасти. — Я не верю, что мир нельзя вырастить без жертв! Мне противно об этом думать! Тошнит, когда вспоминаю все ваши дурацкие обряды с жертвами!
— Ты просто пугливая девчонка, — усмехнулся Нишай. — Миру нужна кровь, и ты скоро сама это поймёшь. Да и книга у тебя теперь есть. Там должно быть что-то про семя мира.
— Да, в книге есть, — вынуждена была согласиться Шасти. — Но я сделаю по-своему! Хватит болтать! Без тебя разберусь!
Она покраснела от гнева, но Нишай не стал говорить ей, что она — дурочка. Уж больно шёл смуглой девушке этот горячий румянец.
Колдун задумчиво посмотрел на семя.
— Знаешь, — сказал он тихо. — А я ведь не говорил про жертвы. Его можно добровольно напоить кровью. Кто захочет.
Шасти нахмурилась и стала листать книгу.
— Да, — кивнула она, наконец. — Тут написано только про кровь, а не про жертвы. — Шасти с сомнением посмотрела на свои худенькие руки: — А много ему надо?
— Магические формулы в конце книги, — подсказал Нишай.
Шасти кивнула, открыла последние страницы и стала высчитывать, загибая пальцы.
— Много, — сказала она. — И лучше, если она будет мужская.
— А бери мою! — рассмеялся Нишай. — Ты же говоришь, что меня всё равно убьют! Утром явится твой Кай…
Шасти посмотрела в серое небо в отверстии юрты.
— Точно, — сказала. — Светает уже. Давай спать? А утром Кай, может быть, уже вернётся. Ведь город — совсем рядом, а они взяли с собой крылатых волков. Может, я проснусь — а Кай уже здесь?
Она вздохнула.
— Ну, давай спать, — согласился Нишай.
И подумал: «Как было бы здорово, если бы Шасти легла рядом. Просто так, чтобы вдвоём им было теплее».
Проснулись они от стенаний драконицы Нисы.
— Надо накормить, — вздохнула Шасти, сладко зевая. — Маленькая она ещё. Никакого терпения. Так и будет скулить, пока не поест.
— Ну, хоть из юрты меня выпусти? — попросил Нишай. — Скучно тут одному лежать. Я тоже хочу посмотреть на малявку.
Сам он подняться не мог. Хитрая верёвка оплетала его целиком, если он пытался вставать без разрешения хозяйки магического артефакта.
— Пошли, — кивнула Шасти, и верёвка заёрзала, переползая на руки Нишая.
Утро едва-едва занялось, но голодная Ниса уже перебудила своими криками весь лагерь.
Зевали воины, ругался полусонный Айнур. Хозяйственный толстяк Шонк ворчал на мальчишек-дикарей, определяя одного за водой, другого за дровами, третьего — выпускать маленькое стадо баранов.
Если их постоянно держать в загородке — так ведь не прокормишь.
Явление страшного колдуна насторожило мальчишек. Они сбились в кучу и уставились на него недоверчиво.
Будь Нишай в Вайге — мальчишки кинулись бы дразнить его. Но эти зверёныши хорошо понимали силу и даже в связанном колдуне чуяли угрозу.
— Эй! Летят! — закричал смешной парень, что приделывал к корзинам позвонки ютпы. — Наши летят!
— Это Кай! Кай! — радостно откликнулась Шасти.
Нишай поднял голову: к лагерю неслись три крылатых волка.
«Кто там летит? — подумал он мёртво и отстранённо. — Отчего же я увлёкся ростком и не спросил луну, что меня ждёт: жизнь или смерть?»
Глава 23
Что делать с Нишаем?
Из саха мы выбрались без препятствий — нас никто и проверять толком не стал.
Стража была занята более насущными проблемами. Шудур велел опросить всех местных — кого видели, где и сколько. И я понял, что колдунам не удалось не то что поймать, даже опознать наших «демонов».
Неупокоенные тела Касана и мальчишки не попадали в привычную логику колдовского мира. Мертвецы не были ни демонами, ни тварями из подземного мира Эрлика. А что они такое я у шаманов забыл спросить.
Если бы Шудур сообразил, что за нечисть развлекается в саха, он бы, наверное, нашёл и средство избавиться от этой напасти. Но верховный колдун тупил и гонялся за Нишаем, подозревая какое-то сверхковарное колдовство. И никто ему, разумеется, объяснять ничего не собирался.
Выбравшись из ставки терия Вердена (ему-то, интересно, хорошо сегодня спалось?) мы не могли удержаться от шуток над Шудуром.
И, надо сказать, что немного ослабили бдительность. Забыли про внешнюю стражу, охранявшую периметр и выход из города.
А вот стража про свои обязанности не забыла.
— Пленники? — недоверчиво переспросил вполне бодрый, несмотря на раннее утро, стражник.
