сидя с закрытыми глазами и низко опущенной головой.
Впрочем, услышав вопрос, он как-то разом встрепенулся, резко вскинул подбородок и прищурился, фокусируя взгляд пьяных глаз на Алексее Анатольевиче. Задумчиво почесывая небритую щёку, он медленно и скрипуче, будто вместо связок у него в шее шевелились ржавые шестерёнки, произнёс:
— Так… А куда делся второй?
Алексей Анатольевич вскинул брови и вопросительно посмотрел на Игоря:
— Какой второй?
Лазарев глубоко вдохнул, стараясь выиграть время, но ни одной дельной мысли, как назло, не приходило. Молчание затягивалось. Алексей Анатольевич чуть кивнул своим людям, и те словно невзначай разошлись в стороны, окружая Игоря.
Когда ситуация накалилась до предела, положение неожиданно спас собутыльник мужчины.
— Василич, ну какой тебе второй? — принялся втолковывать он своему соседу. — Опять у тебя в глазах двоится. Ты совсем не знаешь меры. К тебе так скоро белочка нагрянет, точно тебе говорю!
Пьяный мужчина сморщил лицо, будто что-то вспоминая. Неизвестно, к чему бы это привело, будь у него чуть больше времени, но его энергия неожиданно иссякла, и он, сдавшись под напором переполнившего его алкоголя, вновь обессиленно рухнул лицом на стол. Молодой сосед легонько похлопал его по плечу, а затем, убедившись, что приятель надёжно уснул, вновь приложился к кружке с пивом, полностью теряя интерес к происходящему.
Алексей Анатольевич недовольно фыркнул и обратился к сотрудникам:
— Похоже, тут мы ничего интересного уже не узнаем. Идёмте.
Напоследок бросив на Лазарева подозрительный взгляд, он следом за остальными вышел из бара. Игорь облегчённо выдохнул.
«Это было близко».
Бросив на стол несколько купюр, с лихвой перекрывающих стоимость недопитого пива, Игорь повернулся к молодому парню — единственному из компании, кто оставался в адекватном состоянии. Тот смотрел на Лазарева: в голубых глазах под кустистыми бровями плескался водоворот из эмоций.
Игорь готов был поклясться, что увидел там узнавание. Радость от того, что смог помочь. Надежду.
И стыд.
Лазарев подошёл к их столу.
— Привет, Макс. Спасибо, что прикрыл.
Глава 16
Работа бывает разной.
Кто-то делает по-настоящему важные дела: например, спасает людские жизни, приезжая на вызов и оказывая медицинскую помощь нуждающимся в ней людям. Кто-то создаёт и обслуживает технику, обеспечивая людей теми удобствами, без которых современный человек не представляет своего существования. Кому-то, к сожалению, приходится годами перебирать никому не нужные бумажки, выслушивая от начальника целые лекции на тему того, как важны документы, на самом деле являющиеся пустой тратой целлюлозы. С разной степенью нужности и полезности, большинство людей совершает какие-то действия, из которых и состоит их работа.
В нынешней работе Игоря никаких действий не было.
Он глубоко вздохнул — наверное, уже в тысячный раз за сегодняшнюю смену. А ведь она началась каких-то тридцать минут назад.
После открытия Института Элементалей в нём каждый день дежурили сотрудники СЗГ, сменяясь каждый день. И если Игорь ожидал, что в этом можно будет найти что-то интересное, то спустя несколько дней он окончательно разочаровался. Всё, что он здесь делал, — это…
Ничего.
Приходил. Садился за стол у входа в Институт, выполняя роль школьного вахтёра. На этом всё.
Нет, разумеется, были и положительные моменты. Первый из них — это то, что Игорь каждый день видел молодых элементалей из Домов и Семей. И надо сказать, зрелище было весьма интересным.
На всех — стильная и дорогая одежда. Ни один из них не напоминал тех студентов, что вполне могли прийти в обычный гражданский институт в старом растянутом свитере или затёртых джинсах со сбитыми туфлями, а то и вовсе кроссовками. Элементали знали, что представляют здесь свои семьи, а потому никто не позволял себе даже минимальную неопрятность.
И всё же они были молоды, а потому многие хотели выделиться на фоне остальных. Не были редкостью разноцветные волосы, в том числе у парней. Каждый раз, когда мимо него проходил очередной крашенный модник, Игорь внутренне морщился: для него подобное поведение никак не вязалось с образом нормального мужчины.
Серьги в ушах. Драгоценные перстни на пальцах. Пирсинг в бровях. Если бы дресс-код зависел от Лазарева, он непременно запретил бы всё это. Однако его мнения никто не спрашивал, поэтому он просто приходил на смену и делал свою работу. То есть — не делал ничего.
Вторым положительным моментом, связанным с дежурствами, было окончание занятий. Когда пары в Институте заканчивались и элементали разъезжались по домам — разумеется, никакого общественного транспорта: кто-то на своей машине, а за кем-то и вовсе приезжали водители, — Игорь мог попасть в то место, которое привлекало его больше всего. А именно — в библиотеку.
Он понятия не имел, откуда завезли столько книг. Но в первый раз, когда он вошёл в библиотеку, Игорь просто обомлел.
Огромное помещение было заставлено сотнями стеллажей, прогибающихся под тяжестью расставленных книг. Куда там СЗГ — Игорь сомневался, что даже в личных библиотеках Домов и Семей есть столько литературы. Чтобы прочитать всё книги, наверное, потребовался бы не один десяток лет. Но читать всё Игорю нужно и не было.
Дежурили посменно, по несколько часов, и когда у Лазарева появлялось свободное время, он шёл в библиотеку и искал любую информацию о рунистах. И её, надо сказать, было предостаточно.
Он нашёл немало книг, описывающих их процесс обучения. Руны, отсутствующие в свободном доступе. Истории, больше похожие на легенды.
И — ни слова о фальсиформике.
Игорь не отчаивался: в конце концов, прошло не так много времени, и рассчитывать на то, что ему сходу попадётся нужная информация, было по меньшей степени глупо. Поэтому он исправно пропадал в библиотеке при любой удобной возможности. Обычно там было не так много читателей — большинство элементалей предпочитали заниматься дома, поэтому зачастую Игорь и вовсе был в библиотеке совсем один.
Сегодняшний день стал исключением.
Многочисленные стеллажи превращали библиотеку в своеобразное подобие лабиринта; высокие, плотно заставленные книгами, они изрядно ограничивали обзорность. Но не слышимость.
Когда Игорь неспешно прохаживался по библиотеке, изучая надписи на корешках толстенных томов, до его ушей
