Катя поскорее захлопнула тумбочку. Сюда картину не спрячешь — уборщица найдёт, да ещё хлоркой разъест… В полном отчаянии она метнулась к кабинке, где повешено строгое объявление. Туалет там не работал, причём очень давно, внутри кабинки все было покрыто толстым слоем пыли. Катя с трудом подняла крышку бачка. Там тоже было сухо и покрыто густой и узорчатой паутиной. Хозяин всего этого великолепия приличных размеров паук сидел рядом и посмотрел на Катю очень неодобрительно. Катя осторожно пристроила картину в бачок так, чтобы не повредить художественную паутину, она сама была творческой личностью и почувствовала в пауке родственную душу.
Несмотря на полноту, действовала она очень проворно, так что, когда открылась дверь, она уже выскочила из кабинки и стояла у раковины. На пороге возник немолодой, но крепкий дядька в аккуратном синем комбинезоне. Из нагрудного кармашка комбинезона торчал здоровый гаечный ключ.
— Ай! — завизжала Катя.
Дядька попятился, но тут же взял себя в руки.
— Вы чего это тут? — спросил он подозрительно.
— Как это — чего? — от страха Катерина стала необычайно агрессивной. — А вы — чего? Что это вы ломитесь в дамский туалет без стука?
Дядька послушно вышел и постучал в дверь, при этом Катя заметила стоящий возле двери большой красный огнетушитель устаревшего образца.
— Я — завхоз, — сказал дядька басом, — мне — можно.
Он подхватил с пола огнетушитель и внёс его в помещение туалета, прошёл мимо Кати, и запихнул огнетушитель в неработающую кабинку. Катерина обмерла было, но дядька аккуратно поставил огнетушитель в угол, потом вышел и привесил на ручку дверцы большой амбарный замок.
— Все равно не работает, объяснил он вытаращившей глаза Кате, — можно вместо кладовки использовать.
— А запирать-то зачем? — спросила Катя, чувствуя, что все пропало.
— Затем, что имущество на балансе, — невозмутимо пояснил дядька, — сопрут — кто отвечать будет? Редькин отвечать будет.
— Редькин — это вы? — спросила Катя упавшим голосом, видя, как дядька запер замок и хозяйственно его подёргал.
— А что это вы все спрашиваете? — дядька поглядел на Катю подозрительно, потом сообразил, что она имеет полное право тут находиться, и вышел, твёрдо печатая шаг.
Катя обескураженно поглядела ему вслед. Ну и что теперь делать? Как получить обратно картину? Она подёргала замок, он, естественно, не открылся. Тогда она попыталась выломать дверь кабинки, но петли тоже сидели крепко Шуметь было небезопасно, бдительный завхоз может вернуться. Краем уха Катя слышала, что амбарные замки открыть очень легко. Она схватила свою сумочку и вытряхнула на подоконник все содержимое. Подумать только, в сумке полно было всякой всячины, но не оказалось самого нужного! Ни шпильки, ни пилочки для ногтей! Ключ от квартиры не подошёл — он просто не влез в замок.
Кате хотелось биться головой о стену, но если бы это помогло! Это же надо быть такой дурой, ругала она себя, это же надо было впасть в такую панику. И с чего? Услышала шаги и испугалась. Да мало ли кто может по коридору пройти?
Однако надо было решаться. Прекрасно зная все, что скажет Ирина, Катя решила найти подругу и все ей честно рассказать. Ирка придумает выход. У неё есть какая-то отмычка, она обязательно откроет замок. Или сломает дверь. Конечно, придётся выслушать пару ласковых слов насчёт её, Катиной, глупости и бестолковости, но иного выхода нет.
Катерина приободрилась и выскочила в коридор. Там по-прежнему было пусто и тихо. Лампочки горели вполнакала, но все же было достаточно светло, чтобы видеть дорогу. Катерина припустила по коридору, громко топая. На звук её шагов отзывалось только эхо.
В суматохе она проскочила нужный выход на лестницу и решила не возвращаться — плохая примета. Да ещё лампы в коридоре вдруг стали гаснуть, то есть горели теперь через одну. Очевидно, после окончания рабочего дня начальство распорядилось экономить электричество. Все двери, выходящие в коридор, были закрыты, Катя свернула вправо, прошла метров двадцать, и вдруг немногочисленные лампы мигнули и погасли. Нужно было возвращаться, но какой-то бес подталкивал Катю вперёд. Она понятия не имела, куда идёт, с ориентацией на местности у неё всегда были большие проблемы, ехидная Жанка утверждала, что Катька заблудится в собственной квартире. Или в трех соснах. Если бы тут был её муж Валик! Вот кто прекрасно ориентировался в любом месте, в своей Африке научился! По солнцу, по звёздам, по лишайникам на пальмах…
Воспоминания о муже придали сил. Катя наугад толкнула какую-то дверь и — о, чудо! — дверь выходила на лестницу. Однако это была явно не та лестница, по которой подруги поднимались. Катя с трудом вспомнила, что находится на третьем этаже, стало быть, лестница должна быть широкая и светлая. Эта же была полутёмная, грязноватая, пахло на ней застарелыми окурками и даже, кажется, мышами. Однако Катя решила идти вниз, потому что сил больше не было слоняться по коридорам. Проскочив два этажа, она толкнулась в дверь, та была заперта. Страшное подозрение зародилось в Катиной душе. Бегом она спустилась ещё на один этаж — так и есть, и эта дверь заперта. Катя постучала, но за дверью стояла могильная тишина. Все ясно, хозяйственный завхоз, черт бы его побрал, ходит по зданию и запирает все двери! Обливаясь потом, Катя рванула наверх, но та дверь на третьем этаже, откуда она вышла на лестницу, тоже оказалась заперта!
— Караул! — крикнула Катя, но так страшно звучал её голос на пустой лестнице, что она не решилась повторить эксперимент.
Она «спустилась на второй этаж и увидела, что какой-то человек копошится у двери.
— Редькин! — радостно крикнула Катя, устремляясь к нему. — Как же я рада! Выпустите меня, пожалуйста!
Человек обернулся, и Катя, увидев в тусклом свете засиженной мухами лампочки, что это вовсе не Редькин, удивлённо ахнула. Но ноги сами собой несли её вниз, прямо в объятия незнакомца. Он ждал, довольно осклабившись, и Катя, приблизившись, спросила упавшим голосом:
— Это вы?
— Нет, — гнусавым, как будто простуженным голосом ответил он. — это не я.
После этого тряпка, пропитанная противно пахнущей жидкостью, закрыла ей лицо, и Катерина окунулась в густую и тягучую темноту.
* * *
Ирина схватила трубку и закричала:
— Катька, ну ты даёшь! Куда ты пропала? Я места себе не нахожу!
Она хотела добавить ещё несколько слов в том же духе, но неожиданно осеклась и замолчала. Вместо виноватого и взволнованного Катькиного голоса, который она ожидала услышать, из трубки доносилось молчание. Причём это не было безразличное молчание отключённого или неверно соединившегося телефона. Это было молчание насмешливое, издевательское. Ирину кто-то слушал, кто-то ждал, что ещё она скажет, кто-то наслаждался её волнением, её испугом.
— Кто здесь? — спросила она растерянно. — Катя, это ведь не ты?
— Правильно, — прозвучал гнусавый, как будто простуженный голос, — это не она. Но твоя подруга у меня, и теперь только от тебя зависит её судьба.
— Кто вы? — едва слышно проговорила Ирина, чувствуя, как по спине расползается невыносимый холод.
— А вот это тебе знать ни к чему, — в голосе её собеседника прозвучала откровенная насмешка, — тебе сейчас нужно знать только одно: хочешь ты получить свою подругу целиком или по частям?
— Как… по частям? — в ужасе переспросила Ирина.
— Очень просто — маленькими кусочками! Сначала пальцы ног, по одному, потом — пальцы рук, потом…
— Не надо! — вскрикнула Ирина. — Я не могу это слушать! Это чудовищно! Чего вы от меня хотите?
— Вот это — правильная постановка вопроса! — гнусавый голос немного потеплел. — Я хочу от тебя картину…
— Картину? — повторила Ирина, как эхо.
— Только не спрашивай какую! Ты прекрасно все понимаешь. Ту картину из тайника…
Ирина лихорадочно соображала. Когда они разминулись, картина оставалась у Кати, но если сейчас похититель требует её — значит, Катя успела её спрятать или… или она её потеряла, что вполне в Катькином духе. А может быть, этот человек блефует, и Кати у него нет?
— Дайте мне с ней поговорить, — потребовала Ирина.
— Привези мне картину — и можешь трепаться со своей подружкой до самой смерти!
Последняя фраза прозвучала зловеще. Ирина взяла себя в руки, справилась со своим голосом и твёрдо проговорила:
— Сначала вы дадите мне поговорить с Катей. Откуда я знаю — может быть, её уже нет в живых?
— Ничего я с ней не сделал! — раздражённо проговорил похититель. — Пока… ну ладно, только два слова!
В трубке послышался какой-то шорох, возня, и вдруг Катька, дорогая, бестолковая Катька торопливо, сбивчиво выкрикнула:
— Ирка, это не тот человек, это…
Снова послышалась возня, звук удара, и злой гнусавый голос протянул:
— Ну все! Больше никаких разговоров! Теперь слушай, что я скажу, и делай все точно, если хочешь ещё раз её увидеть! Ты возьмёшь картину и приедешь на Поклонную гору. Ровно через два часа, засеки время. Приедешь одна, если хочешь, чтобы все было как надо. Я буду ждать тебя в вишнёвой «восьмёрке» на повороте, который ведёт к железнодорожному переезду. Если все будет чисто — получишь свою подругу в целости и сохранности, а если нет — не обессудь… да, и не вздумай связываться с милицией, иначе у твоей подруги не будет никаких шансов остаться в живых!
