— Так это…?
— Не переживай, дружила она с тобой искренне. Всего того, что было у вас, я не просил. Жако сама.
Черт…
Ну, а потом… суд, с Маратом, та наша игра.
Я знал, с самого начала знал, зачем ты пришла. И… если честно, то все было это зря, ведь… и так бы вмешался. Без… особых приглашений. Просто, надеялся до последнего, что обойдется.
Я чувствовал себя ответственным за все, что последующее творилось в твоей жизни, а потому… как истинный раб, слуга, опекун старался избавлять от дурного.
Черт, я даже… не подозревал, что те чувства, что вели меня к тебе, толкали бродить, как маньяк за жертвой, по пятам твоим — не долг, НЕ ВИНА!
… а любовь.
Черт, до сих пор во всех подробностях помню тот наш… первый вечер.
… как болван, как малолетка, обомлел, когда открыл двери
Как школьник, растерялся от твоих чар… и навсегда утерял рассудок.
Передо мной больше не стояла девчушка, за которой нужно было глаз да глаз. Нет.
Передо мной… стояла настоящая Женщина. Женщина, прекрасней которой я никогда ничего, никого в жизни своей не видал.
Причем, считаю так и доныне.
Я был ошарашен, прибит твоим появлением, растерзан чувствами.
Мать твою… аааа…. до сих пор не могу, мурашки по коже.
Я робел, белел, зеленел весь вечер, как идиот, боясь ни то, что лишнее слово вякнуть, а вдох сделать!
А затем ты попыталась уйти…
— Хорошее, а главное — скромное, желание, однако, загадал.
(несмелая попытка пошутить)
(коротко улыбнулся)
— Одно желание. У меня было лишь одно желание. А потому не мог его упустить. Я бил по максимуму…
(изогнулся его рот в едкую кривульку)
А затем… танец, объятия…
Чеееерт, до сих пор не знаю, как решился на поцелуй…
Ну, и… понеслась.
Ты взорвалась. Впервые окатила меня своим фонтаном яда, желчи и презрения, впервые… разбила мне сердце…
… наверно, лишь тогда осознал… всю глубину… мной содеянного. Всю свою вину.
Лив, я искренне извинялся. И сейчас прошу у тебя прощения.
…
Прости, любимая…
Прости.
выбирай: запоминать или стереть
что еще преодолеть? я всё смогу
поражений больше нет, и нет побед
от тебя бегу, к тебе, к себе бегу
от количества преград бледнеет цель
цитадель такую приступом не взять
улыбается тридцатый мой апрель
если скажешь мне летать, я сумею летать
всё не важно, кто-куда, сюжет простой
одиночества наелся досыта
маски сброшены. я верю, что ты — та
ты — та самая моя, я — твой
я ко многому тебя не подпущу
просто будь собою или со мною будь
кто сегодня победит, не в этом суть
заводи мотор — и в путь. куда-нибудь
подбирать слова было некогда
отступать, бежать назад /назад/
просто некуда /да/
если ты со мной,
я принимаю бой
хочешь, буду твой
/я твой/
Бумбокс, Я твой
Глава Пятидесятая
Тёплый дождь по капле тихо умирает в земле.
Я хочу к тебе, я лечу к тебе
И моё сердце бьется в такт с твоим,
Отмеряя нежными секундами ритм.
Не молчи — ты просто говори со мной.
Дай крылья мне, дай силы взлететь над землёй,
Пустой покинуть мир, забыть пустые лица
И вечно плыть по небу белой птицей.
Лететь к тебе, лететь во сне,
Рисовать крыльями тебя на небо — холсте,
Взлетать ради нас всё выше до самых небес
И ради нас упасть камнем вниз.
Ты любовь моя, ты печаль моя
И если вдруг исчезнешь ты — сойду сума я.
Нет! Ты дорога мне, как первый лучик солнца весной.
И я люблю тебя, и я весь твой.
Т9, ода нашей любви
* * *
"Прости, любимая…"
Слова его все еще кружились, порхали в голове, расходясь, разражаясь болезненной луной сомнений,
бурей…спорных, противоречивых чувств, эмоций.
Опустил взгляд, замер, утонув в тяжелых мыслях…
…
Несмело сползла я на край кровати,
рывок — и встала, выровнялась во весь рост.
— Ты куда?
(взволновано, спешно переспросил Геер)
— В душ.
(неуверенно, едва слышно, смущенно…)
— Как голова? Не кружится?
— Да, нет… всё нормально.
Правда, в груди еще немного болит, давит, а так, в общем…
жить буду.
— Скоро пройдет.
— Надеюсь…
(невольно кивнула головой, робкий разворот)
Ну…. я пойду?
(шумный вздох,
провел, провел ладонями по своему лицу, стягивая напряжение и тяжелые мысли)
— Да,
… конечно. Иди…
…
Стащить с себя мокрые, грязные вещи, залезть в ванную…
…
Воду на всю — шумом забить отчаянные звуки…
И рухнула, рухнула я на колени. Взрыв. Истерический взрыв рыданий. Крик, вой… горькие, горячие слезы…
Сорвалась. Сорвалась я, давясь всем тем, что сдерживала эти годы. Завопила от боли, завыла от жалости к самой себе.
Закипела, забурлила кровь в растопленном, разорванном моем сердце.
Солью покрылись раны.
Язвы, раньше упокоенные ненавистью, теперь вновь запекли, заныли… Нет больше во мне яда. Нет спасения. Нет бальзама… Мой враг оказался другом, а вся моя месть — заблуждением.
И как я теперь?… что мне остается?
Я жила, жила… лишь одним желанием причинить ему боль, жила… толкала себя изо дня в день жаждой мщения,
гнев вел меня от цели к цели, а теперь… Теперь-то что?
Любить?
Позволить всему тому, чему я вечно обрезала крылья, произрасти? Позволить трупу вновь стать человеком? А душе… воскреснуть?
Но я боюсь. Господи, я очень… боюсь.
Я не умею больше верить. Я ему… боюсь… верить…
Резко распахнулась дверь.
— Лив…
Что случилось?
(вмиг подхватил, вытянул из ванны, сгреб в охапку, прижал к своей груди — невольно обвилась руками вокруг шеи)
— Маленькая моя, что…. что случилось? Скажи мне. Прошу…
— Берн…
— Да?
— … если ты меня еще раз предашь, то я…
— Не предам,
… девочка моя,
никогда… ни при каких условиях.
— … то я не переживу. Я убью себя.
— Не предам…
(нервный, встревоженный поцелуй в губы)
(всхлипы, мои отчаянные всхлипы, давясь сомнением и надеждами,
задыхаясь от чувства пустоты внутри…)
