Развернув лицо к бегущим впереди людям, кинула им вдогонку сноп искр, молнии, что прошили всю землю, избавляясь от скопившегося в небесах напряжения.
Но стоило мне отвлечься, как нечто мощное обвалилось на плечо, горячее дыхание опалило затылок, и кто-то очень сильный уцепился за шкирку, утаскивая в сторону леса.
Пальцы цеплялись за землю, бешеные птицы колотили упертое животное острыми клювами, я слышала, как они отлетали и громко кричали, изрыгая на бесстрашного пса проклятия. Но ничего не портило даже шерсти оборотня. Он продолжал свое грязное дело, грозно порыкивая на неугомонных птиц.
— Ромарандус епахна, — выкрикнула в высь, призывая землю, хватая зверя за лапы и утаскивая его по песку поближе к деревьям, ровняя им землю, ударяя тяжелое тело о стволы и царапая кожу оборотня жесткими ветвями.
Громкое рычание отдавалось в голове пульсациями, будто кто-то ножом проводил по ушам, скрябал сердце скрюченными коготками, отрывал куски плоти и громко пожирал ее, уляпывая все вокруг бордовой кровью.
— А-а-а-а, — новый крик вырвался из окровавленных губ. Искусанные они заливали кровью подбородок, пачкали зубы. — А-а-а, — выгнуло дугой тело.
Я руки прижала локтями к груди, вцепляясь в собственную шею, царапая мягкую кожу, наслаждаясь стукающим под пальцами пульсом.
— Не-е-е-т! — снова вырвался крик. И вот уже голова склонилась к земле, все тело пробила дикая дрожь, а затем подкосились ноги, и я упала на колени, зарываясь пальцами в траву.
Светлые лапы показались в поле зрения. Но защищаться уже не было сил, истощенное тело упало на бок и притихло. Из него медленно утекала магия, лишалась защиты сама сущность… И вместо человека на земле возникла птица. Она легко расправила крылья и поднялась в небо, избавляясь от мирских забот, наслаждаясь свободой и полетом.
Пробуждение было неприятным. Глаза с трудом разлепились, руки-ноги не желали двигаться, а в голове плотной стеной возник туман. Что вчера было? Где я? Наткнувшись рассеянным взглядом на собственные руки, удивленно вскрикнула — под сломанными практически под корень ногтями скопилась грязь, ободранные руки, отсутствующая рубашка, какие-то обрывки майки свисают с плеча. Штаны также порваны, изляпаны грязью, словно я тормозила собой. Что было?
Приподнявшись на коленях, проверила сохранность костей — целы. Ну хоть одна хорошая новость. Кругом — лес. Неужели я сбежала из деревни? Почему? Где Бальдр? Что произошло? Тряхнув головой, осторожно поднялась на ноги. Все тело слегка потряхивало, но равновесие удалось сохранить. В горле пересохло настолько, что язык одеревенел, не желая двигаться, щеки сдулись, припадая к зубам, челюсть постоянно сводило от витающей в воздухе магии. Ворона на груди все еще была горячей. Дотронувшись до нее, тут же одернула руку.
Вопросы падали в голову и растворялись в тумане беспамятства. А так как рядом не было никого, кто мог бы ответить на них, они снова и снова возвращались, донимая воспаленный мозг. Идти пришлось долго. Уже наступал вечер, солнце давно закатилось за горизонт. И только когда в небе появились звезды, я вышла к первым дворам. Сил совершенно не осталось, держаться удавалось на одном упрямстве. Где все? На дворах не было ни света, ни маячащих по домам теней. Тишина. Будто вымерли все. И куда подевались?
Знакомый двор показался перед осоловевшим взглядом только через пару бесконечных часов. Пришлось опереться на калитку, чтобы не пропахать носом землю, но я все же смогла удержаться, открыла ее и проскользнула во двор. Тишина. Даже вечно кричащий петух замолк. Ничто не шелохнулось. Где же они?
Упрямый сквозняк скользнул в комнату, когда я открыла дверь в дом. Неужели никого? Сердце пропустило удар. Темнота. Лишь свеча горит углу. А перед ней на коленях черный силуэт. Неужели бабка?
— Кхм, — попыталась выдавить из себя хоть звук, чем испугала бедную женщину. Та резко подняла голову и впилась в меня расширенными от ужаса глазами, опустила голову в пол и забормотала какие-то слова. — Ба…Бал…Бальдр. — Шершавый язык не хотел перекатываться по рту, затормаживая речь, не давая выговорить нужное слово. Пальцы схватились за косяк, удерживая тело в вертикальном положении. Колени дрожали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ох, — выдохнула бабка и сжалась вся на полу. — Не убей. Не убей. Зла не желала. Только добро. Мыслила, что помогу. — Бормотала она, обращаясь то к изображению высших на стене, то ко мне. Боялась? Меня? Но почему? Что я пропустила? Почему потеряла память? И где Бальдр, когда он так нужен?
— Где он? — кое-как выжала из себя и все-таки рухнула на колени в проходе. Женщина не шелохнулась. Ее седые волосы растрепались, а старческие сухие руки опустились ладонями на пол. Она молилась мне. Или взывала к высшим. Я не знала.
Внезапно что-то грохнуло на дворе, затем тут же громко упало у двери, и наконец та отворилась. На пороге был мой спутник. Правда, вид его был не самый лучший — будто бы он пробыл в лесу уже около недели. Один.
— Бальдр? — руки постарались зацепиться за стену и вытащить тело из омута обморока. Но тот старательно набирал обороты, предупреждая о скором отключении черными мушками перед глазами. Наконец, мужчина заметил меня. Его брови удивленно изогнулись, выражая крайнее удивление, а затем сильные руки сграбастали мое тело и вынесли на воздух.
Мы бежали. Точнее, он бежал, а я тряслась на его руках. Бальдр уносил меня все дальше и дальше от деревни. Но зачем? От кого мы бежали? Что натворили там? На первом же перевале завалила его сотней вопросов. Мужчина присел возле костра, как в старые добрые времена, подкинул жадному огню веток и поднял глаза, тщательно рассматривая меня. Что искал? Не понятно.
— И откуда в тебе столько силы? — вдруг ошарашил вопросом.
— Что? — непонятливо переспросила. В дороге мне удалось немного вздремнуть. И теперь я хотя бы отчетливо могла разглядеть его лицо.
— Я говорю, откуда в тебе такой потенциал? От кого передалась эта сила? — он подняли руки вверх, очерчивая огромный круг. По его мнению, это все мое?
— Обычная. Все как у других. Не много, не мало. — Пробормотала, осторожно вытягивая вперед ноги. Подранные, изрезанные мелкими царапинками. Где я бегала?
— Как ты тогда объяснишь то заклинание, которое применила перед бегством? — с напором спрашивал он. Я передернула плечами, не понимая, почему он злится.
— Я не понимаю, о чем ты.
— Не понимаешь? Ты после всего, что натворила, сбежала и бросила меня! А я, между прочим, искал! Искал тебя там, — и он указал рукой в направлении леса, — в глуши! Думал, что разбилась! А ты выходишь вся такая непонимающая и пытаешься убедить меня в том, что все те люди погибли из-за заклинания, созданного посредственным магом? Издеваешься? Тебе похоже очень нравится эта игра, да? Это же так весело выводить меня из себя? Заставлять чувствовать себя последним ничтожеством? Или ты намеренно стремишься нас обоих убить? — он приблизился настолько, что смог дотянуться до моих рук, схватиться чуть выше предплечий и встряхнуть так, что зубы клацнули.
Но за что? В чем обвиняет? В смерти жителей? Я их убила? Но как? За что? Когда? Вопросы ураганом крутились в голове, заставляя сжимать ее в тисках и раскачиваться из стороны в сторону, убаюкивая истерику.
— Я не понимаю, не понимаю… Что ты хочешь?
— Что я хочу? Чтобы мы спокойно дошли до академии, и ты исчезла из моей жизни! Вот чего я хочу! — выплюнул оборотень и отполз подальше от меня, скрываясь в темноте, туша костер и отворачиваясь к лесу.
Видимо, таким образом он показывал, на сколько сильно я ему противна. И как он меня ненавидит. Но за что? В чем провинилась? Что забыла? Сил больше не было. Голова разрывалась от боли. Зубы сводило от бессилия. Прижав колени к груди, осторожно выдохнула, намереваясь хоть немного поспать. Завтра. Все завтра. Я добьюсь ответов, чего бы мне это не стоило.
К счастью, биться не требовалось. Как только я проснулась, то тут же встретилась с темным осуждающим взглядом, направленным на меня. Это Бальдр сидел напротив, будто выжидая что-то. Перед ним лежала одежда, сам он также обзавелся теплыми тряпками. И как и в прошлый раз предлагал одеться и идти в путь. Но к дороге я пока была безразлична.
