Короче, совести сказал: «Иди спать». Это же всё были хиханьки по сравнению с аферами, на которых любое правительство в истории сколачивало денежки, чтобы воевать. А разве революция это не война?
Вот эти-то денежки, пройдя через много рук (и всякий раз с прибавкой от Майка), были главным источником финансирования «Лу-Но-Гон-компани». фирма была смешанная, на взаимном кредите плюс игра на бирже. Рисковые чистоплюи из биржевых игроков давали нам гарантию в обмен на краденые дивиденды на их имена. Всей бухгалтерии фирмы обсуждать не стоит. Ее вел Майк, и даже призрака честности там не было.
Тем не менее акции «Лу-Но-Гон» котировались на бирже в Лун-Гонконге, шли в Цюрихе, в Лондоне и в Нью-Йорке. «Уолл-стрит джорнэл» объявил нашу фирму «привлекательным, весьма рискованным, но и высокодоходным вложением капитала, основанным на новых возможностях роста».
Занималась «Лу-Но-Гон-компани» строительством и производством во многих областях, причем вполне легально. Но ее главной целью было секретное сооружение второй катапульты.
Само по себе строительство секретным не было. Невозможно купить или построить термоядерную электростанцию для катапульты и при этом не попасться на глаза. Оборудование заказали в Питтсбурге по чертежам из Калифорнийского университета, причем назначили щедрые гонорары за высшее качество. И статор ускоряющего поля в километры длиной тоже незаметно не соорудишь. А самое главное, невозможно, нанявши тьму народу, скрыть строительство, где идет работа. Катапульты, как правило, работают в вакууме, причем статорные кольца вблизи метательного среза расположены с солидными зазорами. Катапульта Главлуны давала на срезе ускорение в три "g" и имела длину в сто километров. И не то что ориентиром служила штурманам ближнего и дальнего каботажа, но ее с Терры было видно в простейшую подзорную трубу, хочешь – так любуйся, хочешь – фотографируй. А уж о том, как она красуется на экранах радиолокаторов, я и не говорю.
Мы строили катапульту покороче, на ускорение в десять "g", но всё равно длина получалась тридцать километров. Иди скрой ее.
Скрыли. По способу «Прикарманенного письма» <Имеется в виду рассказ Э.А По, известный у нас под названием «Украденное письмо»> , то есть на глазах у всех.
Я косо глядел на Майкову страсть читать беллетристику, и неясно мне было, что за пользу он извлекает из этого занятия. Но выходило, что он лучше воспринимал человеческую жизнь по романам, чем по доступным фактам. Беллетристика давала ему цельную картину нашей действительности, которая не требовала дополнительных разъяснений. Вот он ею и кормился. Мало того, что Майк при том «очеловечивался», получал эквивалент человеческого опыта, – он из этой «базы лжеданных», как беллетристику именовал, еще и полезные идеи черпал. И высмотрел у Эдгара Аллана По, как нам спрятать катапульту.
То есть мы ее и в буквальном смысле спрятали: загнали под землю, чтобы никакой локатор не засек. Но спрятали и более хитрым образом: засекретили селенографическое расположение.
Как это можно проделать с таким чудищем, при котором тьма народу состоит? Ну, представьте себе: вы живете в Новолене; скажите, вы знаете, где находится Луна-сити? Конечно же! На восточном краю Моря Кризисов! Ах, вот как. А на какой широте, на какой долготе? Еще что! Гляньте в справочнике. Ах, вот как. А если ничего больше сказать не можете по этому поводу, то как же вы туда попали на прошлой неделе? В элементе, кореш: по трубе с пересадкой в Торричелли, остаток дороги проспал. Разбираться, что да где, это не моя забота.
Теперь поняли? Вы же в дупель не знаете, где находится Луна-сити! Просто очутились там, когда капсула прибыла на Южный вокзал.
Таким способом мы и спрятали нашу катапульту.
Она в районе Моря Волн, «каждый это знает». Но то, что об этом говорится, отличается от того, что есть на самом деле, на добрую сотню километров к северу, югу, западу и востоку в отдельности и вместе.
Нынче загляните в справочники, там ее расположение указано, но по-прежнему с ошибкой. Расположение этой катапульты – по сей день наш самый главный секрет.
Из космоса ее увидеть нельзя ни глазом, ни приборами. Она вся под землей, только метательный срез открыт. А что срез? Такая же черная бесформенная яма, как десяток тысяч других, причем находится в горах, мало подходящих для посадки челночных десантных бортов.
И тем не менее там побывало множество народу. И во время строительства, и после. Сам Вертухай побывал, причем Грег, мой со-муж, лично показал ему всё, что там есть. Прибыл на почтовом ракете-плане, по такому случаю реквизированном на сутки, киберпилот получил координаты для посадки, вел машину по радиомаяку в район, по правде-то, рядышком с этим местом. Но потом пришлось пересаживаться на вертокат, а наши самосвалы это вам не пассажирский транспорт прежних дней, что ходил из Конец-городка в Белузихатчи. Грузовики, они и есть грузовики, иллюминаторов по сторонам глазеть там нет, а езда такая, что людям положено пристегиваться. Вертухай хотел было забраться в кабину, но – извините, гаспадин! – там места только для водилы и его помощника, оба постоянно в деле, и оба в пристежке.
После трехчасовой езды он думал только об одном: как бы домой добраться. Час всего и пробыл у нас и к разговорам о цели всех этих буровых работ, и что почем и откуда берется – не проявил.
Менее важные шишки, вроде работяг и прочего народа, прибывали сюда по туннелям, проложенным ледоколами, а там потерять ориентировку еще проще. Если бы кто-нибудь сунул к себе в багаж инерциальный самописец пройденный путь регистрировать, он четко усек бы месторасположение, но и у нас были ушки на макушке. Один чмур запасся таким приборчиком, и что бы вы думали? Несчастный случай, беда с гермоскафом, тело пострадавшего вернули в Эл-сити, а на приборчике значилась та запись, которую туда запичужили мы, для чего я в темпе съездил туда-обратно, причем с рукой номер три. Приборчик можно было вскрыть-закрыть в азотной атмосфере без малейших следов операции, что я и проделал в кислородной маске с небольшим поддувом. И шито-крыто.
Принимали мы важных птичек и с Эрзли, причем из самой Главлуны. Они прибывали туннелями. Наверное, Вертухай предостерегал. Но последний отрезок длиной в тридцать километров и им приходилось одолевать на вертокате. Наделал нам хлопот визит доктора Дориана, инженера-физика. Представляете? Дурак-водитель в одном месте срезать решил, самосвал перевернулся, маячок накрылся, причем всё это вне зоны прямой видимости. Бедняга-доктор семьдесят два часа отсиживался в незагерметизованной пенопалатке и был доставлен назад в Эл-сити еле живой от гипоксии и сверхдозы радиации несмотря на все усилия сопровождающих (кстати, двух членов партии) сохранить ему здоровье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
