Использовав в корыстных целях все, что было можно было использовать на своем рабочем месте, я нашла недалеко от конторы мастерскую по починке часов. Надо было видеть лицо мастера, когда в мастерскую по починке элитных швейцарских часов я приволокла старенькую «Чайку», под мои слезные просьбы и восхваление таланта часового мастера, мне починили мою ненаглядную птичку бесплатно. Обед был потрачен на реанимацию «Чайки», а сразу после моего возвращения в контору Ковин потащил меня на очередную встречу, забыв, что у него персональный помощник есть. Пришлось то и дело заказывать для Ковина кофе, а то не привели господь, уснет прям на переговорах. Но к счастью этого не случилось, и приводить в чувство шефа не понадобилось, вот только от предложения подвезти отказалась, да и его отправила домой на такси, а, машину завтра заберут.
Утро потратила на перевод творчества Андрео, потом рассылка, согласование изменений, дополнительная оплата и прочая рутина. Но скоро вознаграждение — отбытие Ковина. У меня было много работы, и отъезд начальства был мне на руку, можно не торопясь сделать все: сдать все ненужное в архив, отследить работу новой электронной системы, обсудить создание политики управления документами с начальником управления делами, перевести новые стандарты, проверить опубликование уже утвержденных ГОСТов, пообщаться с представителями ARMA и IAAP, посмотреть ближайшее выставки и семинары, решить кто и куда поедет, и много чего еще на что Ковин не оставлял времени своими увольнениями и личными поручениями. Мое расписание на пятницу было разбито на пятнадцати минутные блоки, в каждом делении по маленькому заданию, а то и по два.
Свой обед решила потратить на изучение Методических рекомендаций по разработке инструкций по делопроизводству. Да уж… Вот зачем принимать документ заведомо устаревший? В нем не отражены все новшества, просто в очередной раз переписали то, что было создано более сорока лет назад. Мои надежды на улучшение нормативной базы в очередной раз не оправдались, больше ничего хорошего после принятия очередного переводного госта наши законодатели не придумали. Оставшееся время потратила на кофе.
Осталось всего полтора дня, и я буду делать, что хочу. Из Управления делами принесли скопившиеся профессиональные журналы, будет мне чтиво на все выходные. Если они будут. Вот как-то не верилось мне в бал. Вот в работу до полуночи верилось больше.
— Вы готовы?
— Готова к чему?
— Меня сопровождать.
— Нет, не готова, у меня голова болит и мысли прыгают, вам лучше с Липой идти, тем более, что это часть ее работы.
— Приказы не обсуждаются. Марш за мной!
Я послушно выбралась из-за стола, отдала необходимые директивы и пошла за Ковиным. Приехали мы в квартиру Оксаны Борисовны, на пороге нас встретила Ирэна Витольдовна.
— А я не помешаю?
— Сегодня день рождение мамы, собрались все близкие, я хочу, чтобы и вы присутствовали. Заодно ближе познакомитесь с моей лучшей частью семьи.
Куда уж ближе, на похоронах познакомилась и с сестрой и племянниками, это слишком личное собрание, я буду чувствовать себя неловко. Мои страхи быстро рассеялись, чувство неловкости ушло. Несмотря на боль, мероприятие было светлым. Хотя, один момент меня насторожил, когда Ковин сказал, что Мария, его племянница, скоро будет у нас работать. Уточнять не стала, но для себя эту информацию отметила красным флажком. Неизвестно чем мне это грозит, а с легкой руки Софьи Васильевны я теперь была главным пугалом конторы для нерадивых сотрудников, и многочисленные увольнения только подливали масло в огонь. Наслушается девочка обо мне интересного, а потом выдаст любимому дяде информацию и полечу я опять со своей трудовой в отпуск бессрочный.
Светлана успела пожаловаться, что Андрео окружил их плотным кольцом заботы и печется об их здравии куда больше, чем о своем — заставил всех пройти полное обследование, сам лично со всеми врачами советовался, проконсультировался, витаминов закупил, бдит за приемом, и раз в квартал пытался загнать их опять в клинику. Если сестре удавалось отправить брателлу далеко и почти безвозвратно, то племенникам приходилось хуже, контроль и забота Ковина вещь жестокая, не всякая психика выдержит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А вы правда умеете гадать? — задала вопрос моя зеленоглазая проблема.
— Немного, для себя.
— А дядя говорит, что вы мастер.
— Он преувеличивает, сильно.
— Ничего я не преувеличиваю, все сбылось из предсказанного.
— Не все, — теперь уже все присутствующие уставились на меня, видимо оккультизм никогда не исчезнет, гадание так и будет будоражить умы даже просвещенной публики. Вот уже и просьбы погадать.
— Я карты с собой не ношу, я же не этим на жизнь зарабатываю.
— У меня где-то были, подарили давно.
— Мария Аркадьевна, на чужих не гадают, и это не по заказу, а по велению души, да и поздно уже.
— Оставьте Николетту в покое, она гадает только мне согласно трудовому договору. Действительно поздно уже.
Приглашенные начали расходиться, а я втихую, спасибо колхозно-пролетарскому происхождению, убрала со стола и отнесла посуду в кухню. Ненавижу мыть посуду, но мама годами вдалбливала, что за собой нужно убирать, я иногда на днях рождениях друзей мыла посуду, они давно перестали обращать внимание на мой «пунктик», хотя первое время пытались меня оттащить от раковины. Хотя не всегда я так фанатично следовала этому правилу, в итоге Челе расколотил весь запас посуды, и мне пришлось покупать новую. Для меня это еще была возможность остаться наедине со своими мыслями. Так в кухне нас и застукал Ковин, мысли тут же бросились в рассыпную, оставив меня один на один с начальством.
— Здесь есть домработница, — Андрео улыбнулся, взял полотенце и начал вытирать вымытую посуду.
— Меня это успокаивает.
— А что-то вас взволновало?
— Не то чтоб взволновало, просто есть о чем подумать.
— Надеюсь не об увольнении.
— Нет, в мои ближайшее планы это не входит. А в Ваши?
— И в мои.
— Это обнадеживает.
Посуда закончилась. Я высушила руки и сняла передник. Он просто притянул меня к себе и уткнулся носом в мою макушку.
— Спасибо.
— За что?
— Что рядом. Ваши волосы пахнут вишней.
— У вас что-то с носом, у меня цитрусовый шампунь.
— Вишней, и не спорьте. Я вас домой отвезу.
— Вы выпили, так что отвезет и меня и вас по домам зеленоглазое такси. Сейчас вызову.
— Не надо, Слава отвезет.
— Хорошо.
Странно было стоять, обнявшись с шефом, не было в этих объятьях ничего возбуждающего или запретного, просто как поддержка, как благодарность, как предложение дружбы. Сколько мы так простояли, не знаю, но мне было хорошо и легко. Где-то часы пробили полночь, сказочное время закончилось и пора возвращаться в реальность, работа с утра и все это исчезнет как дым. Пора. Никакой дружбы — это невозможно.
Домой я поехала на такси, так как Слава решил, что сначала домой доставит шефа и только потом меня, такое решение меня не обрадовало.
Вот и настал долгожданный день отбытия Ковина, и относительной свободы. Шеф зашел попрощаться и между делом кинул «Подготовьте все для общего собрания акционеров, программу пришлете мне для утверждения».
«Вот гад, отдыхайте без меня, так сорок розовых кустов проще посадить и вырастить, чем собрать всех акционеров».
Но «хорошие» новости на этом не заканчивались — с понедельника у нас будет практиковаться Мария, хорошо хоть в юридическом отделе, плохо, что отдел в нашем же здании, вот находился бы он где-нибудь на Урале, мне было бы спокойней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Говорят, что нос чешется либо к питью, либо к битью. А у меня все внутри начинает зудеть перед очередным увольнением, вот нехороший зуд появился от последней новости.
Ковин отбыл, я полетела в Управление делами выяснять, кто же до меня занимался собраниями, оказалось, что девочка — корпоративный секретарь ушла в декрет и возвращаться ближайшее время не собиралась. Раздала ценные указания юристам и прочим смежным департаментам, стращая Андрео как только могла, чтоб все сделали к четвергу, но работу то принимать мне, вдруг подставить решат, с юристами у меня отношения еще хуже, чем с финансистами. Пришлось и самой работать над программой. Я собрала все документацию по предыдущим собраниям, распечатала закон об Акционерных обществах и села творить. Процесс шел медленно, но все же шел.
