Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Михаил выжал газ на полную. Поживет пока у матери дома — она в отъезде. Идея навестить Димку или Игоря мелькнула, но тут же исчезла — не хотелось своими рассказами ворошить раны, уж слишком болезненные они были.
Как ни странно, Михаил заснул моментально — усталость и стресс взяли своё. Не видел никаких снов и, проспав больше десяти часов, проснулся от жужжания телефона, вибрировавшего на ночном столе. Ещё не открывая глаз, пробормотал что-то нечленораздельное.
— Миша, ты где?
Валерьянка. Мужчина слегка улыбнулся, собираясь ответить, когда воспоминания нахлынули на него. Черт! Она ещё смеет звонить и спрашивать где он! Его словно подкинуло на кровати.
— Не дома! — рыкнул. — Я не приеду!
В трубке установилась тишина, такая, что казалось телефон того гляди от напряжения разлетится на мелкие кусочки, затем то ли вздох, то ли всхлип:
— Я могу все объяснить…
— Да пошла ты к черту! — надавил красную кнопку отбоя, уставился на мобильник, словно это было нечто вызывавшее отвращение, а затем швырнул со всей силы о стену.
Он плашмя упал на кровать, уставился в потолок, пытаясь укротить бушевавшую ярость. Предательница! Она ещё смела звонить и притворяться, что беспокоится о нем! А может, проверяла, приедет он или нет, а тем временем принимает у них дома своего любовника? Михаил по привычке потянулся за телефоном — позвонить сестре.
— Черт, сам же только что раскурочил его!
Да и пусть трахается с кем хочет, лживая тварь, только не трогает его компанию! Он будет бороться до конца. В понедельник Михаил заставит ее подчиняться ему безоговорочно.
* * *
Друзья уселись за столик, где хорошо просматривался танцпол, но музыка не слишком мешала разговаривать. Холёная брюнетка поставила перед ними стаканы с напитками. Игорь вскинул взгляд на девушку — его губы медленно расплылись в улыбке. Он обернулся к друзьям.
— Что-то я так давно не тусовался по полной, мужики, может, телочек закажем, а?
— Ещё не вечер, — в ответ гоготнул Димка, локтем толкая Котенкова, молчаливо уставившегося в стакан с виски. — Тут полно голодных баб, заказывать не придётся. Вон, уже одна к нам плывет...
Он раскинул руки, пытаясь сфокусироваться на девушке, направлявшейся к их столику.
— О, блин, Миха, это ж твоя сеструха. Машка, Маш, кати к нам!
Михаил поднял голову, всматриваясь.
— Миша? — девушка замерла, увидев брата в необычном для него в последнее время состоянии. — Ты что тут делаешь? — пододвинув стул, села напротив. — Да вы что, с ума все посходили? Кирилл вчера приплелся домой в умате — целый день дрыхнет, теперь и ты?
— Ты уверена, что он дома спит? — промычал Михаил.
Маша пожала плечами.
— А где же ему быть? А вот ты чего здесь набухиваешься? Разве тебя не ждёт дома жена?
— Жена? — Котенков пьяно рассмеялся, пододвигая себе ещё один стакан. — Я свободный, Машка! Снова свободный!
— Ты что, сбежал от своей ненаглядной? Довела тебя? — девушка пододвинулась ближе к Михаилу, прижалась щекой к его плечу. — А я тебе говорила — твоя Лера ещё та сучка.
— Я ее люблю... — невнятно пробормотал Котенков, роняя голову на руки. — Чертова тварь.
— Погоди, Миш, хватит уже бухать. Как ты домой поедешь?
— Пофиг. Никуда я не поеду.
— Сейчас я вызову тебе машину, — Маша выскочила из-за стола, бросилась куда-то, на ходу выхватывая из сумочки телефон.
— Во, видал, братело, сестрица тебе тачку подгонит, — Димка похлопал Игоря по плечу. — А мы с Гариком расслабимся с девочками пока. На хрен ты женился вообще? Одни проблемы теперь.
Бормоча что-то нечленораздельное, Михаил с трудом поднялся со стула, едва не опрокинув его и, качаясь, направился в сторону танцпола.
* * *
— Ксю, дуй сюда! — Машка выкрикнула в телефон, тревожно озираясь по сторонам.
— Маш, ты видела который час?
— Да плевать! Мишка твой здесь, бухой в лом, и Самойловой поблизости нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А где она?
— Да кто ее знает, Ксю. Знаю только, что Мишка от неё смотался, а у тебя появился шанс вернуть его.
— Ты уверена? — голос Ксении уже не был сонным.
— Я только знаю, что ему нужна твоя помощь, особенно сейчас. Брательник так сильно напился, что домой точно без твоей помощи не попадёт. Дуй сюда, я тебе говорю!
Девушка отключилась, ругаясь в сердцах на сомневавшуюся подругу.
* * *
Михаил прищурился, всматриваясь в расплывавшееся пятно перед глазами, на котором постепенно стало появляться подобие глаз и рта. Последние полчаса он выплясывал под музыку, и от этого в ушах эхом била какофония звуков, а в глазах рябило от вспышек неона.
— Миша, Мишенька... — услышал он голос, вроде знакомый. — Давай я отвезу тебя домой...
Он хотел было податься, почувствовав прохладные пальцы у себя на шее, но встряхнув головой, оттолкнул этого кого-то. Это не Лера. Она не будет его просить вернуться. А так хочется...
— Ну что ты, милый...
Милый... Милый... Кто его так называл? Да все телки, черт побери! Никакой он не милый. Ничейный он. Брошенный. Михаил потёр глаза, которые уже пощипывало от выступивших пьяных слез. Ладно, фигня, кто там его куда зовёт? Его настойчиво тянули за рукав, а он врезался в извивавшиеся тела, бормотал извинения. Даже не помнил, как оказался на улице. Морозный воздух ударил в лицо, выбивая уже накопившиеся слезы из глаз и приводя в более осознанное состояние.
Да это же Ксюха — его верная и заботливая девочка. Господи, как же он соскучился по ней!
— Ксю! — он обхватил ее обеими руками, потерся лицом о меховой воротник ее пальто. — Откуда ты здесь?
— Я приехала за тобой, Миш. Все хорошо, поехали домой.
— Домой? — Черт, где он — этот его дом? Он разрушен. — Я у матери сейчас.
Ксения кивнула, открывая дверь такси. Назвала адрес и впихнула еле державшегося на ногах Котенкова внутрь салона.
* * *
С трудом дотащив расслабившегося мужчину, девушка открыла дверь квартиры найденными в кармане его брюк ключами. Пока Миша, покачиваясь, пытался разуться, стоя в коридоре, Ксения, не теряя времени даром, постелила двуспальную кровать в гостевой комнате. Поднесся подушку к лицу, глубоко вдохнула такой родной запах. Сегодня ночью Мишка опять будет ее, и она уж точно никому и никогда его не отдаст. Сделает все так, как он любит, и уже не отпустит его от себя. Девушка радостно улыбнулась — знала, что рано или поздно Михаил сбежит от этой ужасной Самойлихи.
Она бросилась в ванную комнату, включила воду в душе. Налила в ладонь гель — черт, совершенно не ее запах — долго водила по телу. Огляделась в поисках бритвенного станка — ничего нет, жаль. Надо было тащить Мишку к себе. Стянув с крючка полотенце, вытерлась насухо, как могла, посмотрелась в зеркало. Оттуда на неё смотрела взбудораженная девушка с лихорадочным румянцем на лице, горящими глазами. Все-таки все возвращается на круги своя — вот и Мишка ждёт ее в постели. Ксению бросило в жар при мысли о его руках, блуждающих по ее телу, между ног стало тесно и горячо.
Выдохнув, девушка вышла из ванной.
Котенков лежал лицом к стене и громко храпел. Ксения включила ночник, легла рядом с мужчиной, обняв его одной рукой, а другой пытаясь стянуть с него рубашку.
— Ммм, — промычал он, переворачиваясь на живот.
— Мишенька, я здесь, иди ко мне, милый...
В ответ только усилившийся храп. Ксения закусила губу. Неужели он совсем ничего не чувствует?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Миша... — она похлопала его по плечу.
— Не тряси меня... — Ей пришлось приложить уйму усилий, чтобы стянуть с него рубашку и расстегнуть ремень на брюках. — Не тряси, я сказал! — голос Михаила был более осознанный и злой.
— Дай, я тебя раздену, так будет удобней спать, перевернись.
