— Милый Циллар, — королева вскочила со своего места, как только все свидетели вчерашнего нападения высказались, — скажи, что все эти слова ни что иное, как гнусная ложь.
Она все никак не могла поверить, что ее любимчик мог быть способен на такой поступок. Я фыркнула, неверие в факты королевы раздражало.
— К сожалению, Нашей королеве придется признать, что все слова истины, — вместо Циллара ответил король. — Мы лично застали попытку исполнение злодеяния.
— Почему, Циллар, почему ты хотел вреда Нашему королевскому супругу? — продолжала требовать ответа королева. — Что сподвигло тебя на столь злостный поступок?
— Почему? — Циллар поднял голову, устремив взгляд прямо на королеву. — Моя королева, все что я делал, я делал для Вас.
— Нет, — королева отступила на шаг, отрицательно замотав головой, — как смеешь обвинять Нас! — недавняя жалость к Циллару тут же сменилась гневом на него же.
— Разве не Вы сказали мне: «Моим супругом может быть только король»?
Король посмотрел на супругу, и в его взгляде мне почувствовались молнии ревности.
— Наша королева, как это понимать? — голос правителя раскатом грома пронесся по залу.
— Наш королевский супруг, Мы… я…, — кажется, она даже забыла как говорить. — Эти слова принадлежат Вашей супруге, но о заговоре я не подозревала. Клянусь.
В глазах королевы стали заметны слезы. Ревность супруга огорчала ее, а его подозрение о ее участии в попытке дворцового переворота пугала. Надеюсь, у нее на самом деле не было связи с Цилларом. Королева хоть и не была хорошо ко мне расположена, но и плохим человеком тоже не была.
— Ваше Величество, — снова подал голос Циллар, — если Вы выслушаете меня, у Вас не останется сомнений в верности королевы.
— Говори.
Мне тоже было интересно послушать, я навострила уши, чтобы не пропустить ни слова.
— Это началось давно, когда я был еще мальчишкой…
Глава 19
— Проваливай, придурок! — и в сторону рыжего мальчишки посыпались камни. Парочка даже попала, сбивая с ног.
— Сами придурки! — рыжий поднялся, отряхивая шестипалой ладонью пыль со штанов.
— Ну хотя б не уроды! — громко заржал патлатый пацаненок (именно он бросил первый камень). — Улепетывай, шестипалый, это наша территория!
Шайка за его спиной дружно заржала, вторя предводителю. Задиралы явно веселились. Внезапно рыжий мальчишка бросился на них, размахивая взявшейся ниоткуда палкой. Драка завязалась с новой силой. В ход пошли кулаки, и каждый норовил ударить обидчика посильнее. Для каждого из них избиение недруга — способ показать свою силу и крутость, и каждый желал показать себя с лучей стороны. Противники били сильно, но рыжий был юркий. Правда, не от всех ударов получалось увернуться.
— Пацаны, он кусается! — взвыл кто-то из шайки. — Ну все, паршивец!
До этого они нападали по очереди, давая возможность каждому из братвы позабавится с юркой игрушкой, но после злобного возгласа вся банда накинулась на мальчишку разом. Численное преимущество взяло верх, исход драки стал очевиден. Костлявые кулаки обрушивались на тощее тело, тщательно сдобренные детскими ругательствами. Вскоре в дело пошли пинки.
Разборки между оборванцами за место под солнцем тут не были в новинку, поэтому прохожие даже не думали их разнимать. Мальчишкам, по всеобщему разумению, всегда стоит выпустить пар и помахать кулаками, вот если бы была девочка, тогда другое дело…
— А ну остановитесь! — громкий мужской голос прекратил потасовку.
Мальчишки на время отвлеклись от своего, несомненно, увлекательного занятия и посмотрели на хорошо одетого мужчину, за спиной которого пряталась маленькая девочка.
— Сэр, не судите строго, — начал патлатый предводитель шайки. По внешнему виду он определил, что перед ним аристократ, и говорил вежливо, слегка заискивающе. — Этот шестипалый наше место занял, тута больше всего подают, а нам кушать хочется, вона скока нас много.
Мужчина посмотрел на детей. Все в потрепанных обносках, худые и грязные, они вызывали жалость. Но и мальчишка на дороге, сжимающий отбитые ребра, вызывал не меньше жалости. Мужчина помолчал, подумал и вытащил из кармана шелковую мошну. Отсчитав несколько золотых монет, он протянул их старшему из драчунов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Столько будет достаточно?
— Да вы шутите? — глаза мальчишки засветились: столько динариев он в жизни не держал в руках. — Хватит, на неделю хватит.
Остальные рассыпались в благодарностях и заверениях, что «за такую доброту великий Теивас точно сделает род благородного сэра самым могущественным». Закончив благодарить своего благодетеля, они тут же убежали в поисках ближайшего рынка. Тем временем рыжий паренек, убедившийся, что больше никто не собирается его задирать, начал подниматься. Дети, не стесненные законами Теиваса и не боявшиеся греха, били со всей силы — на смуглой коже уже начали появляться пятна синяков.
— Давай помогу, — девочка, до этого лишь выглядывающая из-за спины отца, опередила его, протянув руку.
Мальчик удивленно уставился на нее большими зелеными глазами. До сего солнца ему никто не предлагал помощи. Однако, от благородного порыва тот отказался и поднялся сам.
— А поблагодарить? — тоненьким голоском напомнила девочка. — Если бы не папа́, тебе бы было плохо.
— Благодарю, сэр, — слегка неуклюже поклонился мальчик.
— Какого ты возраста? — спросил мужчина, внимательно его оглядывая.
Мальчик был щуплый и низкий. Местами порванные одежки, явно с чужого плеча, висели на нем, как на вешалке. Жирные рыжие патлы блестели на солнце, привлекая внимания.
— Десятая пора минула, — буркнул мальчишка.
Он не собирался болтать с этим господином, и спешил скорее приступить к представлению, которым зарабатывал на жизнь. Вскоре в душе появилась надежда, что и ему дадут динарии просто так, которая вскоре оправдалась: из мошны мужчина вытащил несколько монет и кинул оборванцу.
— Этого на пять солнц тебе хватит, а как наступит четырнадцатая пора приходи работу получать, — проговорил мужчина и, не дожидаясь ответа, пошел по дороге.
— А куда приходить? — вопрос был задан в удаляющуюся спину.
— В замок герцога Сквалло, необразованный, — подсказала девочка и убежала вслед за отцом.
Мальчик так и стоял посреди улицы, сжимая в руке горстку монет. В душе его зародился порыв во что бы то ни стало устроиться к герцогу на работу.
***
Во дворе перед замком не шумели даже мыши, лишь едва слышимый шелест сорго нарушал тишину. Новенький слуга медленно подметал дорожки. Кислое выражение лица говорило о том, что это занятие ему не по душе. Когда он только устраивался в замок, рассчитывал как минимум на должность пажа, но ни к чему, кроме подметания дорожек и полов, его не признали пригодным. Это сильно задевало гордость, ведь он думал, что умеющий считать худо-бедно писать и читать парень достоин места повыше, чем подметальщик.
— А вот и наш рыжик, — прозвучавший за спиной голос не вызвал никакой эмоции.
Руки подошедшего сзади человека вцепились в плечи, резким движением повернув собеседника лицом к их обладателю. Это был Барибель, сын местного управляющего, высокий русый парень, отчего-то решивший, что он несет ответственность за всех новых слуг замка.
— У меня имя есть, — недовольно пробубнил оторванный от работы слуга, разозленный таким обращением.
— Так скажи его мне, — дружелюбно заулыбался Барибель.
От этой показушной улыбки сводило скулы, только не у самого Барибеля, а у того, к кому он обращался. Подметальщик не ответил, только оскалился и снова вернулся к работе. Знакомится со всякими не имевшими никаких перспектив дураками он не собирался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Эй, ты должен мне ответить, — Барибель снова повернул его к себе, только в это раз схватил за воротник.
— Ничего я тебе не должен, — неприязненный взгляд зеленых глаз заставили Барибеля отпустить ворот одежды. — Думаешь, миледи Камилия обратит на тебя внимание, если ты будешь приставать ко всем со своим показушным добродушием? Ни гуськи ты ей не сдался.
