— Кого там ещё... — он подавил подступавшую к горлу тошноту.
— Лежи, милый, я открою.
Проводив потухшим взглядом завёрнутую в его халат Ксению, Михаил уже собирался откинуться на подушки, чтобы ещё чуток покемарить, когда до боли знакомый голос произнёс:
— Проснулся, Котик?
Лучше бы он помер от алкогольного отравления или спьяну разбился на своём авто, но только никогда не видеть эти глаза — голубые, с карей каемкой, с сузившимися от боли зрачками. Хотелось крикнуть во всю мощь лёгких: «Да не было у меня с ней ничего, не было! Ле-е-ра!», но Михаил знал, что Валерьянка только рассмеётся и, повернувшись, уйдёт. Навсегда?
— Тебе лучше одеться, Миш, — наклонившись, Лера подхватила с пола его брюки и рубашку и кинула на кровать. Затем повернулась к стоявшей чуть позади Ксении. На лице той было написано явное удовлетворение ситуацией. — А ты что стоишь, вобла? Забыла здесь что-то?
— Он не собирается возвращаться к тебе, — Ксения усмехнулась.
Лера тяжело вздохнула, закатывая глаза.
— Прости, забыла спросить твоё мнение, хотя оно меня как-то не интересует. Вообще непонятно, что ты здесь стоишь и пялишься? Ты разве не знаешь, что третий лишний? Дуй отсюда, драная шлюшка. — С этими словами Лера, взяв вмиг растерявшую свой победный кич Ксению за плечи и развернув ее на сто восемьдесят градусов, подтолкнула к двери. Открыв ее, она стянула пальто Ксении с крючка и, сунув ей в руки, вытолкала за дверь. — Гудбай, милочка.
Захлопнула дверь и вернулась в комнату, посередине которой стоял ее муж, уже в брюках и застегивавший рубашку.
— Ты что здесь делаешь? — в его голосе сквозила злость.
— Приехала проведать своего муженька, посмотреть, как он тут развлекается со старой зазнобой.
— Я спал.
— В объятиях бывшей невесты?
— А хотя бы и так, — несколько шагов, разделявших их, Котенков преодолел за секунду, схватил Леру за руки.
— Отпусти, синяки будут.
— А я скучал по тебе, Валерьянка, — слова не вязались с бушевавшим злым пламенем в его глазах. Он рванул Леру на себя так, что она упала на его грудь. Его пальцы уже раздирали пуговицы на ее блузке. — Давай, утоли мой голод.
— Пошёл вон, Котенков! — она попыталась вырваться, но мужчина уже схватил ее и со всей силы вжался бёдрами ей в живот, давая почувствовать силу своего вожделения. Лера почувствовала, как ее ноги отрываются от пола, и в следующее мгновение она рухнула на кровать, придавленная тяжестью мужского тела. Его губы уже терзали ее шею колкими нетерпеливыми поцелуями.
— Миш, я прошу тебя, — простонала, отчаянно сопротивляясь его ласкам и нахлынувшему желанию. Запах перегара вызывал мутную волну тошноты. — Пусти, черт тебя побери! Не надо так — я беременна…
Внезапно ей стало легче дышать — муж скатился с неё.
— Беременная? От кого? От Кирилла или от этого своего... Егора?
Рука Леры словно сама размахнулась и со всей силы обрушилась на щеку Михаила. Будто в замедленной съемке видела, как голова мужчины от удара откидывается вправо, а глаза широко распахнуты, не верящие, отчаянные.
Девушка вскочила и бросилась вон из комнаты. Трясущимися руками открыла замок, на ходу набрасывая пальто. Позади осталась пустая тишина.
Глава 47
Кирилл, очнувшись, обнаружил себя в кухне, притулившимся к стене. На столе стояли две бутылки из-под дешевого бренди — одна пустая, а другая ещё наполовину наполненная. Горел свет, хотя за окном было уже позднее утро.
— Машк, — вяло простонал он, пытаясь приподняться. Ответа не последовало. — Черт...
С трудом поднявшись, Кирилл поплёлся в спальню. Жены нигде не было, зато он обнаружил на тумбочке свой телефон, рьяно мигавший пропущенными сообщениями.
Пару раз уронив, пока пытался поднести телефон ближе к глазам, Кирилл выругался — почти все звонки были от Владлена Озерского. Да что же это такое — даже в выходной день не оставляют в покое!
Бормоча ругательства, Кирилл набрал номер. Вместо Владлена ответила его жена.
— Ну что, уважаемый господин Зуев, наслышаны мы о ваших приключениях. — Кирилл почесал затылок, с трудом соображая, что имеет в виду Элина. — Молчите, дорогой?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Извините, не совсем понимаю, что вы имеете в виду?
— Не понимаете? Странно, — Озерская коротко рассмеялась. — Может, вам на пальцах объяснить? Где акции? Уже все сроки вышли.
— Совсем скоро все будет, не надо так переживать.
— Я не переживаю, Кирилл. Это вам надо переживать. Последний срок — понедельник, то есть завтра. И, уверяю, вам не поздоровится. — Кирилл хмыкнул, уловив угрозу в интонации женщины. Озерская продолжала: — Вы рискуете, играя с нами в подобные игры. Не верите, спросите эту вашу Валерию Самойлову. В своё время ее отец тоже чересчур заигрался. Рассказать, что произошло?
Кирилл замолчал. Он прекрасно понял, о чем говорила эта женщина. Скрежетнул зубами:
— Все будет сделано. Увидимся завтра вечером.
Он первым отключился. Голова по-прежнему плохо соображала. А ведь и правда, пора перестать расслабляться и заняться делами. Сначала принять душ, привести себя в порядок, а потом обязательно поговорить с Лерой. Хватит уже тянуть кота за хвост, а то и впрямь можно нарваться на крупные неприятности.
* * *
Маша выждала некоторое время, прежде чем отправиться по адресу матери. Она надеялась, что Мишкина жена уже побывала там и навела шороху. Было бы здорово, если она оставит ее брата в покое и уберётся из их семьи навсегда. А с Ксюхой Маша ещё разберётся — будет знать, как шляться по чужим мужьям.
Заглянув в кухню, девушка обнаружила спящего Кирилла. Он как сидел за столом, так и уснул. Поплотнее прикрыв дверь, Маша оставила мужа продолжать наслаждаться объятиями Морфея.
Она уже было подъехала к дому, но увидев выбежавшую из подъезда подругу, успела вовремя притормозить и скрыться за гаражами. Ксюшка была растрепанная, лицо все покрыто красными пятнами, закуталась в пальто, а на ногах... тапочки. Маша прыснула от смеха и уже хотела открыть окно машины и окликнуть подругу — такой у неё был жалкий и растерянный вид, но вспомнила, что это именно то, чего она и хотела добиться. Пусть Ксю помучается. Жадно следила, как подруга, теперь уже бывшая, мечется вдоль проезжей части, пытаясь поймать такси. Какая же смешная и глупая ситуация!
Дверь подъезда снова распахнулась, и оттуда вышла Валерия Котенкова. Маша напряжённо всматривалась в лицо девушки, пытаясь обнаружить на нем следы слез или отчаяния, но оно было непроницаемо. За Лерой следовал мужчина в чёрном — по-видимому, телохранитель. Она села в чёрный внедорожник, охрана в стоявший за ним «Мерс», и уже меньше чем через минуту улица опустела.
Брат открыл на ее звонок сразу, будто ждал у дверей. Маша бросилась к нему, приникла к груди, слезы тотчас же намочили его рубашку.
— Откуда ты-то здесь? — растерянно пробормотал он, отстраняя девушку. — Я думал...
— А, эти дуры уже уехали, можешь быть спокоен.
— Подожди, Маш. Какие дуры? О чем ты?
— Твоя бывшая и настоящая.
— Черт, — Михаил отвернулся, хватаясь за голову.
Маша скинула пальто, повесила на вешалку и, стянув сапожки, прошла в комнату. Усмехнулась, бросив взгляд на разобранную кровать, помятые простыни.
— Я смотрю, ты провёл не плохую ночку с Ксю?
— Откуда ты знаешь, сестрёнка?
Маша рассмеялась.
— Только что видела ее чуть ли не в нижнем белье, бегавшей по морозу. И твою супружницу видела. С охраной. Хороший я ей подарочек сделала.
— Какой подарочек? — встрепенулся Михаил, затем нахмурился, шаря взглядом по ее лицу. — Так ты... ты знала? Это ты сказала Лерке, где я и с кем?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
С перекошенным лицом мужчина бросился к Марии.
— Не, Миш, я не стала говорить, что ты здесь с Ксю. — девушка испуганно отпрянула. Ей показалось, что брат вот-вот задушит ее. Она пискнула, заслоняя лицо руками. — А что, почему я должна одна мучиться и страдать, а они радоваться жизни? Ксюшенька твоя с Киркой шолохается, а этот идиот слюной истекает по прелестям твой Леры. Кстати, ты знаешь, что она была невестой моего мужа? — Михаил остолбенел. Маша расхохоталась, глядя на отвисшую челюсть брата. — И то колечко, которое ты купил у Кирилла, когда-то уже было Леркино. Смешно, правда?
