Но, думала журналистка, наблюдая за неожиданной активностью на многочисленных дорожках, она одержала и маленькую победу: снотворного ей дали мало. Сознание вернулось еще в машине, прежде, чем они доехали до монастыря.
Притворяясь, что находится без сознания, Сюзанна позволила им затащить себя в здание. Судя по тому, что она слышала вокруг, здание было стратегически важным. Сюзанна позволила себе бросить несколько взглядов, слегка приоткрывая глаза, и сквозь ресницы различила грандиозный зал со множеством нарядных людей, среди которых были и строго одетые священники и монахи. Ее отнесли в кабинет на втором этаже и положили на кожаный диван.
— Она все еще не пришла в себя, брат Грегори. — Необычайно высокий голос озадачил Сюзанну. Он был высок неестественно, почти как у подростка. Ее все еще мутило после снотворного, и она тихо лежала на диване и слушала.
— Отлично, — прозвучал голос брата Грегори. — Когда придет в себя, я ее допрошу, а потом можно будет отправить на размножение. Последи за ней пока, чтобы знать, когда она проснется.
Как давно это было? — размышляла сейчас Сюзанна. Определенно, прошло несколько часов, по меньшей мере — четыре или пять. Женщина лежала неподвижно, пока брат Грегори проводил у себя в кабинете совещание, тема которого ужаснула Сюзанну: планировалось убийство. Она слышала не все голоса, некоторые говорили слишком тихо. Но поняла достаточно из пронзительно ясных комментариев брата Грегори. Человек по имени Хашеми собирался убить очень важное лицо на следующий день в четыре часа. Брат Грегори часто возвращался к «сделке», частью которой являлось это убийство.
Сейчас Сюзанна видела внизу группы охранников, которые вели… точнее сказать, которых вели громадные собаки с квадратными челюстями, мастиффы, наверное. Они охотятся за кем-то. Господи, молилась она, пожалуйста, если это Вэнс, дай ему уйти.
Сюзанна расстроенно отвернулась от окна и направилась в другой угол комнатки площадью в восемь квадратных футов, где стояли кровать, стул, раковина и ночной горшок. Три шага, поворот; три шага, поворот. Выглянуть в окно, поворот; три шага, поворот. После того как брат Грегори допросил Сюзанну, ее привели в эту комнату. Вел один из евнухов — ей сказали, что они работают в секторе размножения, их кастрировали в детстве именно для такой работы.
— Это временное помещение, — сообщили женщине. — Пока не подготовим вас к размножению.
Гнев еще теплился, и Сюзанна вспомнила, как накинулась на него. Размножение? Кем, черт побери, вы меня считаете? — вопрошала она. Женщиной, ответил евнух, ударив ее. А женщины годны только для одного — рожать детей. Ей было страшно и больно после сильного удара евнуха (разве их мышцы не становятся мягче? — думала Сюзанна), и она больше ничего не говорила, чтобы не разозлить его; наоборот, покорно спросила, чего ей ожидать. Ответ поразил женщину своей чудовищностью. Ее страх превратился в ужас и, наконец, в ярость.
Она вернулась к окну, и ее внимание вновь перескочило на то, что происходит в монастыре. Странно — шума почти не было, не выли сирены, трубы и сигнализация. Возможно, размышляла Сюзанна, не хотят никого будить. Она посмотрела на небольшое квадратное здание рядом с бараками: все его окна были еще темны, хотя она видела, что человек шесть-восемь поднялись туда по лестнице и подошли к двум стражам, стоявшим у двери, — их теперь ярко освещали прожектора.
Журналистка снова отвернулась от окна и уже в десятый раз начала искать в темной комнате какое-нибудь орудие или инструмент, чтобы можно было сбежать. Лучше погибнуть при попытке к бегству, чем позволить им использовать себя как племенную корову, сказала себе Сюзанна. Черт! Это ужасно.
По словам евнуха, искусственное осеменение открыли в монастыре сотни лет назад, чтобы братья могли хранить обет безбрачия, но продолжали появляться новые монахи вместо тех, кто умирал. Девочек убивали сразу после рождения. Убивал и даже женщин из «племенного поголовья» после того, как они больше не могли иметь детей, и на их место разными способами, в том числе — похищая, приводили других.
— Вам очень повезло, — сообщил ей евнух. — Брат Грегори мог решить, что вас надо убить. Вы, в конце концов, доставили ему столько неприятностей. — Благослови, Господь, его крохотное сердечко, с сарказмом подумала Сюзанна. — Но он решил, что ваш генетический материал нам подходит. Возможно, вы сможете размножаться десять или даже более лет. Считайте, что вам повезло.
Повезло! Она снова начала мерить шагами комнату, передвигаясь в темноте на ощупь. Рычаг, думала она, мне нужен только рычаг, чтобы поддеть замок на ставнях. Потом, когда снаружи все успокоится, можно будет на веревке из простыней спуститься вниз; комната — на третьем этаже.
Сюзанна понимала, что это надо сделать сегодня же. Назавтра ее планировали «подлечить». Она расстроенно встала; в этот раз поиск оказался так же безуспешен, как и в предыдущий. Женщина остановилась у окна — ее трясло, от ярости все плыло перед глазами яркими размазанными пятнами. Ей хотелось выбраться отсюда. Она стремилась предотвратить то убийство. Но больше всего ей хотелось к Вэнсу. Так нечестно, тихонько всхлипывала она про себя, просто нечестно.
Вэнс поерзал на стуле, неожиданно встревожившись, что сидит тут слишком долго. А Тоси все говорил:
— Итак, когда война завершилась, Братья старались прийти в себя после разрушительного союзничества с нацистами…
Наверняка труп охранника уже обнаружили.
— Планы Братьев, как я понял, изначально были связаны с некоторыми планами нацистов по нанесению повторного удара. Потом, когда лидеры нацистов состарились и умерли, эти планы тоже сошли на нет. И снова Братья остались без союзника, который помог бы осуществить их намерение войти в Ватикан. 1950-е и 60-е были для Братьев печальными. Они сменили три главы, из которых брат Грегори — последний. Придя к власти в 1970 году, он всего через год установил связь с Бременской Легацией. Поначалу дела шли медленно, Братья обменивали или продавали Легации изобретения и технологии, разработанные Третьим Рейхом и хранящиеся в монастыре. Это переросло в полномасштабное сотрудничество и, как я понимаю, вскоре произойдет нечто грандиозное.
— Грандиозное? — спросил Вэнс. — Например?
— Я не знаю, — устало ответил Тоси. — Я, наверное, и так выяснил намного больше, чем мне положено. Но брат Грегори часто просил моей помощи за эти несколько дней.
— Какой?
— Задавал вопросы по физике, — сказал Тоси, и в голосе его зазвучал энтузиазм. — Эти вопросы касались некоторых записей Леонардо. Видите ли, в Кодексе, который купил Харрисон Кингзбери, изначально был раздел, посвященный грозам и молниям. Леонардо начал работу над системой, которая производила бы искусственные молнии. Вот что содержалось в пропавших страницах, которые вы искали.
— Но почему? Почему этот Кодекс настолько важен, что кому-то понадобилось заменять страницы поддельными? Почему столько страниц изъято?
— Этого я не знаю. Я знаю только, что Кодекс был среди небольшого количества документов, изъятых у де Беатриса Ватиканом и хранившихся в Риме. Еще знаю, что член Братства, который был шпионом в Ватикане, смог добраться до Кодекса, снять переплет, достать страницы и заменить их подделанными. Потом он контрабандой вывозил из Ватикана похищенные листы. Сюда добралась примерно половина, прежде чем его поймали и казнили. Остальное осталось в Ватикане. Брат Грегори объединился с Бременской Легацией, чтобы заполучить вторую половину.
— Но в этом нет никакого смысла, — запротестовал Вэнс. — Зачем такому мощному объединению международных организаций, как Бременская Легация, сотрудничать с бандой сумасшедших священников ради нескольких рисунков Леонардо? Должно быть, все действительно крупные корпорации мира входят в Бременскую Легацию. Не могу поверить, что это им нужны рисунки Леонардо.
Голос Тоси смягчился:
— Альфред Крупп тоже не мог.
— Что вы пытаетесь мне сказать?
— Только то… — Тоси помедлил, — что вы не видели те рисунки и записи, которые видел я. Вы и понятия не имеете, что все известное нам о Леонардо, каждое изобретение, ныне освоенное миром, крайне грубо и примитивно по сравнению с тем, что я видел в коллекциях монастыря. Возможно — это всего лишь догадка, но она основана на моих собственных познаниях в физике, — что эти рисунки, раскрывающие природу молнии, могут содержать модель для создания огромного и страшного оружия массового поражения. Если я прав, то по сравнению с оружием, которое можно будет создать, совместив две половины описания изобретения Леонардо, нейтронная бомба покажется фейерверком для вечеринки.
Внезапно за окнами замигал свет, и собеседники стали похожи на застывшие силуэты. Вэнс вскочил со стула и встал сбоку от окна. Внизу из бараков выбегали люди.
