– Давайте те, кто вчера был здесь, берите себе по ветке, да побольше выбирайте, – сказал я народу. – Вы это видели – вам и мстить.
– И ты тоже с нами вставай, – потребовала Настя. – В центр вставай, это твое место.
– А я что, рыжая? – схватила ветку пораскидистее Галка.
– Николь, – повернулся я к француженке, стоящей за моей спиной. – Give me fire[6].
Девчушка понятливо кивнула, и ее рука окуталась пламенем.
– Поджигаем, – аккуратно подпалил я свою ветку. – Не ждем.
Первой кинула факел все же Настя, я на этом настоял. Сухой валежник занялся быстро, и огонь охватил ствол дерева, треща и жадно полизывая его ветви с огромными оранжевыми плодами.
– Как бы огонь на лес не перекинулся, – поделился я своими опасениями с народом, молча смотрящим на пламя. – Оно хоть и особняком стоит, но все же…
– Не должно, – ответила Милена. – Ветра нет, да и основной лес не так близко. А угольки, если что, затопчем.
Дерево вдруг закачалось, заходило ходуном, из его ствола вылетело несколько… Даже не знаю… Корней? Щупалец?
Они пометались в воздухе и снова скрылись внутри.
– Пламени опасть не даем. – Мне показалось, что огонь стал пожиже и пониже. Это не дело. – И подбрасывайте топливо покрепче, не ветки, а что-нибудь посерьезнее. Павлик, ты же сам полешки приносил, вон они лежат.
– Я их в лагерь оттащить хотел, – жалобно сказал Павлик.
– Давай-давай, – прикрикнула на него Галка. – Еще найдем, не жмись.
Поленья (куски развалившейся трухлявой березы) полетели в огонь, который взметнулся вверх.
Ствол занялся, это было видно. Дерево-убийца раскачивалось все сильнее, оно извивалось в гудящем пламени.
– Гори, скотина! – Кулачки у Насти были сжаты до белизны, в глазах отражались багровые языки пламени.
Дерево почти по-человечески охнуло и неожиданно завалилось набок, открыв нам то, что было у него внутри.
Это более всего было похоже на огромное гнездо с червями, десятки коротких белесых отростков кривились от жара, они извивались и, казалось, стонали.
– Еще хвороста, – крикнул я и сам первым отправил туда целую вязанку.
Пламя скрыло от нас омерзительную картину, что меня лично порадовало, – уж больно гнусно они выглядели, эти отростки.
Что-то хрустнуло, вверх взметнулся зеленоватый рой искр, и тут же мелькнуло какое-то сообщение.
– Оп-па! – Павлик шустро зашевелил пальцами. – Народ, я два уровня поднял!
– Та же фигня, – подтвердила Галка, и Владек показал два пальца, наконец-то оживившись.
– Интересно, а сколько вышло бы, если этого оглоеда в одиночку подпалить? – задумчиво сказала Милена.
– Как распределять очки, все помнят? – обвел я глазами свое воинство.
– Я одно в «ловкость» вобью? – жалобно попросила Настя, и я одобрительно махнул рукой. Я и сам решил одно очко туда же вложить. Пусть будет.
«Характеристики.
Уровень: 5.
Ум: 2.
Сила: 10.
Ловкость: 2.
Телосложение: 11.
Свободные баллы: 0.
Текущий уровень жизни: 92/105.
Текущий уровень энергии: 25/30.
Текущий уровень бодрости: 90/100».
– Ну вот зачем такие вещи делать? – спросил у нас кто-то из-за кустов тоненьким и писклявым голосом. – А если пожар начнется?
– С чего бы ему начинаться? – резонно спросил я. – Мы следим за процессом, противопожарная охрана на высоте. А вы кто?
– А вы кто? – ответили из-за кустов.
– Мы – люди, – обвел я своих соратников широким жестом. – Ну, или почти все люди, эльфийка вот есть.
– Группа Свата, – с долей гордости внезапно сказал Павлик.
В кустах помолчали, потом там что-то зашуршало, и мы увидели вылезающую оттуда голенькую девочку лет шести-семи, с голубыми глазами и длинными белокурыми волосами, в которых запутались веточки и листья.
– Какая прелесть! – всплеснула руками Валька. – Какая маленькая!
– Charmant enfant[7], – с невероятным удовольствием сказала Николь. Не знаю, что это означало, но она явно была счастлива – теперь у нас был кто-то младше ее, и основное внимание должно было сместиться с нее на эту малышку.
– Маленькая, маленькая, – проворчала девочка и вздохнула. – И очаровательная.
– Ты одна в этом лесу? – сразу уточнил я, обводя глазами близлежащий пейзаж. Нет ничего более отвлекающего внимания, чем ребенок в нестандартной обстановке. Да еще и прелестный.
– Теперь одна, – ответила девочка. – Сначала-то нас было шестеро, но потом приперлось это чудище, страшное и ужасное, и нас разогнало, несчастных. Меня лично просто в сторону отбросило, я чуть не померла.
– Какое чудище? – уточнил я.
– Не знаю, не разглядела, – снова вздохнула девочка. – Здоровое и волосатое. Но говорящее, точнее – матерящееся. Только я смотреть не стала, сразу руки в ноги – и бежать. Любопытство – оно штука такая, опасная. Так вот и мотаюсь со вчерашнего вечера по этому лесу. Видела ночью с опушки огонек вон там, но побоялась идти.
– Ребенка надо одеть и причесать, – заявила Валентина, видно, силен в ней был материнский инстинкт. – Волосики все свалялись, ужас!
– Не то слово, – согласилась девочка. – Замучили меня они, за все цепляются, а косу заплести не могу, не получается. Ни у кого ножа нет? Обрезать бы их к чертям собачьим под корень.
Я посмотрел на Владека, тот с отеческой улыбкой наблюдал за ругающейся крохой, не понимая, что она говорит. А если бы узнал…
Но вообще – богат у девочки словарный запас. Для шести-семи лет.
– Что ты такое говоришь? – возмутилась Валя. – Такой девочке, как ты, хорошенькой, пригоженькой, надо ходить с косичками. Потом подрастешь, и все мальчики…
– Какой подрастешь? Куда я подрасту? – повертела у виска девочка. – Мне двадцать восемь лет!
– Сколько? – опешила Валя.
– Двадцать восемь. – Девочка шмыгнула премиленьким носиком. – Ну, вот так бывает. Да. Меня Алла зовут, забыла представиться.
Вот такой у нас тут мир. Девочка Алла, ростом ниже барной табуретки, двадцать восемь лет. Бывает.
Глава 13
– Эк тебя скукожило, – охнула Валентина, прижав руки к щекам.
– И не говори, подруга. – Честное слово, подобные обороты речи из уст совсем маленькой девочки с ангельским личиком звучали убийственно. – А знала бы ты, что я испытала, когда уменьшаться ростом стала! Это же ужас – руки-ноги становятся все меньше, волосы из головы лезут, на другом месте наоборот – пропадают, сиськи как будто в тело втягиваются… Врагу не пожелаю такого испытать.
– Ну а зачем ты такой образ выбрала-то? – поинтересовалась Галка. – Оно тебе надо было?
– А вон тот верзила на кой себе уши как у слона сотворил? – обличительно ткнула Алла пальцем в Павлика. – Все развлекались, вот я и забабахала в редакторе себе образ маленького ангелочка. Я давно ребенка хотела, девочку, а родить не могла, по молодости глупостей всяких наделала, да таких, что даже медицина помочь не смогла. Вот и вышло, что сама этим ангелочком стала.
– Ты где огонек ночью видела? – Мне больше была интересна конкретная полезная информация, чем трогательная история маленькой женщины. Ну вот такой я циник.
– Во-о-он там, – ткнула Алла пальцем в направлении нашего лагеря. – Только он далеко очень был, совсем как искорка.
Вот так. Стало быть, не закрывает обрыв костер, разведенный на берегу, если его даже отсюда видно.
– Так это она нас, наверное, видела. Наш костер, – сообщила всем Валентина, вызвав улыбки. Вообще любит она простодушно фиксировать очевидные факты.
– А чудище где встретила? – продолжил я опрашивать Аллу.
– Там. – Девочка показала пальцем в том направлении, откуда мы некогда начали свой путь. Условно, конечно. – Но сколько я прошла, не скажу. Может, километров пять, может, и десять, не знаю. Народ, можно я с вами пойду? Понимаю, что проку от меня мало, но, люди, слушайте, я ведь сгину тут одна.
– Конечно же. – Валя присела на корточки. – Неужто мы тебя здесь бросим?
– Ты давай заканчивай со мной сюсюкать! – потешно сдвинула светлые бровки девочка. – Я взрослая тетка, я три дня назад крупным пиар-агентством рулила, и грешила я так, что на мне клейма ставить негде! Усвой ты это! Пожалуйста!
– Усвою, – пообещала Валя. – А сейчас возьми за руку, вон, Николь, чтобы не потеряться, и ни шагу от нее, понятно?
Алла даже зарычала, но пошла и сунула свою ладошку Николь, которая с суровым видом прощебетала что-то по-французски. Девочка задрала голову к небесам, как бы требуя у них справедливости, но промолчала. Видно, и тут ее за ребенка держали, что не странно. Николь по-нашему пока еще не понимает.
– Ну что, отомстить мы отомстили, теперь начинаем делами заниматься, – обвел я глазами своих соратников. – Поскольку обстановка маленько изменилась (тут, оказывается, некое чудище бродит), то держимся кучно, из вида друг друга особо не теряем. Нашли плодовое дерево или куст с ягодами – и все вместе его обираем, потом движемся дальше. Вопросы?
